90-е: Шоу должно продолжаться 15

Но когда я приехал на него посмотреть, то успокоился на этот счет. Вход был чертовски неудобным. В этом дворе два дома стояли углом, и между ними был узкий проход. Без проезда. А там дальше — бетонный забор гаражей. То есть, этот пятачок был вообще ни к чему неприменим. И сейчас представлял собой спонтанную такую помойку, засыпанную битым стеклом, бычками и прочим мусором, который жители выкидывали из окон одного из домов. А другой выходил в этот тупичок глухой стеной. И как раз в этой самой стене и был вход в помещение, которое нам выделили.

Дверь была обычная, скучная, с крохотным синим козырьком, краска с которого еще не успела облезть. Без крыльца.

За дверью со следами снятой не так давно квадратной таблички, пряталось помещение из шести комнат на первом этаже и одной подвальной, без окон. Имелся туалет. И в одной из комнат были следы того, что когда-то тут была раковина. В общем, в чем-то это было похоже на «телефон доверия», куда меня когда-то Ева водила. Только там подвала не было. Ну или просто мне его не показали, мало ли, какие секреты таят психологи…

— Почему-то я думала, что это будет такая мрачная кирпичная развалина, — Наташа прошлась по коридору, заглядывая в разные комнаты. Кое-где даже мебель сохранилась. Несколько письменных столов и стульев. И в одной из комнат на стене висел осенний пейзаж в простой рамке.

— А унитаз работает? — спросила Света, заглядывая в туалет.

— Работает, я проверял, — заверил я и догнал Наташу, созерцающую осенний пейзаж. — Моя королева, я не понял, это выражение недовольства, что «обезьянник» оказался недостаточно разваленным?

— Я пока не решила, — сказала Наташа. — Моя рациональная часть ликует, потому что здесь не нужно делать ремонт, а можно прямо сразу притащить матрас и лечь спать. Зато моя романтическая часть недовольна. Что здесь такое было? Какой-то… Я даже не знаю…

— Партийная собственность, — я пожал плечами. — Но нам повезло, что фасад у этого места такой себе. Так что никто не захотел пока что с ним возиться.

— И это прямо наше полностью теперь? — прищурилась Наташа и посмотрела на меня.

— Частной собственности у нас пока что не придумали, — хмыкнул я. — Но да, наше. Все документы оформлены, подписаны и пропечатаны. Можем придумать что-то с душевой кабиной, и тогда помещение станет жилым.

— Интересно, а зачем им был подвал? — Света спустилась по ступенькам вниз и открыла дверь.

Подвальная комната была оформлена в том же стиле, что и все остальные — стены до середины покрашены скучно-зеленой краской, а выше — побелены. И освещено это все жуткими конструкциями с лампами дневного света и металлическим «скелетом». Когда включаешь, он издает жуткое гудение и мигает, пока разогревается.

— А здесь ведь можно студию звукозаписи оборудовать, — задумчиво сказала Света, останавливаясь в середине подвальной комнаты.

— Или можно сделать тут карцер для тех, кто плохо себя вел, — добавила Наташа.

— «Ты был плохой обезьяной, сегодня спишь в подвале», — важно продекламировал я. И мы все трое прыснули. Пустая подвальная комната глушила звуки практически полностью.

— Велиал, ты на нас только не сердись, — сказала Наташа. — Мы просто слегка обалдели от вот этого. Сейчас мы в себя придем и кинемся к тебе на шею, признаваться в любви и преданности.

— Но-но, с любовью тут поосторожнее! — засмеялся я. — Мы с Евой уже даже заявление подали. И находимся в статусе «жених и невеста».

— Тили-тили-тесто, — закончила фразу Света. — Нет, правда все круто. Получается, что тут даже разрухи особой нет. Мне знакомый один рассказывал, какое им помещение выделили, так там был ужас ужасный. Пол вспученный в одном месте, угол весь плесенью зарос. А тут чистенько… Ну, пыльно, конечно, но это простой шваброй и тряпкой решается.

* * *

Мы с Конрадом столкнулись в той самой «стекляшке», в которую когда-то давно, еще на том давнем квартирнике «Папоротника», с ним же бегали за догоном. Собственно, сегодня была примерно та же ситуация. Только это пока еще был не догон, а стартовые закупки.

— О, здорово, Вовчик, — Конрад выудил из кармана ком смятых купюр, придирчиво его осмотрел, выудил несколько и положил перед продавщицей. — Сдачи не надо, лучше шоколадку себе возьми.

— Ты же к нам на квартирник? — на всякий случай уточнил я. В стекляшку я пришел за портвейном, которого неожиданно возжелали высокохудожественные друзья Шутихина-старшего. Вообще начало у квартирника получилось максимально бестолковым. Сначала мы думали провести его побыстрее, потом у нас несколько дней что-то не срасталось, потом я отвлекся и забыл, что мы с Шутихиным договорились на третье сентября в результате. Так что звонок Бельфегора с утра застал меня прямо-таки врасплох. Я-то вообще считал, что у меня выходной и безыдейно валялся в кровати и читал журнал «Наука и жизнь». Ну, первое, что мне под руку попалось. Ева убежала по своим психологическим делам, тети Марты тоже дома не было, красота, в общем.

И тут Бельфегор со своим «ты где? Мы уже десять минут тебя ждем!»

Потом в студии, пока ребята раскладывались-настраивались, я зацепился языками с Шутихиным и его приятелями. Ну и как-то слово за слово, дело дошло почему-то до портвейна. Как до напитка настоящих моряков… Хм, логика в рассуждении там какая-то была, но я ее даже запоминать не стал. И пока Шутихин-старший не ангажировал своего сына и не отвлек его от подготовки, вызвался сбегать в магаз и добыть им вожделенного портвейна. Благо, соседняя стекляшка была знаменита, в частности, тем, что продавала неплохой, в принципе, молдавский портвейн с мужиком в шляпе на этикетке.

— Конечно, я же обещал, — кивнул Конрад, складывая бутылки, батон и кольцо колбасы в спортивную сумку.

— Три бутылки мужика в шляпе красного, — сообщил я продавщице, когда она посмотрела в мою сторону замотанным тоскливым взглядом.

— Есть только розовый, — сказала она. — И белый еще.

— Давайте розовый, — махнул рукой я. Лично мне было вообще пофигу. Пить я все равно не собирался.

— Слушай, Вовчик, я вдруг что вспомнил-то! — весело воскликнул Конрад, хлопнув меня по плечу. — Мы ведь с тобой здесь же познакомились. Год назад? Или больше?

— Да не, меньше года, — качнул головой я. — В ноябре где-то.

— Время летит, однако… — неопределенно хмыкнул Конрад. — На тебя посмотришь, так кажется, что и все десять лет прошло.

— Переходный возраст, — криво усмехнулся я. — Дело такое.

— Кино недавно смотрел старое, — сказал Конрад. — «Маньчжурский кандидат». Слышал?

— Это там еще Синатра играет? — уточнил я.

— О так ты смотрел? — оживился Конрад.

— Давно, уже не помню почти, — пожал плечами я. На самом деле, я смотрел другую версию этого фильма, две тысячи четвертого года. А про старую знал только то, что там снимался Синатра.