А небо по-прежнему голубое

— Теперь я точно уверен в своих силах, — пошутил Виктор, поправляя лямку её сумки. — Встретимся после Турнира.

Вся красная от смущения, Гермиона поспешила в Большой зал, где, к своему удивлению, заметила миссис Уизли и Билла вместе с Гарри, Роном, Фредом, Джорджем и Джинни. На миг у неё даже сложилось ощущение, что она заглянула в «Нору».

При виде Гермионы лицо миссис Уизли помрачнело, и девушка тут же догадалась, с чем это связано — та статья Риты Скитер про «коварную мисс Грейнджер» явно не пришлась по душе преданной читательнице «Ведьминого досуга». Но Гарри, правильно всё истолковав, поспешил разуверить Молли насчёт написанного стервозной журналисткой, и та мигом оттаяла, её отношение к Гермионе стало намного сердечнее.

Девушка невольно вспомнила о том, с какой лёгкостью миссис Уизли перечеркнула годы дружбы с Чарити Бэрбидж — пусть у неё и были на то веские основания, — и она вздрогнула, когда мать Рона, Джинни, Фреда и Джорджа и Билла тепло её обняла.

К вечеру все ученики школы начали собираться в холле. Чемпионы уже ушли в сопровождении мистера Бэгмена, и после объявления ученики принялись стягиваться к трибунам. Рядом с Гермионой и Роном присоседились Лаванда, Парвати, Дин с Симусом и Джинни с Невиллом — как обычно, впрочем. Они вместе дошли до стадиона, обращённого в огромный лабиринт, и расселись на местах. Ряд над ними заняли близнецы Уизли и их однокурсники, громко переговаривавшиеся и даже делавшие ставки на то, кто станет победителем.

— Говорю вам, Крам выиграет!

— То, что он словил снитч на Чемпионате, ещё ничего не значит!

— А я бы на Флер поставил, даже если она не выиграет — хороша, чертовка!

— Если выиграет Диггори, я съем всю вашу коробку Канареечных помадок.

Выслушивать эти оживлённые споры просто не было сил, и Гермиона невольно закрыла уши руками, открыв их только когда на поле перед началом лабиринта вышли участники и Людо Бэгмен. В судейской коллегии произошли некоторые изменения: из-за исчезновения мистера Крауча его место занял сам Министр магии Корнелиус Фадж. Перси, как рассказывала миссис Уизли, подвергся допросам: оказалось, инструкции, что якобы посылал ему начальник, на самом деле ему не принадлежали. Персиваля просто водили за нос, а это значило, что ему придётся распрощаться с карьерой в Министерстве.

Лабиринту, в который полагалось войти чемпионам, не было видно конца-края: он простирался на всё обозримое пространство огромной живой изгородью высотой в метров шесть, не меньше. Небо над ним приобрело иссиня-чёрный цвет и казалось натянутым покрывалом. Сейчас было довольно прохладно, и дышалось легко.

После речи Людо Бэгмена чемпионы поочерёдно, согласно полученным ими очкам, вошли в лабиринт и исчезли.

— Ну, вот, снова ничего не увидим, — разочарованно протянул кто-то сверху.

Но Гермиона была рада ничего не видеть. Она понимала, что и чемпионам проще оставаться наедине, чтобы трибуны не сводили их с ума своими рёвом и выкриками. Однако уже через полчаса стало понятно, что сидеть просто так — неимоверно скучно. Порадовавшись, что догадалась взять с собой блокнот, девушка вывела нём: «Что ты думаешь обо всём этом?» и, поставив подпись, заколдовала листок и отправила адресату — Чарити Бэрбидж. Ответ пришёл почти незамедлительно.

«Я хочу, чтобы всё поскорее закончилось, детка».

Точно в этот момент над лабиринтом рассыпался сноп красных искр, и патрулировавшие границы профессора МакГонагалл и Стебль поспешили на выручку пострадавшему. Прикрыв глаза, Гермиона молилась, чтобы это оказался не Гарри — и не Виктор. Её мольбы частично сбылись: преподаватели на наколдованных носилках вынесли раненую Флер.

— Быстро к врачу! — объявила профессор МакГонагалл, и несчастную девушку унесли в шатёр дежурившей неподалёку мадам Помфри.

— Ну дела, — покачал головой Рон.

— Первая жертва, — прошелестела бледная как полотно Джинни.

— Хорошо бы, если и последняя, — прибавил Дин Томас.

Но их ожидания не оправдались: спустя час снова появился сноп красных искр; на поляну вынесли Виктора Крама. Взвизгнув, Гермиона поспешила спуститься с трибуны и побежала в шатёр мадам Помфри. Её запросто пропустили: все знали, что она была «дамой сердца» Виктора Крама. Вслед ей нёсся усиленный заклинанием голос Людо Бэгмена, весёлый до тошноты:

— Какой поворот событий! В лабиринте остались лишь два претендента — и оба от школы Хогвартс!

Внутри шатра мадам Помфри отпаивала уже пришедшую в себя Флер. Она дрожала и молчала, отхлёбывая какой-то горький, судя по её недовольному личику, напиток. Крама пронесли чуть дальше, за занавеску, и уложили на кровать. Мадам Помфри поспешила отойти, но перед этим вверила Флер заботам Гермионы.

— Потом навестишь своего возлюбленного, — сообщила медсестра, скрывшись за занавеской.

Смирившись и нервничая, Гермиона присела рядом с Флер. Та вдруг отставила пустой кубок и посмотрела на соседку.

— На меня напали, — сообщила она каким-то странно-потусторонним голосом. — Викто’г К’гам напал на меня. Это было больно. Очень больно.

— Нет, это неправда! — ужаснулась Гермиона. — Он не мог!

— Он мог! — возразила Флер. — Он подка’гаулил меня за углом и оглушил. Голова… ‘гаскалывается. — Она вздохнула и прикрыла глаза. — Зачем я только вызвалась участвовать? Подве’гла опасности Габ’гиэль… Там так ст’гашно… Так ст’гашно…

Язык девушки заплетался — верный признак того, что скоро она заснёт. И точно, девушка опустилась на кушетку и прикрыла глаза. Гермиона внимательно разглядывала её, сейчас кажущуюся хрупкой и более человечной, чем обычно. В школе Флер вечно задирала нос и ходила с надменным выражением на прекрасном лице, но сейчас, как и на втором испытании, она пасовала перед проверкой на прочность.

«Не может быть, чтобы Виктор напал на неё, — думала Гермиона, со страхом косясь в сторону шторки, за которой над её молодым человеком колдовала мадам Помфри. — Это невозможно! Виктор бы никогда… Никогда…»

— Можете зайти, мисс Грейнджер, — позвала девушку мадам Помфри. — Мистеру Краму ничего не угрожает.

Гермиона заглянула за шторку. Такой же бледный, как и Флер, Виктор лежал на больничной кушетке, но, в отличие от неё, не спал. Хотя, судя по всему, был близок к тому, чтобы заснуть. Собравшись с силами, Гермиона присела на край и сжала руку Виктора, тот поднял на неё слегка замутнённый взгляд.

— Послушай меня, Гермивонна…

— Виктор…

— Послушай. Я творил ужасные вещи там, в лабиринте. Он действительно меняет людей. Я… мне ещё никогда не было так страшно. Я не хотел, но меня будто заставили. Я не хотел причинить боль Флер! — Он почти умоляюще посмотрел ей в глаза. — Гермивонна, я ненавижу себя за то, что подчинился чьей-то злой воле. Я…

— Тише, — девушка приложила пальчики к его губам, заставляя замолчать. — Всё будет хорошо. Я верю тебе, Виктор.

Только тогда он спокойно прикрыл глаза, всё ещё не отпуская её руку, и через несколько минут крепко заснул. Свободной рукой Гермиона убрала падавшие ему на лоб волосы, провела кончиками пальцев по исцарапанной щеке. Наклонилась, собираясь то ли поцеловать, то ли просто внимательнее к нему присмотреться, но их прервало появление родителей. Смутившись, Гермиона спешно выдернула руку и поспешила покинуть палатку, но её остановил резкий, скрипучий голос мистера Крама: