А. Блок. Его предшественники и современники

народом, определявшим и в прошлом развитие культуры. Тут у Блока есть свои,

не до конца осознанные и разработанные, трагические коллизии: он и в

прошлом видит в культуре представителей «народа» и «интеллигенции»:

«Ломоносов, как известно, был в свое время ненавидим и гоним ученой

коллегией… На наших глазах интеллигенция, давшая Достоевскому умереть в

нищете, относилась с явной и тайной ненавистью к Менделееву» (V, 324). Тут

ясно сказывается стремление Блока к исторической дифференциации и в старой

культуре, к связыванию и старой культуры с перспективой истории.

Основное для Блока, однако, современность, ее трагические коллизии. И

тут выступают слабости Блока: сущностью самой перспективы истории

является «музыкальный ритм», т. е. общие представления Блока об истории

носят идеалистический характер. Поэтому за единством исторической

перспективы в «согласительной черте» проступает отсутствие у Блока четких,

точных представлений о борющихся силах современности: «… вопрос о

сближении не есть вопрос отвлеченный, но практический… разрешать его надо

каким-то особым, нам еще неизвестным, путем» (V, 324).

Иначе говоря, главным вопросом является вопрос о социальном поведении,

социальной активности в обстановке крайнего обострения объективных

общественных противоречий. Прямого ответа на такой конкретный вопрос Блок

дать не в состоянии. Однако это значит также, что идея «согласительной

черты», на которой «вырастают подчас большие люди и большие дела» (V, 324),

никак не говорит о склонности Блока искать искусственные синтезы,

примиряющие общественные противоречия. Напротив, здесь речь идет о

социальном поведении, трезво учитывающем наличие трагических коллизий в

современности. Главное для Блока — понять противоречия культуры и истории

в их объективности и в их внутреннем единстве. «Мы еще не знаем в точности,

каких нам ждать событий, но в сердце нашем уже отклонилась стрелка

сейсмографа» (V, 359) — таков трагедийный итог блоковских размышлений о

противоречиях современности в связи с проблемой «народа» и

«интеллигенции». Отклоняющаяся стрелка сейсмографа говорит об

объективных грядущих социальных катастрофах; конкретные их формы Блоку

неясны, так же как неясен ему и вопрос об определенных формах поведения

сейчас. Это и есть историческая перспектива в своеобразном блоковском

истолковании: признание объективного характера противоречий, нахождение их

в прошлом, анализ трагического их обострения в современности

(производимый поэтическими, но не научно-логическими средствами) и

представление о неминуемом их взрыве в недалеком будущем.

Именно эта попытка Блока поставить вопрос об объективно-трагическом

обострении современных противоречий в форме коллизии «народа»

(социальных низов) и «интеллигенции» (культурных социальных верхов) в его

выступлениях осенью 1908 г. вызвала дружное неприятие и даже отчасти

третирование Блока со стороны представителей разных направлений

буржуазной общественности. Вот как описаны в газетной корреспонденции

прения по одному из этих выступлений Блока: «Проф. Рейснер, Б. А. Мякотин,

Филатов, Неведомский, Базаров, Акимов, Махновец и в особенности Столпнер

резко нападали и на докладчика и на реферат, презрительно обзывая его

“детским лепетом”, ненаучным, непродуманным, выбросившим за борт не

только логику, но и факты — целую яркую полосу совместной работы

интеллигенции с народом, когда не было розни, когда не только мысли, но и

кровь сливались в одно, заполняя “реку Непрядву” — символическую грань,

будто бы лежащую между интеллигенцией и народом»153.

Характерно здесь непонимание именно подтекстового единства

внутреннего противоречия в поэтической мысли, той перспективы, которая

составляет у Блока самую суть построения: «интеллигенция» и «народ»

толкуются как определенные социологические категории (что прямо

противоположно замыслу Блока), и на этом основании отрицается их «рознь»,

т. е. объективный трагизм современной ситуации, чреватой революцией.

Примечательно, что «мистические анархисты», в близости к которым обвинял

Блока Белый, полностью отрицают самую постановку вопроса об объективном

характере коллизии, — так, согласно газетным изложениям, Вяч. Иванов в этих

обсуждениях отрицал вообще трагическое расщепление общества в

современности: «… в сущности, ни народа, ни интеллигенции нет, и пора

перестать оперировать этими понятиями. Есть только отдельные люди, более

или менее думающие, более или менее развитые»154. При таком толковании

ложной и надуманной становится сама постановка вопроса о трагических

противоречиях современной жизни, ибо тот «синтез» противоречий культуры,

который предлагался Вяч. Ивановым, очевидным образом снимает возможный

драматизм жизни в либерально-постепеновской культурнической работе.

Еще яснее либерально-кадетские корни идей Д. С. Мережковского

выявились в ходе осенних споров 1908 г. вокруг проблемы «народа» и

«интеллигенции». При особенно яростных нападках на Блока в Литературном

обществе Мережковский пытался защищать постановку Блоком «детских»

проблем (т. е. подлинно больших вопросов жизни, согласно традициям

классической русской культуры) — обосновывалось это тем, что формально

Мережковский признавал наличие противоречий в самой русской жизни, однако

он полагал, что «интеллигенция» и «народ» — это «… две половины одной и

той же души», т. е. объективные противоречия носят вечный, метафизически-