Абонент вне сети

– Беда, брат, – я развел руки над блокнотом, в который так и не записал ни строчки. – Это жестокий мир, никто даже умереть тебе не поможет. У тебя профессия-то какая-нибудь есть?

– Есть. В полиграфии, – солидно ответил Ашот.

– Оба-на, – я искренне удивился. – У меня много знакомых полиграфистов. А специальность какая?

– Работаю на ксероксе, – ответил армянин, гордо вздернув глупое лицо.

Когда он ушел, я проверил электронную почту, заглянул на сайт, где народ вовсю комментировал мои фотографии с последнего выезда на дачу, и почитал новости. Затем я попытался написать статью про облавы на призывников, которые начались в городе вместе с весенним призывом. Я набрал на компьютере «Служить бы рад, рабом быть тошно» и высматривал следующую фразу за окном. Через пять минут я встал и прошел в кабинет Волчека.

– Владимирыч, – я отвлек его от сайта знакомств. – Ты от меня ждешь чего-нибудь в этот номер?

– Ты же заявлял убийство сиамских близнецов, – уставился на меня бородатый лик Димы. – Ты фотографии случайно не добыл?

– С фотками, Владимирыч, беда, – соврал я. – Близнецы, понимаешь, ожили. Короче, это следак один надо мной пошутил.

– Ё-мое, – Волчек выразительно зашевелил губами. – Мы же этот текст в прошлом номере анонсировали.

– Да кто заметит?

– Мир не без добрых людей. Ладно, Дорофеичу закажу текст про сиамцев.

Детский психолог Андрей Дорофеев на протяжении пяти лет вел в журнале рубрику «Грязный секс»: то есть каждую неделю придумывал какую-нибудь историю с изнасилованием или нестандартным сексуальным поведением.

– Тогда я на следующий номер что-нибудь сделаю, – облегченно вздохнул я.

– Смотри, Егор, на твои полосы претендентов много, – он попытался изобразить строгого начальника, но быстро смягчился. – Помни, что Игорь Борисович говорит: у нас в журнале все должно быть лакшери.

– По-моему, мы тут занимаемся полнейшей эпидерсией.

– А в этой жизни все либо лакшери, либо эпидерсия, – изрек Волчек и снова повернулся к компьютеру.

Когда я вернулся в кабинет, мобильник зазвенел незнакомым городским номером.

– Здравствуйте, это Егор Романович? – услышал я мягкий приветливый голос. – Вас беспокоит Гуськов Николай Иванович из Федеральной службы безопасности. Слышали о такой организации? Егор Романович, очень хотелось бы с вами пообщаться.

– На предмет чего? – насторожился я. – Или Родина в опасности? Бен Ладена поймали?

– Родина всегда в опасности, – собеседник настроился на волну моей иронии. – Хотел бы получить у вас консультацию, как у эксперта по ультраправым организациям.

– Я – эксперт? По скинхедам?

– Но ведь других-то нет.

– Ладно, давайте встретимся, – решил я, раз день все равно не задался. – Давайте в пять часов в Таврическом садике. У главного входа.

Я с детства не любил фильмы про Штирлица и Джеймса Бонда. Никогда не хотел быть чьим-то агентом, получать шифровки из центра, выполнять неизвестно чьи приказы, неизвестно ради какой цели. Я не мечтал выходить из поединков со злодеями, изящно поправляя бабочку и сдувая пыль со смокинга. Но я все еще жаждал приключений и ждал от встречи с сотрудником госбезопасности учащенного сердцебиения и материала для рассказов внукам.

Агент Гуськов опоздал на три минуты. Он широко улыбался и на мгновение раскинул руки, то ли порываясь меня обнять, то ли извиняясь за опоздание. Он был младше меня года на три и до смешного похож на других знакомых мне чекистов, как будто их всех рожала одна мать-героиня. Наверняка в его анкете значилось: русский, из семьи служащих, приехал из Костромы, начал сотрудничать на втором курсе института.

– Я вас так себе и представлял, – пошутил я.

– Посмотрите, пожалуйста, мои документы, чтобы не было сомнений, – он раскрыл красную картонку, а я сделал вид, что изучил ее и запомнил. – Очень хорошо, что вы нашли для нас время, – Гуськов так светился признательностью, что я начал рассчитывать на обед за его счет. Но он осторожно увлек меня вглубь парка.

– А лицензия на убийство у вас есть? – пошутил я и уже серьезно добавил. – Вы занимаетесь борьбой с экстремизмом?

– Не совсем.

– Значит, мониторингом СМИ?

– Не только. Мы хотели бы дружить, сотрудничать, кое-чему даже поучиться у вас.

– Тогда, может, по пиву за знакомство. Здесь есть чудесный павильончик.

– Давайте лучше погуляем, – он посмотрел на меня с сомнением. – Это полезнее.

В первые же минуты знакомства я почувствовал, как мягко, но беспрекословно направляет мое поведение пользователь передовых методик по воздействию на людей, которые, правда, давно висят в Интернете. Интересно, что он сделает, если я сейчас дам в лицо кому-нибудь из взвода курсантов-артиллеристов, который в этот момент пробегал мимо?

– Вот вы про скинхедов пишете, а они действительно ли представляют опасность для стабильности державы? – Он был похож на девичью невинность, наскоро прихваченную ниткой.

– Большинство из них представляет опасность только для своих родителей, – нехотя ответил я. – Но властям выгодно сделать их пугалом, чтобы бороться с экстремизмом, что-нибудь запрещать и завинчивать. Ну и в прессу надо какой-то негатив сливать. А не будет у меня, например, скинов, будут менты и коррупция. Вы ведь все это знаете, так зачем спрашивать?

– Ну что вы. Очень неудобный для вербовки контингент: малолетки – и криминального прошлого нет, и агентов из их среды вербовать смешно, – он показал мне на скамейку перед памятником Есенину. – Присядем? Теплый день сегодня.

Вряд ли бы кто-то подумал, что два мужика, забравшиеся на спинку скамейки посреди талого снега, – это чекист и его потенциальный агент-журналист.

– Прибедняетесь вы, мне кажется, – высказал я очевидную мысль. – Глупые, агрессивные, в случае чего всегда под рукой. Работать одно удовольствие. Адреса и явки хотите?

– Упаси меня белый Бог, – чекист шутливо выставил руки вперед. – Дайте хотя бы распечатки ваших статей по фашистам, чтобы наши специалисты их проанализировали.

– Так это же все в Интернете есть!

– Очень хотелось бы получить их от вас лично.

Было ясно как помидор, что чекист хотел под каким-то предлогом вытянуть меня на следующее рандеву. Тогда и сделают какое-нибудь интересное предложение. А первый раз, как с девушкой, для установления контакта. А что дальше? Я почувствую себя частью могущественной организации и буду ходить по улице расталкивая встречных лохов плечом. Помню, как мой одноклассник Вадик Крутов после ресторана стоял на перроне в метро и, раскачиваясь как озимые на ветру, писал на рельсы. Два милиционера бежали к нему словно голодные ягуары, пока не уперлись в раскрытое удостоверение с триколором. После короткого диалога они отошли с опущенными головами, а Вадик продолжил нарушать Административный кодекс. Он работал в ФСБ водителем.