Абонент вне сети

– Уехал большие города покорять?

– В могилу он уехал. Сбит машиной насмерть. Обстоятельства инцидента до сих пор не установлены. Сестренке тогда было четырнадцать лет. Как он может помогать ей в бизнесе?

– Рассказывай уже до конца, – мне оставалось смириться с ролью Ватсона или Гастингса. – Ты же на этом не остановился.

– Ну, я же не могу за ней наружку пустить, – Юра сдобрил квасом пересохшее горло. – Сам в свободное время по ней поработал – но ничего особенного. Носится по презентациям и премьерам, хвостом вертит. Мужик у нее есть, Петя, агентство недвижимости у него, лет на двадцать постарше. Обычная жизнь, но один фактик странный всплыл. Позавчера утром она 40 тысяч рублей перевела в город Абакан в Хакасии. Получателем денег, я выяснил, является некая Инга Андреевна Семенова, 1962 года рождения. И знаешь, что самое интересное? Наша Нюша ей каждый месяц по сорок штук задувает – ровно двадцатого числа.

– Может, по бизнесу партнерша?

– Нюша из Чехии музейные витрины поставляет – при чем здесь Абакан? По делам она бы бухгалтера в банк гоняла или со счета фирмы деньги бы перевели. Тут что-то личное, тайное.

– А Дэн-то здесь при чем? – я вернул его к истокам. – Она, говоришь, и до убийства деньги отправляла.

– Не верю я, что такая баба будет с мужиком без интереса дружить, – предположил Юра. – Что-то он для нее делал. Я докопаюсь, времени бы только побольше было.

– Пойдем еще разок, – поднялся я.

– Это положительно тебя характеризует…

В парилке снова истекали потом потертые мужские лица в тусклом свете одной-единственной лампочки, адски скрипела дверца жаровни, а веники вышибали из склизких тел что угодно, только не глубоко засевшую дурь. Я воспользовался паузой, чтобы обдумать Юрины речи.

Скорее всего, он не врет. Про коробку с деньгами в квартире Дэна он, скорее всего, узнал только на поминках. Про его участие в поимке маньяка можно поподробнее узнать через пресс-службу ГУВД. Странно другое: где все-таки официальное следствие по делу? Никого из нашего круга не допрашивали. Почему? Это все-таки убийство, а не кража ста рублей в троллейбусе. Такой человек, как Юра, мог бы и подтолкнуть расследование, и его заволокитить. А он почему-то сам в свободное время следит за Нюшей и пробивает мой мобильник. Странно это.

– А ты не пробовал василеостровских убойников на Нюшу навести? – напрямик спросил я, когда мы снова расселись в креслах. – Если все так подозрительно, они зацепиться должны. Убой раскрыть – это же дорогого стоит.

– А что я им скажу? – Юра как-то неестественно взмахнул рукой. – На кладбище не пришла? Может, не знала просто. В деньгах нуждалась? А кто не нуждается?

– Юрик, я не первый день живу, операм главное человека показать, – я придвинулся к нему ближе и бахнул наугад: – Ты ведь ее драл, да?

Раньше мне ничего подобного в голову не приходило. Но тут случилось как в музыке: в голове резонируют два звука и понимаешь, что попал в ноту. Вот и сейчас я, похоже, попал: лицо Юры на секунду вытянулось, потом он его спрятал, откинулся в кресле и засмеялся как оперный Отелло.

– Как голый мужик голому мужику не могу тебе врать, – он попытался взглянуть мне в глаза. – Скажи мне, это все уже знают?

– В газетах я пока не видел.

– А ничего интересного, – в руках Юры появились четки. – Женщина обратилась к мужчине за помощью. Мужчина пригласил ее в ресторан. В итоге каждый получил свое. А потом им понравилось.

– Надолго?

– На пару месяцев. Только секс, ничего личного. Я даже не знаю, есть ли у нее подруги. С Дэном она уже не была, но мы ему все равно решили не афишировать. Я херовый товарищ, да?

Отдаться друг другу со всей силой молодой страсти – сюжет не новый. К 25 годам люди моего поколения уже успевают испытать всепоглощающую сексуальную истерию, которую по молодости путают с любовью, убедиться в ее тленности и перейти к серийным образцам. Семья из союза для продолжения рода давно превратилась в клуб по интересам. Поскольку интересов у современного человека много, то и пикантные воспоминания мы хватаем на бегу, словно артефакты в компьютерной стрелялке.

– А ты считаешь, что у нас дружба? – Я ответил вопросом на вопрос. – Или любовь?

Он не испугался вопроса и даже посмотрел мне в глаза с уважением.

– Дружба проверяется деньгами, – повторил он мысль Задорожного, как будто слышал наш разговор. – Если ты мог меня кинуть за кучу бабок, но не кинул – значит, ты друг. А если у тебя просто не было такой возможности – значит, я тебе доверять все равно не буду. Даже если с первого класса тебя знаю. А все остальное не имеет значения.

– И то, как мы с тобой по малолетке у «Балтики» вдвоем против семерых стояли?

– А куда тебе деваться было? – Он поднял стакан с квасом. – Вот если бы ты там один стоять остался, это было бы настоящее мужество. Или глупость. А про Нюшу я тебе могу сказать: да, стыдно было. Но, если все назад вернуть, я бы снова от нее не отказался. Хотя по жизни она мне не нужна.

Мы вышли из бани уже за полночь, с помощью тысячи рублей уговорив банщика задержаться. Я ощущал себя словно после очищающего разговора с бывшей возлюбленной. Мы закурили около машины Тихонова, когда из темноты вышел паренек лет шестнадцати.

– Дяденьки, а в какой стороне станция метро «Ладожская»? – молвил он тоном висельника.

– Так метро уже закрыто, – Юра взглянул на часы. – Выйди на Средний, машину поймай. А то раньше утра не дочапаешь.

– Да у меня денег нет, – парень чуть не плакал. – Какие-то уроды в том дворе нож поставили, трубу отобрали и бумажник.

– К ментам ходил? – спросил Тихонов.

– А что от них толку?

– Да, действительно, – молвил Юра и показал рукой на северо-восток. – А «Ладожская» вон там.

Интермеццо о времени, птичьих голосах и поединке чести

Я проснулся от холода и скрипа. Это вольный ладожский ветер гонял дверь моей хибары как хотел. На термометре было плюс три градуса, печка давно потухла, а меня спасал ватник и натянутое до зубов одеяло. И, тем не менее, голова был чистой, а на душе распускались почки, хотя первая же мысль о том, где я и что натворил вчера, пронзила меня снизу вверх.

Я не дал этой мысли пустить корни и вскочил крылатой пружиной. Я был возбужден, как перед третьим свиданием с разумной девушкой. Раз я завез себя сюда, а мои старые корабли гниют на дне, то между мной и Ладогой намечается поединок чести: кто кого? Один на один – и посмотрим! Со скалы я посмотрел на мирные густые воды, прикидывая себя бальзаковским Растиньяком, обращающимся с холма к распростертому перед ним Парижу: «Ну, теперь дело между нами!»

Первые победы дались легко. Гулко затрещали дрова в печке, на сковородке шипела яичница, а на улице исчезли все последствия вчерашнего бардака. Под кроватью я нашел толстую тетрадь в клетку, первые десять страниц которой ушли у кого-то под игру в крестики-нолики. Я их вырвал и переписал все имеющиеся у меня продукты питания: картофель, колбасу, яйца, сосиски, огурцы, хлеб, лук и здоровый кусок свинины. При нормальном питании этого должно было хватить дня на три-четыре. Я умылся, съел завтрак, выпил две чашки крепкого чая и решил не курить, пока опасаясь сказать себе, что бросил насовсем.