Афганский рубеж 4
Шрифт:
Старший лейтенант Максудов Альберт, который сегодня летал в паре с Орловым, замер с куском хлеба во рту, намазанным килькой.
— Добрый вечер вашей хате, — спокойно сказал я, сделав пару шагов.
— Здравствуйте, — тихо произнесла одна из официанток.
Ещё один старлей — Тагиров, наливал в «нурсик» спирт из котелка, но чуть было не переусердствовал, перелив немного. Настолько оказался под впечатлением моего прихода, что забыл обо всём.
С кровати встал командир звена Бойцов Даниил и вытянулся в струнку. Но это ему далось с трудом.
— Товарищ майор, разрешите доложить.
Я жестом показал ему прекратить и подошёл к шахматной доске.
— Садись. Кто играет? — спросил я.
Руки подняли Максудов и Бойцов.
— Следующий кто ходит?
— Я, чёрными, — робко поднял руку Максудов.
Оценив расположение его фигур, я понял, что вариантов у Альберта немного. Но одна комбинация в несколько ходов и постановкой мата Бойцову есть.
— Конь ходит на Е 2, — произнёс я и передвинул фигуру. — Ходи, Даниил.
Бойцов сделал ход и стал ждать, что я скажу.
— Завтра вылет, а вы пьёте, — произнёс я, передвигая очередную фигуру. — Предупреждал?
— Так точно, — ответил Бойцов.
— Ещё и врёшь, что к полётам готовишься. А я этого не люблю, — произнёс я, забрав ладью у Бойцова.
— Виноват, товарищ майор. Мы уже заканчиваем…
— Не-а. Вы уже закончили, — перебил я Бойцова и поставил ферзя в атакующую позицию. — Тебе мат.
Даниил начал разглядывать доску и не сразу понял, что смог проиграть выигрышную партию.
— А теперь дамы выходят из модуля. Я вас провожу до вашего домика. Остальные завтра ко мне в кабинет после утреннего разлёта. Ваши вылеты завтра выполнят другие, — сказал я и вышел вслед за девушками.
Утром, после разлёта экипажей по задачам, я как и обещал, провёл беседу с четырьмя вчерашними нарушителями предполётного режима.
В кабинете Бойцов, Тагиров, Максудов и мой «любимец» Орлов стояли молча, гордо смотря перед собой. Не сказать, что меня зацепили слова о моей некомпетентности, но осадок остался.
— Сан Саныч, мои подчинённые всё поняли, — начал говорить Бойцов, утирая пот со лба.
Лицо у него было слегка опухшим, а глаза заспанными.
— Думаю, что нет. Вы меня внимательно слушали вчера, когда распределяли вылеты? Как вы собирались сегодня выполнять боевую задачу?
— Товарищ майор, мы уже так делали… — спокойно сказал Максудов.
— Летали пьяными, невыспавшимися и с полной уверенностью, что ничего с вами не произойдёт? — спросил я.
Смотрю на этих здоровых мужиков и диву даюсь. Понятно, что каждый снимает стресс по-своему, но какое у этих четверых было напряжение? Пока их товарищи вчера вытаскивали группу спецназа, напрягаясь морально и физически, они праздновали очередной день в Афганистане.
В дверь кабинета постучались. Пришёл начальник штаба Алексей Гвидонович. Вид у него был взволнованный.
— Командир, у нас проблема. Точнее две.
— Обе решаемые? — уточнил я.
— Как сказать. С Кандагара вылетела группа с Веленовым на борту.
Наверняка, разбираться по поводу вчерашнего.
Всё же решил командир полка меня на моей территории «дрюкнуть». Не смог дождаться, когда я прилечу в Кандагар.
—
Это не проблема. А вторая неприятность?— У нас один туалет и баня обрушились. Совсем. У машины АПА что-то с тормозами. Он снёс туалет, а потом ещё и в баню въехал, когда назад сдавал. Никого не убил, машина в говне, а туалет и баня разрушены.
— А вот это уже проблема. Где-то личному составу нужно справлять нужду и мыться. Кстати, мне этот туалет давно не нравился. Да и баня была маленькой. Предлагаю построить новые, — сказал я, посматривая в сторону провинившихся лётчиков.
— Люди нужны, а все заняты. Гавриков вот залетел снова. Несколько свободных прапорщиков и сержантов есть…
— И четыре офицера. На туалет свободных солдат отправить. Старший над ними — Гавриков. Борцов — главный прораб и архитектор на всей стройке. Чем раньше будет готов туалет, типа сортир, и баня, типа термокомплекс, тем быстрее вернётесь к полётам.
Только я договорил, как в кабинет вбежал запыхавшийся Сычкин. Если бы мы не были в Афганистане, я бы подумал война началась.
— Сан… там… куда… вперёд… — еле подбирал слова мой заместитель по тыловому обеспечению.
— Яков Ильич, глубокий вдох и выдох. А теперь по порядку и поменьше наречий.
— Сан Саныч, командир летит! — воскликнул Сычкин.
— В курсе. Что предлагаешь?
— Как что?! У нас баня эскадрильская разрушена, а он её очень любит! В другую даже не пойдёт.
Такое ощущение, что Веленов сюда только в баню летит. Я посмотрел на всех присутствующих и нашёл в их глазах тревогу.
— Он что к вам сюда только в баню летал? — удивился я.
— Исключительно. Ни разу даже в класс предварительной подготовки не заходил, — ответил майор Пяткин.
Как-то не вовремя отказали тормоза у машины АПА. И это всё перед прилётом командира полка.
— Баню за сегодня всё равно никто не построит. Поэтому будем делать то, что обычно делаем, — сказал я и снял трубку телефона.
Позвонил руководителю полётами, чтобы он меня предупредил, когда экипаж Веленова выйдет на контрольную связь.
— Сан Саныч, я тогда в столовую распоряжусь, чтобы никого не впускали. Сделаем сервировку, как полагается. Что-то ещё подготовить? — сказал Сычкин, доставая блокнот, чтобы записать ещё какие-то поручения.
— Сервировку сделайте, а вот людей выгонять не надо. Распорядок никто не отменял. Или командир полка стесняется свой личный состав? — уточнил я.
Лётчиков Бойцова я отправил на стройку, а замполиту дал указание всем их обеспечить. Сычкин быстро убежал, оставив меня наедине с Алексеем Гвидоновичем.
— Документация по всем вылетам наготове чтоб была. Однозначно запросит, — предупредил я Гвидоновича и отклонился на стуле.
Пяткин слегка придвинулся к столу и нагнулся ко мне.
— Саныч, я тебя насчёт нашего замполита предупредить хотел. У него слишком тесный контакт с начальником политотдела. Что-то вроде его протеже, — тихо сказал начальник штаба.
Ничего в этом страшного нет, но быть внимательнее к товарищу Ломову нужно. Всё же, старший лейтенант и уже на должности замполита эскадрильи — серьёзный взлёт. Хотя мне ли говорить о быстром взлёте по карьерной лестнице.