Афина. Голос войны

– Ника. Нам необходимо взять столько, сколько мы сможем, за эти пару дней, - жестко произнес Тэйратон.
– Я понимаю, что ты устала и раздражена, но охота в степи — мероприятие долгое.

– В лесу я тоже на неделю уходила, - буркнула Ника.

– Мы рискуем начать и провалить два дела, - завершил свою мысль Тэйратон.
– Надо сосредоточиться на чем-то одном. Тогда у нас появится шанс на успех.

Его слова имели смысл. Его слова ужасно раздражали своим содержанием. Промычав нечто, отдаленно напоминающее согласие, Ника потратила еще два часа, пытаясь поймать ощущения своей силы, и рухнула спать в полном разочаровании.

Наутро стало легче. Открыв глаза, Ника долго смотрела в постепенно светлеющее небо, чувствуя, как холод и промозглость пытаются забраться внутрь спальника. Пахло свежестью, травами и землей. Мысли крутились лениво, и больше всего в этот момент Нику беспокоило, что же приготовить на завтрак — вариантов оставалось не так много.

Собравшись с силами, Ника вылезла из нагретого спальника и поежилась, ощутив касание холодного ветра, тут же пробравшегося под одежду. Рассвет только начал заниматься, когда она торопливо разводила костер, надеясь над ним отогреть руки.

Догадка пришла к ней внезапно, и она застыла. «Я всегда использовала голос по аналогии со стрельбой», - подумала Ника, пораженная.
– «Но это два совсем разных процесса. Что, если я не могу нормально использовать незаметное разрушение, потому что для меня это как стрелять, не натягивая тетиву?»

– Что-то случилось?
– хриплым со сна голосом спросил Тэйратон, и Ника вздрогнула всем телом от неожиданности.

– Не совсем, - выдохнув, ответила она.
– Я просто подумала, что в использовании голоса всегда представляла свою силу, как стрелу или болт. Но, если я не открываю рта, то для меня это как стрелять без тетивы. Понимаешь?

Тэйратон задумался на пару десятков секунд, а затем неуверенно кивнул.

– Кажется, да. Хочешь сказать, что голос не аналогичен стреле?

– Думаю, нет. Афина, передай запись о том, как мой голос срикошетил на тренировке.

Они замерли, пока Афины обменивались данными, и руки Ники окончательно заиндевели.

– Давай обсудим после еды, - от холода прищелкнув зубами, предложила она, торопливо возвращаясь к костру.
– Холодно и есть хочется.

Тэйратон не ответил, погруженный в просмотр воспоминания. Ника справилась с кремнем и сумела разжечь влажные ветки, используя ветки, заранее завернутые в ткань для розжига, и принялась сыпать крупу в котелок.

– Каша с вяленым мясом и сушеными овощами, - тоскливо произнесла она вслух и протяжно вздохнула.

Тэйратон выбрался из спальника и насмешливо покосился на нее.

– Все еще жалеешь, что никого не поймали?

– Мы для беженцев вроде как на охоту ушли, - мрачно ответила Ника.
– Что, придем и скажем, что никого не поймали?

– Такое бывает, - Тэйратон пожал плечами.
– Можем соврать, что попадались только вискаши, которых мы сразу и употребили. Их тушки крошечные, годятся только в качестве деликатеса на кухнях знатных семей. Тащить их в лагерь беженцев бессмысленно, там каждый зверек на один укус.

Ника вздохнула, вспомнив вкус упомянутых вискаши.

– Их еще черта-с-два приготовишь вкусно, - заметив ее мечтательный взгляд, сбил ее мысли Тэйратон.
– Долгое томление, особые соусы. Говорю, деликатес для знатных.

Ника насупилась и щедро посыпала кашу приправами в надежде, что так станет вкуснее.

– Сколько еще мы сможем тут пробыть?
– когда каша была готова и употреблена, спросил Тэйратон.

Ника пожала плечами. После еды, пусть и не дичи, стало существенно лучше.

– Не знаю. Наверное, еще день-два. Припасов хватит и на три. А что?

Тэйратон прищурился.

– Афина, рассчитай, сколько мы можем успеть сделать за два дня тренировок?

«Афина предполагает, что пользователи могут вырасти на 15-20 процентов по всем показателям использования голоса. Пользователю Тэйратону лучше сосредоточиться на навыке сконцентрированное разрушение, пользовательнице Нике Афина рекомендует продолжить освоение незаметного разрушения».

– Что думаешь?
– прочитав текст, задумчиво уточнил Тэйратон.

– Остаемся тут еще на два дня, - со вздохом согласилась Ника.
– Сейчас я попробую найти другой образ для голоса, чтобы проверить свое предположение, потом в перерыве покидаю тебе объекты.

Тэйратон кивнул, соглашаясь с планом. Добив остатки голода лепешками, чуть размоченными водой, они разошлись на безопасное расстояние друг от друга и приступили к тренировкам.

Ника напряженно пыталась придумать новый образ. Сознание упорно отказывалось слезать с удобной и прекрасно знакомой аналогии, которая уже стала автоматической. Она сама пересмотрела ту запись, пытаясь понять, на что была похожа сила ее голоса, что чиркнула об сталактит и отлетела в стену в помещении Древних, где они нашли реликты.

На ум ничего не приходило. Разве что брошенный камень, но такой образ тоже не подходил. Спустя час Ника пришла к тому, чтобы представлять свою силу в виде облака — морщась про себя, она попыталась использовать сконцентрированное разрушение и не преуспела. Облако в ее воображение никак не становилось смертоносным оружием.

Следующее осознание настигло ее спустя еще час бесплодных попыток. «А зачем мне вообще представлять, как выглядит голос?» - мелькнула мысль, и Ника в нее вцепилась.
– «Ведь я могу остановиться только на результате».

В этот раз сконцентрированное разрушение ей удалось, и Ника обрадованно улыбнулась.

– Тэйратон!
– окликнула она его.
– Можно вообще никак не представлять силу, только конечный результат. Так удобнее.

Тэйратон задумался и кивнул, принимая информацию к сведению.

После этого тренировки обоих пошли веселее — им оказалось сложно никак не визуализировать голос, слишком это отличалось от боевого опыта обоих, но даже через большое напряжение и контроль теперь у них выходило сильно лучше.

– Нам осталось только привыкнуть к этому, - резюмировал Тэйратон, обессиленно садясь на спальник.
– И приготовить обед.

Ника устало кивнула и довольно улыбнулась.

Глава 40

Кассандра нервно измеряла комнату шагами. Ателье работало на износ, приглашения стопочкой лежали на ее журнальном столике, но фамилии Бинаон среди них не оказалось. С приема у Никобатон прошло два дня, с того вечера, как некто из Бинаон планировал передать приглашение, прошло трое суток — и тишина.