Академия безмолвия

Несколько мгновений леди смотрела на нас, потом неожиданно взглянула мне в глаза и поманила рукой. Я неуверенно оглянулась - но в непосредственной близости от меня никого не стояло, даже Ларс сделал уже несколько шагов в нужную сторону.

– Ступайте, молодой человек, - властно кивнула ему леди Сейкен.
– А вот вы подойдите. Как ваше имя?

– Ласки, - по старой школьной традиции я начала представляться с фамилии.

– Джеймс Ласки, - кивнула леди.

– П-почему Джеймс?
– я даже заикнулась от неожиданности.

Глава 15.

– Я помню имена всех новоиспеченных адептов. Разве это не ваше имя?

– Не то что бы не моё, но...

– Адепт Ласки, всё, что я хотела вам сказать - вам не следует учиться на моем факультете.

– Почему?
– я ожидала услышать все, что угодно, кроме этого.

– На распределении вам зададут вопрос о предпочтительном факультете. Как правило, девушек принимают на факультет жизни, а молодых людей - на факультет смерти, так заведено исторически и, кроме того, обуславливается физиологически. Но у вас сильный дар, и в случае сильного дара и не менее сильного желания руководство Академии может пойти вам навстречу. Так вот, вам не следует учиться на моем факультете.

– Да почему?!
– я почти взвыла. Идти в трупокопатели, как традиционно называли на хуторе некромантов, я совершенно не хотела.

– Потому что сама ваша магия, данная вам от рождения, отвергает это, - лучше бы она вовсе не улыбалась, леди профессор относилась к тому редкому типу людей, который не очень-то красила улыбка.
– Неужели вы сами это не почувствовали?

– Я не хочу быть тру.. .некромантом!

– Некромант - совершенно неточное слово, адепт Ласки. Уверяю вас, слухи и домыслы нисколько не отражают то, что вы будете постигать здесь.

– Леди Сейкен, - в отчаянии проговорила я, - Я девушка. В моем имени была допущена ошибка, мое имя Джейма! Я не знаю, как так получилось, но мне выдали мужскую форму, поселили среди юношей и.

– А вот это плохо, - перебила она меня.
– А вот это очень плохо, адепт. У нас не совершают ошибок. Вы были записаны, как Джеймс Ласки.

– Меня записывал отец, он не мог ошибиться.. .Но всего одна буква.

– Это не «всего» буква, адепт, - теперь леди практически шипела.
– Если об этом узнают, вы будете отчислены.

– Но.

– Как вы могли заметить, в Академии юношей и девушек принимают строго поровну. Это обусловлено необходимостью энергетической гармонии анимуса и анимы. Возможно, ваш специфический дар объясняет отсутствие дисбаланса.

– Но через месяц одна из адепток может передумать, вы же сами говорила!
– я старалась не повышать голос, но это удавалось с трудом, от растерянности и непонимания хотелось банально разреветься.

– Это только слова, адепт, - хмыкнула леди Сейкен.
– За последние тридцать лет ни один из адептов не отказался от обучения.

– Но если.

– Никаких «если». Вам уже говорили, что в Академии не может быть случайных людей. Многие были записаны еще при рождении. Если поступить должен был Джеймс Ласки, никого, кроме Джеймса, принять нельзя. Ректор Лаэн крайне категоричен в этом вопросе. Но ваш дар.в конце концов, это ваши семейные дела.
– я так и не поняла, что она имеет в виду, а тем временем профессор явно приняла решение.
– Никаких сложностей я не вижу. Вам совершенно не обязательно раскрывать свой пол.

– Но.. .как же?

– Кто-либо знает об этом?

– Мой друг, мы вместе приехали.

– Он сможет сохранить вашу тайну?
– Д-да, но..

– В таком случае, не вижу сложностей.

– Я...
– у меня отчего-то не находилось слов. Что я могу сказать на это? Что я хочу носить платья? Что ни один мальчик не влюбится в меня? Можно подумать, знай они, что я девушка, они бы все дружно упали к моим тощим кривым ногам. Как глупо это ни звучало, в правде и в самом деле не было особого смысла. Куда проще помолчать год или два, чем вступать в борьбу с дурацкими бюрократическими заморочками.

– Я чувствую в вас мужскую энергетику, - проговорила леди Сейкен.
– Думаю, сложностей действительно не будет.

– Вы хотите сказать, я и в самом деле похожа на парня?
– сложно сказать, отчего мне было так обидно.

– У тебя странное лицо, - задумчиво сказала профессор.
– Как чистый лист, нарисуй, что хочешь. Наверное, ты чувствуешь себя не такой привлекательной, как другие девушки, но такая внешность очень удобна, ведь не лицо диктует тебе, кем ты будешь, а наоборот, ты сама решаешь, какой тебе быть. А что касается энергетики. мне трудно ответить, отчего это так. Впрочем, мы заболтались, адепт Джеймс Ласки. Вам нужно идти. Если хотите, я немного помогу вам. Дайте мне руку. Левую.

Она взяла меня за локоть, и я взвизгнула - тонкий палец леди уперся в сгиб локтя и словно прожег на моей коже небольшую дырку, хотя ткань осталась нетронутой.

– Ну вот, мой дорогой. Это простая магическая печать, неприятные ощущения продлятся недолго и скоро пройдут. Теперь ты просто не сможешь никому ничего сказать о своем маленьком секрете до конца обучения в этом году. Правда, удобно?!

& & &

Ларс дожидался меня у ворот Академии.

– Ну?!
– взвыл он приглушенно, - О чем вы говорили с профессором?

– Потом, - так же тихо сказала я.
– По ее словам для всех я Джеймс.

– Почему?
– изумился друг.

– Говорю же, потом. Кроме того, факультет жизни мальчикам, скорее всего, не светит. Так что вперед, к копанию могил, допросам трупов и бальзамированию.

«Даже добавить нечего», - встрял внутренний голос.

На распределение мы пришли последними. Адепты заходили в уже знакомый нам кабинет проректора по одному, и Ларс «великодушно» пропустил меня вперед. Я не ожидала ничего интересного, поэтому зашла без особого трепета. Была другая информация, которую следовало переварить и обсудить с Ларсом, пока еще мы что-то могли обсуждать.

Проректора Алахетина в кабинете вообще не оказалось. Зато прямо на его рабочем столе сидел, весьма небрежно болтая ногами, весьма примечательный субъект - еще один новый персонаж в этой Академии безумия.

«Я восхищен!»

Надо полагать, что-то со мной и впрямь не так. Мой внутренний голос определенно говорит со мной от мужского лица.

«Могу говорить от лица воон той табуретки»

«Заткнись»

Субъект косился на меня с веселым любопытством. Вполне привлекательный мужчина в традиционном плаще, светло-рыжие волосы разметались по плечам, а в во взгляде -этакая «дурашинка», как часто выражался мой отец. Дурашливый и одновременно неприятно-цепкий взгляд срисовал меня с головы до ног, и внезапно я снова ощутила колыхания пламени на ладонях. Только на этот раз они были другие. Мягкие, теплые, живительные огненные ростки, подрагивающие, стремящиеся приласкаться. Стало неудобно, словно меня застукали за чем-то неприличным, я торопливо спрятала ладони за спину и отвела глаза. Рыжеволосый соскочил со стола гибким звериным движением. Он вообще напоминал рысь, как цветом шевелюры, так и животной грацией и силой, тем, как наклонился ко мне, вдыхая запах волос, не касаясь, но подавляя одним только присутствием. Единственный раз в жизни я видела рысь в лесу: отец иногда баловал покупателей экзотическим мясом, выходя на охоту, не за кошками, конечно, а на лосей, оленей, кабанов или медведей. Встреченная в глухом зимнем утреннем лесу рысь смотрела на меня из-за широкого кедра, так же насмешливо и цепко.