Академия Метаморфоз. Ученица Ворона

Она все еще смотрела на него с испугом, но вместе с тем в ее глазах уже зажегся упрямый огонек.

– Какое счастье мне нужно, а какое нет, я буду решать сама! Не надо делать это за меня…

Ее слова как будто что-то сломали в нем, пробили брешь в невидимой стене, которую Кроу старательно возводил с новогодней ночи. Благоразумие, к которому Милдред призывала его накануне, куда-то испарилось, и он обнял Стефани, с силой прижал к груди, словно боялся, что она все-таки последует его совету и уйдет. Теперь Кроу уже не хотел ее отпускать.

Она обняла его за талию, прижалась теснее, насколько это было возможно. Кроу коснулся губами ее макушки, вдохнул запах волос. По непонятной причине именно то, что происходило сейчас, казалось правильным и естественным, хотя оно и нарушало приличия и заставляло его чувствовать себя виноватым.

Кроу не знал, сколько они простояли так: просто обнявшись и прижавшись друг к другу. Без слов и объяснений, без взаимных клятв и прочей мишуры. Он опомнился первым, слегка ослабил хватку, намереваясь выпустить ее из объятий.

– Твоя мать, должно быть, заждалась тебя. Еще немного, и придет сюда вместе с ректором.

Стефани вздохнула и отстранилась, но уйти не торопилась. Она посмотрела ему в глаза.

– Так я не поняла… Мы оставляем все сказанное в силе? Или теперь мне нужно забыть и об этом всем тоже?

Он тяжело сглотнул, на мгновение прикрыв глаза.

– У нас все равно ничего не получится, Стеф. Мы слишком разные. Я так и вовсе невыносим, ты это прекрасно знаешь. Просто сейчас благодарна мне за спасение и за то, что я не бросил тебя тогда, но это рано или поздно пройдет. Ты окунешься в новую для себя жизнь. В ней будет много красивых молодых мужчин, достаточно умных для тебя. И ты влюбишься в кого-то из них.

– Может быть, – не стала спорить Стефани, пожав плечами. – А вдруг нет? Разве можно знать заранее? Разве то, что все мы рано или поздно умрем, означает, что нам не стоило рождаться? Ты когда-то обручился с девушкой и думал, что это навсегда, но не сложилось. Я какое-то время тоже думала, что Гран – это мое навсегда, а теперь ничего не чувствую. Но у нас обоих остались воспоминания, и какое-то время мы были очень счастливы в тех отношениях. Так почему не позволить себе это снова? На день, на месяц, на год или десять лет… Я едва не умерла вчера. И хочу быть счастлива сегодня. Тогда если завтра смерть снова постучит в мою дверь, у меня будет чуть меньше сожалений о несбывшемся.

Кроу не мог отрицать разумность ее слов. В конце концов, почему бы не позволить себе заполучить еще несколько приятных воспоминаний о ней? Это никому не причинит вреда. Может быть, она все же не станет торопиться со вступлением в орден и продолжит обучение в академии до конца года. Он-то все равно останется здесь, у него нет другого выхода. Ее ждут достижения и свершения, знакомства с новыми людьми. Симпатия к нему постепенно растворится, и тогда она все-таки станет незаживающей раной на его сердце, но до тех пор…

Кроу наклонился к ее губам, решив, что это не тот случай, когда стоит отвечать словами. С него станется вновь все испортить. Стефани улыбнулась, он почувствовал это во время поцелуя, и облегченно выдохнула.

Эпилог. Стефани Грей

– Мы собрались здесь сегодня с вами, чтобы сочетать узами законного брака этого мужчину и эту женщину. Если кому-то из присутствующих известна причина, по которой их брак не может быть заключен, пусть скажет об этом сейчас или молчит до конца своих дней.

Жрец сделал традиционную паузу и оглядел всех присутствующих. Те, естественно, промолчали. Стефани мысленно задалась вопросом: случается ли в современном мире такое, что кто-то начинает возражать против заключаемого брака именно в этот момент? Ей казалось это маловероятным, но жених и невеста все равно напряженно замерли, прислушиваясь к тишине в храме.

– Хорошо, – наконец прервал молчание жрец. – Тогда я спрашиваю тебя, Арнольд Доннер, согласен ли ты взять в жены Алису Уоллес? Чтобы любить ее и уважать, заботиться и быть опорой в горе и радости, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Согласен, – торжественно ответил Арнольд и с улыбкой посмотрел на невесту.

– А ты, Алиса Уоллес, согласна ли взять в мужья Арнольда Доннера? Чтобы любить его и уважать, заботиться и быть опорой в горе и радости, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Согласна, – чуть дрогнувшим от волнения голосом отозвалась Алиса. Шумно выдохнула и нервно рассмеялась.

– Тогда я объявляю вас мужем и женой. Скрепите ваш союз поцелуем и никогда не забывайте данных здесь обещаний.

Арнольд и Алиса повернулись друг к другу и поцеловались. Поначалу неловко, но через пару секунд процесс их захватил. А гости в зале разразились бурными аплодисментами.

Стефани судорожно вздохнула и расплылась в улыбке, испытывая странное волнение и легкую грусть.

– Тебе платочек дать? – услышала она над ухом язвительный голос Кроу. – Или сдержишься?

Он стоял рядом с крайне недовольным выражением лица, но все же аплодировал, как и остальные. Хотя Стефани стоило огромных усилий убедить его прийти сюда сегодня.

– Я на свадьбе Доннера? – фыркнул он, когда только услышал о приглашении. – Ты издеваешься? Я и свадьбы в принципе не очень совместимы, а я и Доннеры – тем более. Хуже идеи быть не может. Даже налить воды в кислоту будет не так глупо.

– С кем тогда предлагаешь мне пойти? – возмутилась Стефани в ответ на это заявление. – Или все должны быть с парой, а я одна?

– А я предупреждал, что отношения со мной сопряжены с кучей социальных неудобств, – ворчливо парировал Кроу, продолжая увлеченно работать над зельем.

Достаточно хорошо изучив его за два года близких отношений, Стефани благоразумно решила сообщить о приглашении в то время, когда он будет занят. Это не могло спасти от его возмущения и брюзжания, но, по крайней мере, гарантировало, что дело обойдется без крика, беготни по комнатам и театрального хлопанья дверьми.

– Ладно, если ты не пойдешь, то и я не пойду, – нарочито равнодушно заявила Стефани, играясь ножом для резки ингредиентов. – В конце концов, мы дружим с Алисой сколько? Всего-то лет восемь, не так уж мы и близки. И если она больше не захочет меня видеть, разве это трагедия? У меня останется еще целая одна подруга.