Академия Высших: студенты

– Вот и я, – застенчиво улыбнулась Гамаль. – А зачем я тебе нужна? Ты же меня уже фотографировала.

– Хочу попросить тебя помочь в одном маленьком деле. Когда у тебя будет время. Проверить одну гипотезу.

– А давай сейчас, – сказала Гамаль. – У меня есть время.

– Много времени? – уточнила Сигма.

Гамаль снова улыбнулась.

– Хоть до утра.

Сигма внимательно осмотрела Гамаль.

– Ты тепло одета?

– Теперь да, – Гамаль натянула шапку на уши.

– Тогда пойдем в Закрытый сад.

– Вечером? – удивилась Гамаль. – Никогда туда не ходила вечером. Интересно.

У самых ворот Сигма показалось, что она слышит чьи-то шаги за спиной. Сигма резко остановилась и обернулась. Так и есть. Айн.

– Тебе заняться нечем? – спросила Сигма.

Айн принял независимый вид и подошел поближе.

– Сад тебе не принадлежит, Сигма.

– Ну тогда иди, гуляй, а мы с Гамаль попозже туда заглянем, – улыбнулась Сигма.

Айн махнул рукой.

– Ладно, признаюсь: мне без вас неинтересно.

Гамаль взялась обеими руками за шапку.

– Только шапку не отбирать. И ничего не отбирать.

Сигма насмешливо смотрела на Айна. Айн пожал плечами.

– Хорошо, Гамаль, не бойся. Сегодня вечером я буду послушным мальчиком, а то Сигма меня выпорет.

– Размечтался, – фыркнула Сигма. – Я просто не подготовлюсь к практикуму и будешь один за нас двоих отдуваться.

Гамаль с удивлением посмотрела на Сигму.

– Так вы в паре? С Айном?

Сигма кивнула.

– А я думаю, почему он тебя слушает.

– Да он скорее не слушает, – улыбнулась Сигма.

– А я здесь, между прочим, – сказал Айн. – А вы говорите так, словно меня нет.

– А ты вел бы себя нормально, – ответила Сигма, – мы бы с тобой тоже нормально общались. А так терпи. Сам виноват.

– Я тоже могу не подготовиться к практикуму, – сказал Айн.

– А что, ты когда-нибудь готовишься? – деланно изумилась Сигма.

Гамаль захохотала. Они подошли к воротам Закрытого сада, и Сигма еще раз оценивающе посмотрела на Айна. С одной стороны, он ей сто лет там не нужен. С другой стороны, не может же она ему запретить идти? С третьей стороны, Айн не дурак и голова у него неплохо работает. Совсем иначе, чем у нее. И вообще, может быть, он что-то знает про эти часы? Пусть идет. Сигма решительно приложила ладонь к воротам.

Она решила не спрашивать у Гамаль и Айна про часы. Потому что знают они о них или не знают – разницы нет. Ее интересовало, правду ли сказали Хачимицу с Аделаидой – что конструкторов часы тоже отталкивают.

Но когда Сигма по памяти нашла узкую дорожку и свернула на нее, Гамаль удивленно охнула.

– Мы куда? Мы зачем лезем в кусты, Сигма?

– Радуйся, что она нас не позвала бомбы делать, она может, – проворчал Айн.

– Напоминаю, Айн, что мы тебя с собой не звали, – сказала Сигма. – Ты сам захотел.

Они вышли на поляну. Здесь было темнее, чем на аллеях, но света фонарей хватало, чтобы рассмотреть и лавочки, и скульптуры, и сами часы.

– Я не понял, – сказал Айн. – Что это?

Сигма пожала плечами.

– Я хотела спросить у Гамаль.

Сигма подошла к постаменту с циферблатом и попыталась коснуться рукой, но не смогла.

– Видите, деструкторов они не принимают. Значит, нужен конструктор. Гамаль, ты можешь их потрогать?

Гамаль и Айн подошли и одновременно протянули руки к часам и спокойно прикоснулись к циферблату. Айн повернул голову к Сигме, явно собираясь что-то сказать. Но Гамаль брезгливо посмотрела на свои пальцы.

– Сколько грязи! – воскликнула Гамаль и убрала руку.

И в тот же момент Айн неловко взмахнул руками вверх и упал на спину. Сигма помогла ему подняться.

– Что это было?

– Меня будто швырнул кто-то, – сказал Айн, отряхивая одежду сзади. – Только я хотел сказать, что видно дело именно в тебе, а не в том, кто мы – конструкторы или деструкторы…

Гамаль осторожно протянула руку к часам и замерла.

– Нет, – сказала Гамаль. – Не могу. Меня тоже толкает.

– Интересно получается, – Сигма тоже протянула руку к часам и сопротивление под ее ладонями исчезло. – Гамаль, не убирай руку, пожалуйста.

Гамаль вздохнула, но оставила держать ладонь над циферблатом, как над костром.

– А что будет, если к вам добавится третий? – ехидно спросил Айн

– Не смей, – воскликнула Гамаль.

Но Айн, конечно же, не послушал. Он протянул руку и так же спокойно прикоснулся к поверхности часов, провел пальцами по циферблату. И вдруг замер.

– Вы слышите? Звук? Как будто кто-то стучится изнутри?

– Нет, – одновременно ответили девушки.

– А вы положите ладони.

Гамаль поморщилась, но опустила ладони на пыльную поверхность камня. Сигма тоже. Сначала она не чувствовала ничего, кроме ощущения пыли под пальцами и царапин на поверхности камня. А потом под ладонью толкнулось что-то, похожее на пульс. Вот только у камня не бывает сердца, – грустно подумала Сигма и вторую ладонь прижала к синей вене на запястье, чтобы посмотреть, не свой ли собственный пульс отражается от камня – мало ли из какого материала он сделан, мало ли что у него за свойства!

Конечно, они не совпали. Тот ритм, что ощущался из-под камня, был судорожным, будто кто-то задыхался после быстрого бега – вот-вот сердце не выдержит и остановится, споткнется и снова начинает стучать. Поначалу Сигма даже подумала, что и ритма никакого нет. Но через несколько циклов почувствовала его. Он был неравномерным, рваным, но он был. Аделаида, наверное, быстрее бы его уловила, вдруг подумала Сигма. И вдруг ее скрутило от страшной обиды – на Аделаиду, на Хачимицу, на декана, на Эвелину, на весь этот филиал. Сигма смотрела на ладонь Айна и вспомнила, как вела за руку Мурасаки из казино. Как он потом сказал – подстроилась под его пульс? Этот ритм, который был у нее под ладонью, под него можно подстроиться? Сигма даже не поняла, зачем это делает – чтобы отвлечься, чтобы не думать о Мурасаки, обо всем том, что она потеряла, что было ее жизнью. Надо заставить себя жить здесь, но не получалось, она отчаянно не хотела жить здесь, она хотела вырваться – туда, в мир, наружу, пусть даже в нем не было ничего материального, одни лишь вероятности, только пусть их будет больше, чем одна…

– Смотрите, смотрите, царапины зарастают, – закричала Гамаль.

Сигма посмотрела на камень. Он больше не был пыльным. Он был гладким, как будто его только что отполировали. И на нем выделялись белые, слишком белые, голубоватые даже, пальцы Айна – он вцеплялся ими в край циферблата.

– Айн, – позвала Сигма, – Айн, ты меня слышишь?

Айн открыл глаза и посмотрел на Сигму.

– Я знаю, о чем ты думала.

– Читаешь мысли?

– Я чувствовал. Это страшно. Это невыносимо.

Сигма отвела взгляд и посмотрела на Гамаль. Гамаль вежливо улыбалась. Перехватив взгляд Сигмы она пожала плечами.

– Не знаю, про что вы. Ничего я не чувствовала. Только этот стук, – она легонько начала стучать пальцами по поверхности, воспроизведя ритм.

Сигма смотрела на циферблат. Он был красивым, совершенно гладким, прозрачным внутри, но его зелень в центре уходила в глубокую черноту, которой точно не могло быть у основания часов. Как будто воронка провалилась куда-то далеко в пустоту. Сигме казалось, что и она сама проваливается в эту воронку, что нет границы между ней и этим непонятным пространством, что поверхность циферблата их не разделяет, потому что ее просто не существует. Сигма нырнула туда всем сознанием, как будто там, в этой воронке, был выход отсюда. Так иногда смотришь на пропасть под ногами и ощущаешь манящее желание шагнуть вперед. Только вместо Сигмы туда шагнула ее тоска и ее желание уйти. А Сигма осталась пустой, как стакан, из которого выпили всю воду. Сигма моргнула и посмотрела на циферблат. Что это было? Что это было с ней? Она ведь верила, что может сбежать отсюда через этот камень. По-настоящему верила. Даже больше – она почти сбежала. Но не получилось. Сигма еще раз с сожалением заглянула в черную воронку. А из нее всплывали желтые огоньки. Они поднимались к поверхности и искрами плавали у края циферблата. Чем бы ни были эти часы, кажется, теперь они заработали. Сигма выдохнула.