Академия Высших: студенты

– Неплохая попытка, – мрачно ответила Сигма, – но я никуда не пойду. Я буду спать и вам советую.

– Сигма, – сказала Аделаида, – мы которую ночь уснуть не можем из-за этих твоих часов. Пожалей нас!

– И я отдам тебе свой завтрак, – пообещал Хачимицу.

– Если только ты найдешь способ сохранить его до после ужина, – проворчала Сигма. – Ладно уж, дайте мне одеться.

Рассвет только занимался. В небе над стеной появилась красная полоса, как рана от острого ножа в теле ночи. Теперь, после слов Эвелины, рассветы и закаты вызывали у Сигмы намного меньше эмоций. Как будто у ненастоящего неба не было никакой ценности. Наконец-то начало подмораживать, но и наступление зимы не радовало. Зачем вообще здесь сделали смену времен года? Ради чего? Куда лучше было бы жить в месте, где всегда лето, где не нужно иметь несколько принципиально разных наборов одежды и обуви. И студентам было бы меньше забот, и кураторам.

Впрочем, может, эти мысли были вызваны всего лишь тем, что Сигма оделась слишком легко и теперь мерзла. Не то, чтобы она дрожала от холода, но и насладиться прогулкой не получалось.

Они дошли до ворот. Сигма остановилась.

– Вообще, – призналась Сигма, глядя себе под ноги, – я не уверена, что там есть часы. Чем больше я о них думаю, тем сильнее сомневаюсь. Я иногда теряю связь с реальностью. Мне кажется, что я слышу голос Мурасаки. Или сплю и чувствую его рядом с собой. Как он дышит. Его волосы на лице. У него жесткие волосы… – голос Сигмы сорвался.

Аделаида обняла Сигму за плечи.

– Мы просто пойдем и посмотрим, есть там что-то или нет. Ничего страшного с тобой не случится. Мы с Хачимицу не будем считать тебя безумной, не переживай.

– Правда? – cпросила Сигма, улыбаясь через слезы.

– Ты думаешь, человек, который покрывал свой стол лаком для ногтей, используя для этого кисточку для ногтей, может определять критерии нормальности? – с усмешкой спросил Хачимицу. – Я буду тебя считать такой же, как мы. Хотя ты и деструктор.

– А что, только конструкторам позволено быть ненормальными? У вас тут деструкторы считаются людьми второго сорта?

– Не людьми, – поправила ее Аделаида. – Высшими.

– Высшими второго сорта? – уточнила Сигма.

– Разрушать любой дурак сможет, – сказал Хачимицу. – А вот ты попробуй создай!

– А ты попробуй для начала разрушить что-нибудь, и тогда посмотрим, кто из нас дурак, – фыркнула Сигма.

Хачимицу кивнул.

– Может, разрушать и сложно, но вопрос в другом. Зачем это делать? Не понимаю, как может хотеться разрушать.

– Ну, знаешь, – дернула плечами Сигма, – иногда посмотришь, что некоторые конструкторы насоздавали, и ничего не остается, как убирать за ними. В смысле разрушать их прекрасные идеальные конструкции, в которых совершенно случайно не учтена какая-нибудь мелочь типа неправильного наклона планетарной оси к звезде.

Аделаида засмеялась. Хачимицу закатил глаза и слегка покраснел.

– Сигма, ты откуда знаешь эту историю?

– Какую историю?

– Про планетарную ось!

Сигма улыбнулась и, наконец, приложила руку к воротам. Про ось ей рассказал Мурасаки. В обстановке, когда любые разговоры про ось приобретают двусмысленный оттенок.

Створки ворот распахнулись, и компания вошла в сад.

– Так откуда? – продолжала допытываться Аделаида. – Кто тебе рассказал?

– Да ниоткуда. Наверно, на каждом курсе бывает такая история. Я рассказывала Мурасаки про нашу работу, он сказал, у них тоже была та же история.

– А вот это уже интереснее, – нахмурился Хачимицу. – И кто же на курсе Мурасаки неправильно рассчитал планетарную ось? Какой цвет?

– Чоки, – ответила Сигма, вспоминая здоровяка Чоки. Он был ростом с Мурасаки, но шире в два раза. Поэтому Сигма не сразу догадалась, что когда Раст говорит «малыш», он имеет в виду Чоки. – Коричневый. Вообще на тебя не похож.

– На меня вообще никто не похож, – улыбнулся Хачимицу своей утонченной улыбкой. – Но, наверное, коричневый – аналог оранжевого, да? Или желтого?

– Желтая у нас Бли, – вздохнула Сигма. – А красная Лал. Так что я думаю, да. Но вы с ним… противоположности. Он делает вид, что он очень простой.

– А Хачимицу делает вид, что он очень сложный, так что все сходится, – улыбнулась Аделаида. – Так, а фиолетовый конструктор у вас кто? Ты же понимаешь, я тоже хочу знать.

– Фиолетовый конструктор у нас Вайолет.

– И какая она?

Они брели по саду, и вопросы Аделаиды позволяли Сигме отвлечься от холода.

– Она… странная. Отрешенная от всего. Как будто мир ее не касается, – Сигма вспомнила, как Вайолет смотрела на нее тогда в парке, когда села на их плед. – Но все видит. И думает, что может убить взглядом, если захочет.

– А на самом деле может?

– Я не проверяла. Она была влюблена в Мурасаки и она меня ненавидела. Но я до сих пор жива, как видишь.

Сигма свернула на маленькую дорожку, сделала несколько шагов, обогнула постриженные в одну линию кусты и остановилась на поляне. Часы стояли там, где им и положено было быть.

– Ну вот, – сказала Сигма. – Вы их видите? Они есть? Или я снова вообразила себе то, чего нет?

Аделаида и Хачимицу остановились рядом с Сигмой.

– Ничего подобного я здесь никогда не видел.

– Меня они отталкивают, – сказала Сигма и подошла к часам. – Я подумала, что для их ремонта нужен конструктор.

– А зачем? – спросил Хачимицу. – Зачем их чинить?

Сигма обернулась к Хачимицу и Аделаиде.

– Не знаю. Мне кажется, это неправильно, что они сломаны. Вам не хочется их отремонтировать? Аделаида, ты же говорила, что у тебя такое хобби!

Аделаида нехотя подошла к часам и посмотрела на грязный круг. Под слоем пыли и трещин было не разобрать, есть ли на нем какие-то цифры или нет.

– Хобби занимаются в свободное время, – сказала Аделаида. – Когда есть настроение и желание. А не по заказу. Посмотри на себя. Чем дальше, тем неинтереснее твои фотографии. Тебе перестало нравиться это занятие.

Сигма кивнула. Аделаида была права. Она и в самом деле перестала думать об образах, удачных кадрах и ракурсах. Просто делала относительно качественные снимки, предварительно вызвав какие-нибудь эмоции у своей модели. Впрочем, никто не говорил, что им снимки не нравятся. Даже такие, сделанные без особого старания, они все равно были лучше прежних.

Сигма подняла голову и посмотрела на Аделаиду. Холодно улыбнулась.

– Тогда зачем ты вытащила меня из постели, если не собираешься их чинить?

Сигма перевела взгляд на Хачимицу. Он даже не подошел к часам. Смотрел на них и не подходил.

– А ты что скажешь? Неужели ты никогда раньше здесь не был?

Хачимицу покачал головой.

– И ты не хочешь привести их в порядок?

Хачимицу снова покачал головой.

– Сигма, – мягко начала Аделаида, – мы просто хотели на них посмотреть и не собирались ничего чинить.