Аколит в крови по локоть

— На эти деньги мы скупили векселя Южноморского союза негоциантов. К моменту прибытия в Поднебесье по ним уже подойдёт срок платежей, так что каждому достанется вдвое больше.

Мы прониклись, разве что Огнич буркнул:

— А не обанкротятся они?

— Если и обанкротятся, то не так сразу, — уверил его Шалый. — Из Тегоса в Южноморск текла настоящая золотая река!

Священник посмотрел на Дарьяна, и тот засобирался.

— В нашей каюте буду, — предупредил он парней.

— Лучше в коридоре подожди. Разговор есть, — придержал его Шалый, а после того, как за книжником закрылась дверь, продолжил: — За слитки торгаши заплатили сорок одну тысячу целковых, с учётом долей Чеслава и Кия нам осталось немногим больше двадцати восьми. Каждому причиталось бы две с половиной тысячи и ещё шестьдесят два целковых.

И вот уже эта сумма впечатлила несказанно больше, разве что слегка смутило сослагательное наклонение. «Причиталось бы».

К чему это «бы»?

Именно этот вопрос Кабан и озвучил. Кочан страдальчески закатил глаза.

— Ну мы же вложились!

— Именно! — подтвердил Шалый. — Эти деньги мы вложили в ценные бумаги союза негоциантов, что должно обеспечить дополнительный и весьма немалый доход!

Мне как-то даже досадно из-за собственной ограниченности стало. Деревенский увалень сразу во всём разобрался, а я сижу и как дурак глазами хлопаю.

Стыдоба!

— Десять тысяч ушли на приобретение векселей, по ним получим два с половиной целковых на один потраченный. На остаток средств были куплены акции, и это самое рискованное вложение, но оно же и потенциально самое доходное. Нам удалось снять сливки и купить около шести тысяч бумаг номиналом в червонец каждая. На номинал внимания не обращайте, до падения Тегоса биржевые цены доходили до двадцати двух целковых.

Беляна кивнула.

— Под конец дня мы их уже по двенадцать брали, — отметила она.

— А на бирже до четырнадцати цена дошла, — подсказал Вьюн. — Ха! Да мы озолотились так-то!

Огнич с мрачным видом покачал головой.

— Если только союз на отдельных негоциантов не разбежится.

— Не разбежится! — уверил нас Шалый. — В этом случае они потеряют не только Тегос, но и Южноморск. Слабых жрут! — Священник вздохнул. — Увы, как теперь будут котироваться акции — предсказать не возьмусь. Равно и какую торгаши смогут обеспечить доходность. За прошлый год они выплатили по два целковых на акцию, но сейчас едва ли потянут такие траты. В любом случае в убытке мы не останемся.

«Если их и вправду не сожрут! — подумалось мне. — Заначенных трёх сотен не хватит даже, чтобы за билет рассчитаться…»

Ну а дальше отец Шалый спустил наших подельников с небес на землю, объявив:

— А теперь попрошу остаться только тех, кто подписался на предложенное мной дело!

По сути, он велел мне с Беляной выметаться из собственной каюты, но проделали мы это с превеликой готовностью, Дарьян же присоединился к собранию безо всякой охоты — причитающиеся ему восемьсот целковых напрочь отбили у книжника желание впутываться в задуманную священником авантюру. Про остальных и говорить было нечего. Рожи у них сделались одна кислее другой. Разве что никакой досады не выказали деревенские.

На палубу мы с Беляной выходить не стали, расположились в салоне, где заняли два кресла друг против друга. Пусть пароход и набили пассажирами под завязку, но судовладельцы решили соблюсти видимость правил приличия и потому сюда никого не заселили. Всё же Порт-Чёрный не осадили антиподы, а «Верный» был далеко не единственным судном, отбывавшим в Поднебесье.

— Посчитал уже, сколько у нас на двоих наберётся? — спросила Беляна и прищурилась. — Или не у нас, а у тебя и меня?

Вопрос в тупик не поставил, замешкался я с ответом исключительно в силу чрезвычайной сложности подсчётов. Но не стал загибать пальцы, справился и без этого.

— На двоих у нас с тобой больше пяти тысяч векселями и за тысячу акций, если они ещё чего-то стоят.

Беляна мечтательно улыбнулась.

— Хватит, чтобы уехать далеко-далеко, купить усадьбу и не работать, а просто стричь купоны.

— Чего? — не понял я.

— Жить на доходы от вложений, — пояснила девчонка. — Хотя о чём я? Твою долю придётся потратить на возвышение.

— Да вот ещё! — фыркнул я. — Мне это возвышение…

Беляна выразительно изогнула брови, пришлось поправиться:

— Глядишь, лет за пять в аспиранты и без таких трат прорвусь!

— Прорвёшься! — согласилась со мной девчонка и уточнила: — Так уедем?

Всё это было столь отдалённой перспективой, что я не стал вспоминать ни Рыжулю, ни Заряну, уверенно кивнул.

— Само собой! — И сразу испытующе поглядел на подругу. — А сама не собираешься в асессоры?

Беляна неуверенно передёрнула плечами.

— Пиковым аспирантом точно стану, но даже не знаю, получится ли пробиться в асессоры и надо ли мне это вовсе. Аспирант может быть сам по себе, асессоров стараются держать на коротком поводке. Никому не нужен независимый архимаг, пусть даже стать им без поддержки церкви, боярского рода, монашеского ордена или секты попросту нереально. Чего, думаешь, тот демонопоклонник решился на ритуал перерождения?

Я неуверенно кивнул и спросил:

— А что нужно сделать, чтобы стать асессором?

— Обрести целостность, — покривилась Беляна. — Некоторые называют это обретением истинного облика или созданием аватара, но на деле тайнознатцы просто вновь соединяют в единое целое тело и изменённый преломлением дух. По сути, восстанавливают связи, разорванные ритуалом очищения, только на сей раз под полным контролем разума.

— Звучит сложно.

Девчонка негромко рассмеялась.

— Не бойся, Серый! Думаю, ту ступень ты проскочишь, даже не заметив.

— Как так?

— А ты не очищал дух и не разрывал его связь с телом, — огорошила меня Беляна.

Я даже глазами от изумления захлопал.

— Ты чего сочиняешь? Ты же знаешь про приют! Та драная купель…

Девчонка покачала головой.

— Нет, Серый. Нет! Ты лишь окунулся в астрал и закрылся от него, как закрылся от небесного прилива в Гнилом доме. Помнишь, рассказывал? Ну вот! А в купели ты ведь ничего не почувствовал, так? Твой дух не оторвало от тела, а не сгинул ты лишь из-за своего атрибута. Почему, думаешь, той парочке приспичило скормить тебе его зерно?

Я во все глаза уставился на подругу, Беляна — сама серьёзность. Точно не шутит.

— Сегодня просто вечер открытий какой-то! — сказал я и нахмурился. — Чего раньше молчала?

— Раньше полной уверенности не было, да и смысла этот вопрос поднимать — тоже.

Я припомнил разглагольствования своего соседа по приютским казематам и спросил:

— А на кой чёрт тогда вообще проходить ритуал очищения, если из-за него одни только сложности, а спрятаться от приблудных духов можно и без таких ухищрений?