Аколит в крови по локоть

— П-прости…

Я заставил её убрать руки от раны и без особого удивления обнаружил, что кровотечение остановилось, а на смену ему пришло отмирание тканей. Выглядела дыра в животе паршивей некуда. Кто другой от одного только её вида мог сомлеть.

Сосредоточившись, я попытался зацепить своей волей вгрызавшееся в девчонку проклятие, вновь сделать этого не сумел и задействовал козырного туза — сотворил магическую руку. Вложил в аргумент лишь самую малость небесной силы, и пурпурная кисть получилась полупрозрачной, но всё же отнюдь не призрачной, загнать её в рану, дабы стиснуть зловредные чары, не вышло.

— Скажи Заряне… — хрипло выдохнула девчонка и осеклась, скрипнула зубами от боли, но всё же выдавила из себя: — Скажи, мама её любит!

Я даже бровью не повёл. Пока избавлял от порчи стрельцов, чего только от них не наслушался. Такую чушь несли — только диву давался.

Бред — это нормально. Глаза — нет. Глаза Беляны начали закатываться, пришлось просунуть в рану сначала указательный и средний пальцы, а затем добавить к ним ещё и большой. Беляна взвыла, её выгнуло, насилу удержал на койке, не позволив свалиться на пол. Увы, иначе никак. В полевой медицине нет плохих и хороших средств, все они делятся на бесполезные и способные помочь. Сочувствие, жалость и моральные терзания — не работают.

— Тише, тише, тише… — зашептал я, пытаясь ухватить хотя бы самый кончик проклятия, будто нащупывал засевший в теле осколок. — Знаю, больно. Придётся потерпеть…

И я знал — да. Было дело — вынимали пулю. Пусть не пальцами, а хирургическими щипцами, но всё же, всё же…

Девчонка заскрипела зубами, но её взгляд вновь стал осмысленным, и мне бы порадоваться этому, да только достал-таки проклятие. Пальцы свело судорогой, а лишь потянул зловредные чары и сразу понял, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Мы словно сделались с Беляной единым целым — сейчас, как и во время тантрического ритуала, я вновь был в ней и потому предельно ясно ощущал скрутившие дух подруги искажения.

Проклятие тянуло из крови жизненные силы и расползалось по телу, а попутно обвивалось вокруг ядра и оплетало входящие меридианы. Изначально оно не предназначалось для смертоубийства, должно было лишь обездвижить жертву и лишить её магических способностей, но теперь некому было одёрнуть зловредные чары и взять их на короткий поводок. Теперь всё зашло слишком далеко.

Попробую вырвать проклятие, и прикончу Беляну столь же верно, как если просто ткну её в сердце ампутационным ножом. Дёргать — нельзя. Для начала следует ослабить зловредные чары или хотя бы нарушить их связь с девчонкой. Да только как?! Я мог перебороть волю создателя этой пакости, но касательно двух оставшихся крючочков никаких идей на ум не приходило.

Впрочем — нет, не зря штудировал трактат о высшей порче! Только задумался об этом и сразу сообразил, что именно нужно делать. Чуть отвлёкся от проклятия и раскрутил по оправе сгусток небесной силы, перебросил его по исходящему меридиану к левой ключице. Из меня выпростался магический гарпун с коротким остриём, пурпурный жгут скользнул Беляне под платье, безошибочно отыскал вену и вонзился в неё, а дальше в ход пошла малая печать воздаяния — я начал вливать в девчонку слабенькую порчу пурпурного аспекта. Вот так сразу причинить вред она была не способна, зато взялась изменять кровь, делая ту непохожей на вложенный в проклятие эталон.

И — сработало! Обосновавшиеся в Беляне зловредные чары прекратили напитываться жизненными силами и перестали разрастаться, начали понемногу утрачивать связь с телом. С духом — нет.

Увы, не лучшим образом моё воздействие сказалось и на Беляне. Девчонку затрясло в ознобе, она вновь начала проваливаться в забытьё, и я резко прикрикнул:

— Не вздумай засыпать! Я не целитель, я не смогу залечить твои раны! Давай! Поговори со мной!

Засунутые в рану пальцы чем дальше, тем сильнее сводило, и всё же я не упускал кончик проклятия, просто не мог себе этого позволить. Положил левую ладонь девчонке на солнечное сплетение, дополнительно надавил своей волей на зловредные чары, но те не отпустили оплетённое призрачными метастазами ядро.

— Ничего не выйдет, Серый! — выдохнула Беляна. — Меня не спасти!

Надо сказать, она была чертовски недалека от истины. Я определённо мог сломать два крючочка из трёх, но не имел ни малейшего понятия, каким образом совладать с третьим. А время играло против нас: зловредные чары, чужие и мои собственные, отравляли Беляну, по сути — она медленно умирала. А ещё — застучали в дверь.

— Откройте! Немедленно откройте!

Снаружи навалились, но сундук лишь чуть сдвинулся, и я гаркнул:

— Квартального зовите и целителя! Живо, чёрт вас побери!

Как ни странно — ломиться в комнату перестали. Мне бы облегчение испытать из-за того, что это не очередные убийцы пожаловали, да некогда. Отвлекаться нельзя!

— Проклятие вцепилось в твой дух! — сообщил я Беляне. — Я не могу просто вырвать его. Попытайся закрыться. Давай!

Девчонка напряглась, на её шее набухли жилы, но — ничего.

— Не выйдет… — прохрипела Беляна. — Я поклялась…

Клятва! Как я и думал, дело оказалось в драной клятве!

Подобные случаи в трактате о высшей порче упоминались лишь вскользь, но как раз этот раздел я штудировал со всем тщанием, вызубрил его чуть ли не наизусть.

— Клятва — это лишь слова! Свобода превыше всего! Да и когда ты её дала? Давно, так?

Беляна едва заметно кивнула.

— Ну вот! Ты изменилась! Ты уже другой человек. Несправедливо спрашивать с тебя по тем обязательствам! Избавься от чувства вины!

— Вины? — Девчонка оскалилась так, что мне стало не по себе. — Я ни черта им не должна! — выкрикнула она. — Рассчиталась сполна! За всё!

Но проклятие даже не дрогнуло. Беляна поняла всё по моему лицу, переборола боль и потребовала:

— Брось, Серый! Мне конец!

От осознания её правоты едва слёзы на глазах не навернулись. И навернулись бы, когда б не было сотен прошедших через мои руки раненых стрельцов. Сдаваться я не собирался.

В обычной ситуации давно уже начал бы обрабатывать проклятие своим пурпурным пламенем, вот только оно успело сплавиться с духом Беляны едва ли не в единое целое, и столь варварский метод прикончит девчонку куда раньше, нежели удастся чего-либо добиться.

— Выкинь его из себя! — потребовал я.

— Давит, не вздохнуть… — слабым голосом пожаловалась Беляна и вновь попросила: — Передай Заряне, что я её люблю!

Я скрипнул зубами от бешенства и пообещал:

— Передам! А сейчас напрягись и вытолкни его!

— Ты не понимаешь, Серый! — продолжила Беляна. — Заряна — моя дочь!

Мне этот бред был нисколько не интересен — все мысли занимало то, как бы половчее выжечь магическую дрянь. Время утекало как вода сквозь пальцы.

— Оставь! — прохрипела Беляна. — Мне уже не помочь!