Аландский крест

— Хорошо хоть деньги мы сумели отозвать, и суда не попали готовыми в руки неприятеля.

Далее прошелся по эпопее с покупкой корабля в Америке и с «помощью», точнее отсутствием таковой от дипломатов.

— За «Шарпсы» отдельное спасибо, — не преминул похвалить я, но Иван Алексеевич лишь нервно дернул плечом и продолжил свое повествование рассказом о защите Колы.

С его слов выходило, что город спасен только чудом, ибо начальство оказалось озабочено чем угодно, кроме войны. Что, к слову сказать, было не совсем справедливо.

— А что делать, коли добрая половина адмиралов у нас если и бывали в плаванье, то еще в мичманских чинах, и если чем и командовали, то лишь самыми незначительными судами! — рубил правду-матку Шестаков. — Не лучше и штаб-офицеры. Кораблей сторонятся как черт ладана, предпочитая службу на берегу. Иные хоть и числятся командирами, но на вверенных им кораблях появляются не чаще раза в год, а то и вовсе не бывают. Глядя на них, распускаются и обер-офицеры, а это уж вовсе бардак! Про то, как матросов учат, и говорить срамно. Виданное ли дело, маршировать умеют не хуже, чем в гвардии, ружейные фигуры выделывать могут, корабельной же службы, а иной раз даже и названий снастей не ведают!

— А ты не преувеличиваешь? — подначил я его.

— Только если преуменьшаю! — громыхнул в ответ капитан второго ранга.

— Критиковать вы все мастера. Конкретные предложения есть?

— Перво-наперво, — ничуть не смутился офицер, — в матросы брать людей из приморских губерний. Архангельской, Астраханской, Олонецкой и прочих, включая приволжские уезды Саратовской и иных провинций. Что касается господ-офицеров, то крепко-накрепко затвердить — кто в море не ходил, тому следующий чин не давать, пусть хоть мхом в мичманах покроются! Кроме того, обучать, начиная с Морского корпуса штурманскому и артиллерийскому делу. Не дело главнейших для военного флота специалистов в черном теле держать.

— Согласен, — кивнул я, услышав созвучные мне мысли. — Но это вопрос будущего. Скажи лучше, что в предстоящую навигацию делать будешь?

— Чего тут думать? Как лед вскроется, надо в океан выходить.

— Не боишься, что союзники перехватят?

— Те, кому боязно — пусть на берегу служат! — отрезал Шестаков. — К тому же Белое море не Балтийское и не Черное, его больно-то не закупоришь! Да и артиллерию «Аляски» за счет трофеев изрядно усилили, так что, если господа англичане пожелают переведаться, так и мы не против!

— Зачем такие большие пушки против купцов?

— Я, ваше императорское высочество, — как бы ни в первый раз за весь разговор назвал меня полным титулом офицер, — купчишек, конечно, не пропускаю. Однако ими не ограничиваюсь. Про то, как пушки для обороны Колы добыл, слышали?

— Конечно, — ухмыльнулся я. — И даже про то, что у англичан в Плимуте потом взрыв случился тоже. Не хмурься, не в укор сказано. Теперь война, а на войне все средства хороши… погоди-ка, ты, верно, что-то еще придумал?

— Есть одна мысль, Константин Николаевич.

— Излагай!

— Извольте видеть, что среди навербованных в Америке матросов и даже офицеров немалое число ирландцев. Более того, весьма многие из числа принадлежащих к этому племени пленников пожелали перейти к нам на службу. Полагаю, грех этим не воспользоваться.

— Продолжай.

— Мой шкипер — Патрик О’Доннелл принадлежит к числу так называемых американских фениев и имеет среди них определенные связи…

— Предлагаешь навербовать там бойцов и устроить на Изумрудном острове небольшую заварушку?

— Именно! — кивнул Шестаков.

— Собственно говоря, почему бы и нет? — задумался я. — Британцы не стесняются снабжать черкесов оружием, так отчего бы не отплатить им той же монетой? Правда, на Певческом мосту подобной идее не обрадуются…

— А зачем им знать? — жестко усмехнулся капитан второго ранга.

— Тоже верно. Как думаешь действовать?

— В Северо-Американских штатах достаточно людей, не испытывающих теплых чувств по отношению к бывшей метрополии. Навербуем желающих, суда для перевозки захватим у самих же англичан.

— А оружие?

— Найдется. Среди фениев в Америке есть немало состоятельных людей, которые могут оплатить даже «шарпсы». Мы тоже можем кое-что подкинуть… Несколько лет назад после голода, когда треть Ирландии вымерла, они ничего толком не смогли показать. Но если на Зеленый остров явятся отлично вооруженный и дисциплинированный отряд стрелков во главе с решительным командиром…

— Да, когда война на пороге, появляется тридцать стрелков, а за ними миллионы, миллионы и каждый готов! — процитировал я неведомого здесь и сейчас Ф. Скляра и заслужил искренне уважительный взгляд Шестакова. Определенно, эти строфы он приписал моему экспромту… Ну да пусть ему…

— Полагаешь, в таком случае им удастся устроить восстание?

— Скорее всего, нет, но этого и не нужно. Главное, чтобы у англичан забот прибавилось!

Признаюсь сразу, неприкрытый цинизм Шестакова пришелся мне по сердцу. Не принято сейчас так себя вести. Все привыкли оглядываться на Европу, мыслить категориями — Ах, что они про нас подумают!

— От меня что нужно?

— Да, собственно, ничего кроме разрешения. Ну и денег на первое время. И хорошо бы еще роту ваших морпехов…

— Дяденька, дайте водицы испить, а то так кушать хочется, что и переночевать негде, — хмыкнул я.

Как минимум в одном бравый капитан второго ранга был прав. Чем больше проблем у англичан, тем меньше их у нас. А Ирландия их давняя болевая точка. С другой стороны, мой августейший братец никогда такого не одобрит. Посему знать ему об этой маленькой операции совсем не надо. Получится — хорошо, нет, скажем, что не больно и хотелось!

— Ладно, Иван Алексеевич, действуй. Но не забывай о секретности. Держу пари, что англичане очень хорошо знают обо всем, что творится у этих самых американских фениев.

— Слушаюсь! — довольно отозвался Шестаков, после чего я его отпустил.

Другим человеком, с кем мне приходилось часто беседовать, был Константин Иванович Фишер, который в мое отсутствие по факту и руководил всеми делами в моем наместничестве. В общем и целом, дела в подведомственном мне великом княжестве обстояли недурно. И даже формальное отделение Аландских островов не вызвало никаких протестов.

Что же касается местных шведов, то они и вовсе восприняли эти перемены в своей жизни более чем положительно, отчего-то решив, что теперь будут надежно защищены от попыток фенноманов [1] лишить их родного языка и самобытной культуры. Так уж случилось, что именно здесь озвученный Юханом Снельманом лозунг ­– «Мы уже не шведы, русскими стать не можем, так будем же финнами», пришелся особенно не ко двору.