Аландский крест

Первая встреча султана с Костей состоялась еще десять лет назад и надо сказать, что первое впечатление было скорее отталкивающим. Молодой тогда, всего лишь двадцати одного года от роду, монарх выглядел, как будто ему было все тридцать пять. Приятное, в сущности, лицо портили следы уже тогда свойственных Абдул-Меджиду пороков от сластолюбия до пьянства. Но хуже всего выглядели глаза, показавшиеся великому князю безжизненными и лишенными всякого чувства.

Не добавил симпатии и состоявшийся во время первой аудиенции разговор, сведшийся, по сути, к многословному обмену любезностями и не содержавший никакой конкретики.

Однако, после нескольких встреч в менее официальной обстановке и, что еще более важно, без участия многочисленных придворных мнение Кости поменялось в лучшую сторону. Молодой падишах оказался, в сущности, славным и хорошо воспитанным человеком, любившим искусство и поэзию. Искренне желавшим добра всем своим подданным, вынужденным скрывать все добрые чувства под маской. Расстались они, можно сказать, друзьями.

— Ваше послание произвело большое впечатление на его величество, — продолжил Мустафа-бей. — И он согласен милостиво дать вам аудиенцию…

— Согласен?! — с усмешкой взглянул я на него.

— Просит о встрече, — помрачнел турок.

— Мне кажется, или в вашей столице что-то произошло?

— Прошу меня извинить, благородный принц, но я не могу говорить об этом. Говоря откровенно, мною сказано и так куда больше, чем следовало.

Надо сказать, поначалу я даже растерялся. Уж слишком нелепо все это выглядело. Неожиданный и несогласованный визит целого султана. Причем для встречи с ним нужно отправляться на турецкое судно… а потом вдруг понял. Абдул-Меджид сейчас, если можно так выразиться, «косплеит» меня. Видимо, до него дошли слухи о моей поездке в Пруссию, и сейчас он просто подражает. Если, конечно, все это не засада!

Впрочем, последнее весьма вряд ли. Как ни как, середина XIX века на дворе. И времена, и нравы совсем иные. И судя по всему, мой старый приятель Абдул-Меджид решил изобразить из себя графа Монте-Кристо. Ну что ж, почему бы ему не подыграть?

— Можешь передать своему господину, что я принимаю его любезное приглашение, — велел я Мустафе-бею, после чего обернулся к внимательно прислушивающемуся к нашему разговору Бутакову. — А ты, Григорий Иванович, распорядись спустить адмиральский катер.

— Константин Николаевич, вы серьезно? — удивился командир «Сан-Парэя».

— Вполне.

Посланец султана с поклоном распрощался с нами и отправился с новостями назад.

Бутаков, с трудом сдержавший рвущиеся из него слова, еле дождался, пока Мустафа покинет борт флагмана, и возмущенно выпалил:

— Но это может быть ловушкой!

— Поэтому пусть механики и артиллеристы будут наготове. Расстояние между нами от силы два кабельтовых, так что уйти у султана не получится. Хотя, на всякий случай, просигналь на «Владимир» и «Громоносец», пусть преградят ему путь.

— И все же я никак не могу согласиться на подобное безрассудство!

— Как знаешь, только решение принято, и переменять его я не намерен.

— В таком случае, позвольте мне сопровождать вас?

— Чтобы в случае засады потерять обоих? Нет, ты нужен мне здесь. А чтобы тебе было спокойнее, гребцами на катере станут мои горлохваты. Кстати, где Воробьев?

— Тут я, ваше императорское высочество, — немедля возник, словно из ниоткуда, мой главный телохранитель.

— На веслах ходить не разучились?

— Обижаете, Константин Николаевич, — позволил себе легкую фамильярность бодигард. — Мы народ морской. У нас и кровь солонее чем, к примеру, у всяких сухопутных.

— Добро! Тогда слушай приказ. Пойдете вооруженными. Карабины уложите на дно, револьверы за пазуху или еще куда. Не мне вас учить. Услышите подозрительный шум или выстрел, действуйте без промедления. Команда на яхте небольшая, справитесь. Если, конечно, в трюме никто не спрятался… В общем, берите болезных на абордаж и пробивайтесь ко мне на выручку.

— Не извольте сомневаться, ваше высочество! — сразу подобрался и посерьезнел Воробьев. — Все сделаем в лучшем виде!

— Юшков пойдет со мной, так что ты за старшего!

— Слушаюсь!

— На сборы пять минут!

— Быстрее управимся, — козырнул Василий и сорвался с места, что называется, сверкая пятками.

Отдав все необходимые распоряжения, я вернулся в салон. Во-первых, надо было переодеться. Ибо мой обычный мундир для, пусть и не официальной, но все же встречи с каким ни есть, а правящим монархом не подходил категорически. Тут нужно золотое шитье, парадные эполеты с отцовским вензелем, генерал-адъютантский аксельбант и, разумеется, ордена.

Пока Рогов смахивал с мундирного сукна невидимые взгляду простых смертных пылинки, я, повинуясь какому-то внутреннему наитию, открыл лежавшую до сих пор без дела шкатулку и вытащил из нее парочку двуствольных капсюльных деринджеров.

История их появления у меня заслуживает отдельного описания. После самой первой и оттого памятной встречи с Трубниковым, когда его чуть не подстрелили, а также покушения уже на мою августейшую особу в Летнем саду, ваш покорный слуга всерьез задумался о личной безопасности. Слишком уж многое зависит именно от меня и моего самочувствия.

А между тем, до расцвета терроризма осталось не так много. Это сейчас император Николай I спокойно гуляет по Петербургу пешком, раскланиваясь со знакомыми дамами. А на моего старшего брата народовольцы будут охотиться как на дикого зверя, пытаясь его застрелить или взорвать. Причем тенденция это общеевропейская. Террористы будут покушаться на жизни Наполеона III, Отто фон Бисмарка и еще целой кучи министров, губернаторов, президентов и, Бог знает, кого еще.

Причем простым усилением охраны эта проблема не решается. Во-первых, нужных специалистов сейчас просто нет, во-вторых, телохранители тоже люди и могут банально не успеть. Стоять же и ждать, пока какой-нибудь прохиндей выпустит в меня пулю, тоже не хочется. Ну а поскольку спасение утопающих дело рук самих утопающих, пришлось озаботиться приобретением оружия скрытного ношения.

Правда, на войне от этих маленьких пистолетов толку не много, поэтому до поры шкатулка с ними просто лежала среди моих вещей. Но вот теперь, пожалуй, могут и пригодиться. Оставалось только их зарядить и рассовать по карманам. Перестраховка, конечно…

— Что это вы надумали, ваше высочество? — широко распахнул глаза вестовой, глядя, как я снаряжаю маленькие пистолетики.

— Не бери в голову, Иван. Это так, на всякий случай…

— Что же это делается-то! Неужто вас и защитить некому?