Александрийская поэзия

Эит им доставить на судно позволил,

Ибо не мнил, что герой многотрудный подвиг исполнит,

1190Если даже ярмо на быков наложить он сумеет.

Стало меж тем заходить вечернее солнце за землю

Черную, дальше вершин отдаленной страны эфиопов.

Уж налагала ярмо на коней своих ночь, и герои

Начали ложа себе устроять на земле у причалов.

Тотчас Язон, лишь Гелики-Медведицы яркие звезды

Стали склоняться и в небе спокойный эфир заструился,

К месту пустынному тихо пошел, словно воры, украдкой,

Взяв, что нужно, с собой, ибо все заготовлено было

Загодя днем: и овца, что Арг из овчарни доставил,

1200И молоко, и прочее все, что нашлося на судне.

Место герой отыскал, что вдали от дороги лежало

Торной, средь чистых поемных лугов расстилаясь спокойно,

Нежное тело омыл, блюдя обычай священный,

В водах чистых реки перво-наперво он и облекся

В черное платье затем, что ему Гипсипила-лемнийка

В память о нежной любви в былые дни подарила.

Яму он вырыл в земле, глубиною в локоть, и в яму

Дров наложил; над ними овце перерезал он горло;

С тщаньем ее на дровах распростер и, огонь подложивши,

1210Хворост зажег, и из смеси потом сотворил возлиянье,

Громко на помощь в борьбе Гекату-Бримо призывая.

К ней воззвав, устремился он вспять. Заклинаниям внемля,

Из сокровенных глубин поднялась она, ужас-богиня,

К жертвам Язоновым. Всю кругом ее обвивали

Страх наводящие змеи, ветвями увенчаны дуба;

Факелов вмиг засверкали огни без числа; залилися

Сразу подземные псы вкруг богини пронзительным лаем;

Затрепетали луга придорожные; подняли вопли

Нимфы речные, средь топей живущие, что постоянно

1220Там у болотистых мест Амарантского Фазиса кружат.

Страх тут объял Эзонида, но все же несли его ноги, —

Не обернулся ни разу назад он, пока не сошелся

Снова с друзьями… Меж тем уж над снежным Кавказом сиянье

Рано встающая Эос, на небо всходя, разливала.

Тою порой владыка Эит в доспех облачился

Крепкий, сплошной, что ему подарил Арес, низложивши

Некогда мощной десницей Миманта на поле Флегрейском,

Шлем золотой на главу возложил, с четырьмя козырьками,

Столь же сияющий ярко, как свет круговидный сияет

1230Солнца, когда восстает оно из вод Океана.

Поднял он, им потрясая, свой щит многокожный, а также

Страшную, необоримую пику. Никто из героев

Не устоял бы пред ним. Лишь Гераклу достало бы силы

Против него воевать, но Геракла они потеряли.

Уж наготове держал для отца Фаэтон колесницу,

Сбитую крепко, о быстрых конях. В колесницу взошедши,

Царь поводья схватил рукой, и из города быстро

Он по широкой дороге понесся, чтоб видеть воочью

Подвиг; следом за ним торопился народ неисчетный.

1240Видом каков Посейдон, что летит на Истмийские игры

На колеснице своей, иль к Тенару, иль к водам Лернейским,

Или же к роще спешит, к Гиантийскому едет Онхесту,

Или случайно к Калаврию он заезжает с конями,

Иль к Гемонийской скале, или к покрытому лесом Гересту, 403—

Точно таков был Эит, владыка царственный колхов.

Той порою Язон, наставленьям внимая Медеи,

Зелье сначала развел и тем зельем щит свой обмазал

Вместе с тяжелым копьем, а также и меч свой, друзья же

Крепость оружия стали пытать, но не было силы

1250В них хоть немного копье то погнуть, и оно, пребывая

Несокрушимым, в их мощных руках еще больше твердело.

Страшной злобой на них распалившись, Ид Афареев

С силой ударил мечом по копья острию, но как молот

От наковальни, назад лезвие отскочило, и громко

Возликовали герои, в успех состязания веря.

Зельем и сам натерся Язон. И вошла в него сразу

Несказанная сила, которой трепет неведом;

Обе руки у него отвердели от влившейся мощи.

Словно как конь боевой, стремящийся к битве, о землю

1260Часто копытами бьет, и ржет, и, кичливости полный,

Уши держа прямиком, вздымает гордую выю, —

Так и герой Эзонид красовался, горд своей силой.

Переступал то и дело ногами он с места на место,

Медный щит и копье неустанно в руке потрясая.

Ты бы, пожалуй, сказал: так молнии, в бурную пору

С темного неба срываясь, одна за другою трепещут

В тучах, что дождь за собой несут, темноту наводящий.

Тут состязанья решили они не откладывать больше,

И при уключинах все, как один, по порядку рассевшись,

1270К полю Ареса пловцы корабль направляют поспешно.

Поле от города то настолько далёко лежало,

Сколь далека от решетки желанная цель колесницы

На состязаньях, когда после смерти царя устроют

Распорядители игры для пеших борцов и для конных.

Там увидали герои Эита и скопища колхов, —

Эти стояли уже на высоких утесах Кавказа,

Царь же взад и вперед ходил у брега речного.

После того как причалы друзьями привязаны были,

Тотчас с копьем и щитом Эзонид на борьбу устремился,

1280Быстро спрыгнув с корабля. С собою взял он блестящий

Медный свой шлем, наполненный острыми змея зубами,

Меч на плечо возложил, но сам обнаженным остался.

Был с Аполлоном он схож златомечным и с богом Аресом,

Поле вокруг оглядев, ярмо для быков он увидел

Медное, цельный плуг, что из крепкого был адаманта.