Александрийская поэзия

И уж тебя не заботят слова, что сказал ты когда-то,

В крайней нужде находясь? Где молящих защитника — Зевса

Клятвы? Куда унеслись все сладкие эти посулы,

360Ради которых я так непристойно в бесстыдном порыве

Землю родную, и царский чертог, и родителей милых

Бросила, — то, что всего было выше? И ныне далеко

Я уношусь по морям, одна, с гальционами вместе,

Ибо тебе помогала в трудах, чтобы ты невредимо

Подвиг свершил, одолев и быков, и мужей землеродных!

И не моя ли вина руно добыла, за коим

В море отправились вы? Я на женщин позор несказанный

Тем навлекла! Потому-то и дочерью я, и супругой,

И сестрою твоей с тобою еду в Элладу!

370Выйди же в бой теперь за меня, и меня одинокой

Не оставляй вдалеке от себя, к царям направляясь,

Но на помогу приди, — то, о чем по закону и правде

Мы сговорились с тобой, пусть незыблемо будет, иль тут же

Горло острым мечом перережь мне, дабы немедля

Я по заслугам за глупость свою получила бы плату.

Бедная! Если и вправду отдать меня брату присудит

Царь, которому вы предадите меня, соблюдая

Гибельный ваш договор? Как отцу явлюсь на глаза я?

Уж не со славой ли я возвращусь? И есть ли возмездье,

380Тяжкая есть ли беда, что меня бы не ждали за все, что

Сделала я? Иль себе ты возврата приятного жаждешь?

Но да не даст его всевладычица, Зевса супруга,

Коей ты хвалишься так! И меня ты когда-нибудь вспомнишь,

В тяжких трудах истомлен. А руно, как виденье пустое,

В Тартар сгинет пускай! А тебя из края родного

Сонм Эриний моих пусть изгонит! Низость Язона —

Мук причина моих… Не должно быть, чтоб наземь упало

Попусту слово мое, — ведь жестоко великую клятву

Ты преступил! Но, знай, за насмешку твою надо мною,

390За договор свой, — в покое пребудете вы ненадолго».

Так говорила она, распаляясь гневом. Хотелось

Ей и корабль спалить, и разбить все на части, и следом

Кинуться в пламя самой. Язон, исполненный страха,

К ней обратился в ответ с такою мягкою речью:

«Милая, гнев твой сдержи. Ведь и мне это все не по сердцу!

Но мы отсрочить хотим как-нибудь наступление битвы, —

Целая туча врагов со всех нас сторон обложила! Из-за тебя!

Ведь те, что в стране здесь обитель имеют,

Жаждут все помогать Апсирту, чтоб мог он обратно

400В дом к отцу твоему отвезти тебя, как полонянку.

Мы ж до единого все ужасной смертью погибнем,

Бой рукопашный начав. И тебе это горшей бедою

Будет, коль, сгинув, тебя, как добычу, врагам мы оставим.

С ними же наш договор — лишь обман, чрез который Апсирта

К гибели мы приведем. Против нас не поднимут оружья

Из-за тебя все живущие вкруг и колхам на помощь

Уж не придут, если вождь их, твой брат и защитник, погибнет.

Ну, а пред колхами я отступать не буду без боя, —

С ними я в битве сойдусь, если мне проплыть помешают».

410Так говорил он ей, льстя, а в ответ она грозно сказала:

«Вот что смекни… Вослед совершенным досель злодеяньям

Надо дерзнуть и на новое, если уж раз согрешила

Я, исполняя мой замысел злой по воле бессмертных.

Что до тебя, отражай в бою колхидские копья,

Брата же так, чтоб он и пришел и попал в твои руки,

Я заманю, ты ж его обласкай, дав богатый подарок.

Только бы мне его убедить, когда удалятся

Вестники, чтобы со мной побеседовал он с глазу на глаз.

Тут, коль тебе по душе это дело, — я здесь не помеха! —

420Ты его и убей, а потом уже с колхами бейся».

Так они, сговорившись, Апсирту подстроили ковы.

Множество разных подарков ему как гостинец послали,

Дали средь прочих даров и червленый самой Гипсипилы

Пеплос святой, что Харитами был для Диониса соткан

Там на Дии, кругом обмываемой морем; Фоанту,

Сыну, потом подарил его бог, а Фоант — Гипсипиле;

Та среди прочих прекрасных даров его Эзониду

Отдала, чтобы его он носил… И ты, осязая ль

Иль созерцая его, истомился бы в сладком желанье.

430Кроме того, сохранил он навек амвросический запах,

С той поры, как возлечь в нем изволил Нисейский владыка.

Пьян от вина и нектара и дланью касаясь прекрасных

Дщери Миноса грудей, Ариадны, которую бросил,

Плывшую с ним из Кносса, Тезей на острове Дии.

После, в беседу вступив, убедить постаралась Медея

Вестников, чтобы они, когда брат ко храму богини

По уговору придет и мрак обоих укроет,

Прочь отошли, дабы хитрость могла она с братом надумать,

Как бы руно золотое ей взять и вернуться обратно

440Снова в чертог Эита-царя; ведь ее де схватили

Фрикса сыны и насильно пришельцам предали в руки.

К этому их преклонив, разбрызгала зелья Медея,

Воздух и ветер наполнив волшебным зельем, что может

Дикого зверя свести с крутой горы, издалёка.

Злобный Эрот, великое зло, великая мука

Смертных! Ты пагубных ссор, и стенаний, и воплей причина,

Также иных неиссчетных скорбей, что людей сокрушают.

Лучше, о бог, ополчайся на племя недругов с силой,

С коей Медеи ум ты навел на преступное дело.

450Как же Апсирта, когда он пришел, загубила Медея

Смертью злой? Об этом теперь мы споем по порядку.

Деву оставив на острове том, где храм Артемиды,

Как договор их гласил, на судах оба войска отплыли

В разные стороны; лишь Эзонид укрылся в засаде,

Дабы Апсирта в ней подстеречь и тех, кто придет с ним.