Александрийская поэзия

Да, лишь аркадяне, что, как поется, еще до Селены

Жили в горах, желудями питаяся. В крае пеласгов

Славные Девкалиона потомки еще не царили,

В пору, когда уже был прославлен везде многонивный

Черный Египет, отец молодежи древлерожденной,

Как и Тритона река прекраснотекущая, коей

270Водами край напоен тот черный, — его ведь Зевесов

Дождь не влажнит: от разливов реки колосятся там нивы.

Молвят: оттуда исшед, и Азию всю, и Европу

Некий муж 410обошел, положась на дружин своих смелость,

Силу и мощь, и в этом своем походе без счета

Он городов населил, из которых одни существуют,

Нет уж других, ибо много веков с той поры миновало.

Эя стоит и теперь еще твердо, и внуки живут в ней

Тех мужей, коих он поселенцами в Эе оставил,

И сохраняют они от отцов столбы с письменами,

280А на столбах начертаны тех пути и пределы

Моря и суши для всех, кто весь свет вокруг объезжает.

Есть среди рек тех река, наикрайний рог Океана, 411

Равно и вширь и вглубь для судов грузовых проходима, —

«Истром» назвавшие реку далеко ее проследили:

Нивы без счета она рассекает, сперва оставаясь

Цельной; истоки ее далеко за местами, где дышит

Хладный Борей, в Рипейских горах шумят, низвергаясь,

Но лишь дойдет она до границы фракийцев и скифов,

Как разделяется надвое; первый рукав направляет

290В наше море свой ток, а другой — в глубокую бухту,

Где далеко в материк Тринакрийское море вдается,

Тесно земле прилежащее вашей, — коль истинно молвят,

Что из вашей страны река Ахелой выбегает».

Так он сказал. Богиня же им в благовестие чудо

В небе явила, и все, узревши его, закричали:

«Этим путем поплывем!» Бороздой протянулся по небу

Луч, указуя туда, куда им идти надлежало.

Ликова сына 412они на брегу оставляют и дальше

Мчатся на всех парусах по широкому морю, ликуя,

300Издали видя хребты Пафлагонских гор и Карамбис

Не обогнув. Ни небесного светоча пламя, ни ветер

Не покидали пловцов, пока они в Истр не вступили.

А среди колхов одни, после поисков долгих напрасных,

Вышли из Понта, проплыв на судах между скал Кианайских,

Вплыли другие в реку, предводимые юным Апсиртом, —

В Истр окольным путем он проник чрез Прекрасное устье. 413

Так упредил он героев, пройдя перешеек, и быстро

В самый крайний залив Ионийского моря пробрался.

Там треугольный лежит рекой омываемый остров

310Певка; 414широкою он обращен стороною к морскому

Берегу; острым углом он в русло глядит, разделяя

На два его рукава: один именуют Нариком,

Тот же, что ближе, зовут Прекрасным. Здесь и проплыли,

Выиграв время, и Апсирт и колхи, меж тем как герои

Плыли далеким путем до вершины острова самой.

Бросив отары свои, пастухи-кочевники в страхе

Прочь бежали с лугов, кораблей испугавшись, как будто

Диких зверей увидав, из глубокого вышедших моря.

Ибо морских кораблей до тех пор и в глаза не видали

320Ни сигинов народ, ни с фракийцами смесь, полускифы,

Ни гравкенийцы, ни синды, что дальше них обитают

И населяют поля пустынной равнины Лаврийской. 415

Колхи, после того как гору Ангур миновали

И Кавлиакский утес, 416за Ангуром далёко лежащий, —

Надвое делит он Истра поток, который впадает

В море там и здесь, — и Лаврийское поле проплыли, —

Вышли затем на простор Кронийского моря, замкнувши

Все пути, чтобы враг ни за что от них не укрылся.

Те же, отставши от них, по реке спустились, приблизясь

330К двум островам Бригеидским, 417где властвует Артемида.

Храм на одном из тех островов был воздвигнут священный,

А на другой, таясь от Апсиртовых полчищ, герои

Вышли, ибо как раз островов и не заняли колхи,

Дочери Зевса боясь, острова же прочие ими

Были полны и путь преграждали дружине по морю.

Ведь и на ближних на всех островах до реки Саланкона 418

И до Нестидской земли оставили воинов колхи. 419

Тут в плачевной борьбе в этот день герои минийцы,

В меньшем числе находясь, уступили бы сил превосходству, —

340Но, избежавши сраженья, они договор заключили:

«Им руном золотым, ибо дал обещанье такое

Сам Эит на тот случай, коль подвиг свершен будет ими,

Вечно владеть, все имея права на владенье, обманно ль

Им завладели они, против воли царя, иль открыто.

Но Медею (о ней ведь спор и шел между ними!)

Должно изъять из дружины и вверить дщери Латоны,

Прежде чем, правя суд, какой-нибудь царь не рассудит,

В дом ли отца надлежит воротиться деве обратно

Или же в землю Эллады вослед за героями ехать».

350Тут когда обо всем в уме поразмыслила дева,

Сразу острая скорбь начала терзать непрестанно

Сердце ей, и Язона она, от товарищей сонма

Прочь отозвав, повела за собой, пока вдаль они оба

Не отошли, и в лицо ему бросила горькое слово:

«О Эзонид, что за замысел вы составили скопом

Против меня? Иль счастье совсем помутило твой разум?