Альфа и Омега. Книга 3

— Скоро все закончится, потерпи немножко, мой хороший, — мягко произнесла я, медленно оседая под весом мужского тела. — Уже почти все.

Когда кольца отодвигаемой шторки скрежетнули по металлу, я закрыла глаза. Не хотела видеть их лица. Хотела, чтобы последним, что осталось в моей памяти, была умиротворенная улыбка Йона, уснувшего на моих руках. О чем в конце концов я теперь еще могла просить судьбу?

Уж точно не о том, что последовало дальше.

— Так и знал, что вы без меня в какое-нибудь дерьмо вляпаетесь, — сокрушенно проговорил знакомый голос, и я, почти настроившись на драматичную смерть на забрызганном кровью кафельном полу, категорически и совершенно не поняла, что только что произошло.

— Они здесь! — Кадо взмахнул трехпалой рукой, обращаясь к кому-то позади себя. — Я нашел их.

— Говорила же, что они там, — раздался торжествующий и вместе с тем немилосердно скачущий от напряжения голос Джен. Потом я услышала шаги и почувствовала накатывающий на меня запах табака и муската. Сердце мое билось словно бы во всем теле сразу, и от шока я не могла выдавить из себя ни слова. Просто сидела на холодном полу, прижимая к себе обмякшее тело мужа, и переводила взгляд вытаращенных глаз с одного на другую и обратно.

— Малышка, ради Зверя, что с тобой? — Увидев, в каком я состоянии, альфа, не мешкая, бросилась ко мне, но я отпрянула назад, продолжая крепко держать Йона у груди, словно свое последнее и главное сокровище. — Что с ним?

— Он умер, Джен, — отозвалась я совершенно чужим и неживым голосом. — Они разорвали нашу связь, и он умер. Я ничем не могу ему помочь. Я не могу его исцелить. Я ничего не могу для него сделать, понимаешь?

— Да быть не может… Хана, дай я посмотрю… Кадо, позови кого-нибудь ради Зверя! — Подруга сжала меня за локоть, но я, повинуясь каким-то совершенно неконтролируемым инстинктам, вырвалась и огрызнулась на нее, обнажив клыки:

— Не трогай его. Не смей его трогать!

— Хана, ты тоже истекаешь кровью. Хана, пожалуйста, позволь мне…

— Не трогай его! — Если бы моя единственная работающая рука не была нужна мне, чтобы держать мужа, я бы почти наверняка ударила ее.

Вернулся Кадо и вместе с ним — тот, кого я ожидала увидеть меньше всего.

— Босс… Далла? — не веря своим глазам, прошептала я, на мгновение почти придя в себя.

— А как вы думаете, я бы иначе добрался сюда так быстро и с таким… подкреплением? — хмыкнул Кадо. — После того, что произошло на Празднике, весь мир встал на уши, и босс Далла лично со мной связался. Мы искали вас почти двое суток, и я уже честно говоря даже не надеялся…

— Хана, что с ним? — не тратя время на приветствия, спросил старый альфа, с трудом опускаясь на колени рядом с нами.

— Они его убили, — прошептала я, снова ощущая, как глаза наполняются слезами. — Он пытался… пытался меня спасти.

— Позволь мне, Хана, — мягко, но настойчиво проговорил Далла, и вот ему я почему-то не смогла противиться. А, может быть, к тому времени у меня действительно уже совсем не осталось сил.

— Прошу… только не забирайте его у меня, — почти прохныкала я, когда он склонился над нами. — Только оставьте его мне. Я больше ничего не прошу.

Далла кивнул и прижал два пальца к шее Йона, на несколько секунд прикрыв глаза. А потом внезапно улыбнулся, и эта самая улыбка — без слов, без объяснений, без всякого контекста — вдруг оказалась совершенно достаточной причиной для того, чтобы я разжала руку.

А потом вокруг стало совсем темно.

**

Семь дней спустя мы готовы были покинуть Город Вечных. Я плохо запомнила эту прошедшую неделю, потому что почти не вставала с кровати и очень много спала. За мной ухаживала Джен, но я была готова поклясться, что, просыпаясь после очередного смутного забытья, иногда чувствовала еще витавший около моей постели запах одуванчиков. Подруга помогала мне менять повязки на зашитой сразу после освобождения руке, и та заживала на удивление быстро и хорошо, так что накануне нашего отъезда пришедший на дом врач снял мне швы. Разглядывая в тот вечер длинный красный шрам, я не могла не вспоминать о том, как выглядела моя рука сразу после нашего с Йоном знакомства. Только теперь у этого неприятного на вид бугорка сросшейся плоти не было никакого магического подтекста.

Конечно, я все еще надеялась, что метка вернется. Что вернется наша с Йоном телепатия, наша способность исцелять друг друга, наше безусловное и непреодолимое влечение друг к другу, которое не смогли одолеть ни внешние враги, ни наши внутренние демоны — вернется наша связь в конце концов. Но дни шли, а я так и не могла снова почувствовать энергию альфы внутри себя, как было раньше. А из-за того, что мы восстанавливались в разных комнатах и почти не виделись на протяжении целой недели, мне вдруг начало казаться, что все остальное мне просто приснилось. Самый прекрасный и любимый мужчина, вся наша страсть, все безудержное желание, что мы испытывали друг к другу, все слова, заверения, обещания, клятвы — все вдруг стало казаться просто вырванной страницей из романа, который я не дочитала, потому что мой поезд добрался до конечной станции и пришло время выходить.

Сидя у окна и глядя на бесконечный осенний дождь за стеклом и разрываемую лучистыми фонарями мглистую синь Этерия, я ощущала себя… кем-то другим. Вроде бы прежней Ханой Росс, но в то же время — уже не совсем ею. Мое имя, мое лицо, мое тело — все это принадлежало к какому-то другому времени. И я номинально его помнила, все эти события были аккуратно разложены по полочкам в моей памяти, но когда я пыталась всковырнуть какой-то эмоциональный пласт, то словно бы ощущала привкус картона на зубах. С кем вообще все это произошло? Со мной ли? Или с той половиной меня, что теперь была навеки оторвана и развеяна по ветру? Как мне было теперь жить дальше, зная, что меня лишили того главного и единственного, ради чего, кажется, я вообще родилась на этот свет?

— Привет, малышка, как ты? — постучавшись, Джен вошла в комнату, держа в одной руке небольшой поднос с двумя кружками. — Заварила твой любимый, — с нотками гордости в голосе добавила она, заметив мой благодарный взгляд.

— Все хорошо, — кивнула я, поднимаясь и шагая ей навстречу. — Я правда уже никого не ждала так поздно.

— Мне тоже что-то не спится, — подтвердила альфа, передавая мне кружку и усаживаясь со своей, над которой витал сочный кофейный аромат, в соседнее кресло. — Ничего, завтра в самолете отоспимся.

— Как там вообще… дела? — Я абстрактно кивнула в сторону окна.

— Там? — задумчиво уточнила моя подруга, чуть прищурившись. — Все как всегда. Интернет кипит, все высказывают свои ценные мнения, фондовый рынок лихорадит, все тычут друг в друга пальцами и ищут крайнего. За этим довольно… любопытно наблюдать.

— У нас ведь… получилось, правда? — тихо уточнила я, даже толком не зная, что имею под этим в виду.

— О да, — выразительно двинула бровями Джен. — Мы встряхнули эту заплесневевшую махину до основания, и тараканы из нее полезли просто во все стороны. Сперва Иерарх объявил, что может превращать людей в бестий, потом Дани обрушил на них новость о том, что на самом деле это люди наши прародители, а не наоборот, а в конце и вовсе выяснилось, что кардинал Восточного города — омега, гендерно нечистый, и его собственный отец знал это, когда надевал венец на его голову. — Она замолчала, задумавшись и словно бы подбирая слова. — Знаешь, что мне это напоминает? Как будто весь мир разом проснулся и начал задаваться вопросами, на которые и раньше не знал ответов, но которые раньше его и вовсе не волновали. Это… интересно на самом деле. Впервые за долгое время им интересно что-то кроме чужого целлюлита и новой вышедшей марки телефона. А ты так и не выходишь в сеть? — Она кивнула на мой смартфон, лежавший на прикроватной тумбочке.

— Нет, — мотнула головой я. — Вообще к интернету не подключаюсь. Не хочу.

— Боишься прочитать там что-то, что заставит тебя пожалеть о содеянном? — прозорливо предположила альфа.

— Может быть, у меня просто больше нет на это сил. Ни на что из этого, — развела руками я, и ее взгляд невольно метнулся к моему забинтованному предплечью. Джен сразу посерьезнела.

— Как ты вообще? — осторожно спросила она.

— Жива, — коротко отозвалась я, отведя глаза. — Это уже… неплохо, да?