Алу: так плачет ветер

Магнум отвернулся, ощущая себя неловко от такого открытого проявления привязанности и перевел взгляд на натюрморт, висящий на стене.

— Что же мы стоим, проходите, ужин готов, — улыбнулся господин Тайр и пригласил к столу, украшенному свечами и композицией из еловых веток.

Мэтрис Тайр разливала вино, пока ее муж суетился и подавал блюда. Каждый раз возвращаясь с новой тарелкой, господин Тайр не забывал одаривать жену улыбкой или лёгким прикосновением. Магнуму, едва помнящему детство с родителями и выросшему с овдовевшей тётушкой, было почти дико видеть такие жесты.

Когда господин Тайр порезал порцию мясного рулета и подал жене, Магнум вспомнил слова тети Ирмы.

«Магнум, женщина может справиться без тебя. Более того, она скорее всего сделает это лучше самостоятельно. Но забота — это приятно. Забота лучше любой драгоценности, которую ты можешь повесить ей на шею. Помни — никакой снисходительности, лишь искреннее участие и внимание к деталям», — и господин Тайр своим поведением целиком и полностью воплощал эти слова.

Когда первый голод был утолён, началась светская беседа, которую Магнум старался поддерживать хотя бы из вежливости.

— Итак, магистр, это мой первый год в качестве директрисы Монтэм Сильва, и мне интересно услышать ваше мнение об академии, — промокнув губы салфеткой, спросила мэтрис Тайр.

— Думаю, вы движетесь в правильном направлении. Организация учебного процесса в Монтэм Сильва ужасна. Взять пример с людей — прекрасная идея, — искренне произнес Магнум. И пусть ему в этом досталась роль посредника, неимоверно его раздражающая, он не мог не проявить уважения к той, что решила перетряхнуть консервативное и отсталое магическое сообщество оборотней.

— Но? — её светло-карие глаза наполнили смешинки. Этой ли фелине не знать, как тернист путь наверх и что везде стоит искать подвох?

— Но я не уверен, что с нынешней властью у вас получится всё это воплотить, — сделав глоток вина, высказался он. — Академия на полном попечении могущественных кланов, в основном волвов. В обмен на спонсорство они забирают себе на десять лет любого мало-мальски талантливого в магии оборотня. Им не нужно, чтобы он развивался. Они подбирают тех, кто удовлетворит существующие нужды клана. Никто не смотрит в перспективу. Одарённые магией оборотни постепенно уходят в подполье без лицензии, что, несомненно, им куда выгоднее, чем отдаться практически в рабство за еду и крышу над головой на десять лет. Или же бегут в Игравию, где получить лицензию намного легче и откуда возвращаться уже не очень хочется. Мне ли не знать, сколько учится оборотней в Кастелло Марэ, я видел это своими глазами.

— И что в первую очередь, по-вашему, нужно сделать? — с любопытством спросила мэтрис Тайр.

— Академии нужен свой собственный заработок, — и судя по тому, как в ответ на его слова блеснули ее глаза, она об этом уже, конечно, размышляла.

— Я обдумываю этот вопрос, — кивнула директриса. — Но учитывая интуитивную специфику взаимодействия оборотней с магией, будет трудно последовать примеру людей и запустить производство артефактов или зелий. Те же торговцы предпочитают вести их из Игравии по морю, это куда дешевле, потому что в Игравии много магической рабочей силы и ресурсов. Наши же артефакты будут поначалу слишком дороги.

— Следовательно, нужно найти спонсора, который захочет вложиться в это изменение системы, — прищурился Магнум. Мэтрис Тайр таинственно улыбнулась. — И он у вас уже есть, — он, не скрывая восхищения, отсалютовал ей бокалом.

— Я работаю над этим, — улыбнулась она загадочно, а Магнум вдруг заметил, как молчаливый господин Тайр с нескрываемым обожанием смотрит на свою жену. И невольно задумался над тем, что у фелинов не принято, чтобы жена брала фамилию мужа. Часто именно женщины выступают главой семьи. К тому же директриса происходит из рода белых барсов, но почему-то решила отказаться от такого преимущества.

— Нынешняя система довольно несправедлива. Я выросла в Окулусе, у самого моря. И это колыбель незаконной магии. Мне приходилось видеть столько талантливых оборотней, но из-за нищеты, жажды наживы или собственных убеждений они не хотели получать лицензию. Кто готов отдать сначала минимум три года академии, а затем десять лет клану, который никогда не обогатит тебя, как бы ты не работал? — она задумчиво постучала пальцами по столу, но их тут же перехватил её муж, успокаивая. Магнум поспешно отвел глаза от этого жеста.

— Позволю себе предположить, что вы уже наверняка задумались, почему же у меня фамилия мужа, — лукаво улыбнулась мэтрис Тайр.

— Вы меня поймали, — кивнул Магнум, не видя смысла отрицать это.

— Мой семье не очень нравилось, что я хочу изменить мир, — усмехнулась директриса. — Когда у тебя всё лежит на ладони и все двери открыты, теряется вкус к жизни и замыливается взгляд. Мы перестаем видеть то, что нас окружает. Но у меня с самого детства было много простых знакомых, я часто вращалась в кругу моряков, нанятых моей семьёй. И во мне зародилась идея, — она с нежностью посмотрела на мужа — которую Брейден безоговорочно поддержал и был готов променять тёплое море на суровые горы.

Такая безоговорочная поддержка казалась Магнуму сказкой, возможно, даже страшной. Он был ребёнком подобной безусловной любви своих родителей друг к другу, в которой ему так и не нашлось места. Их сердца настолько переплелись, что у них не возникло даже крохотного сомнения, стоит ли давать жизнь ребенку, обречённому на боль до конца жизни.

Такие чувства обладали разрушительной силой. Любовь — это не всегда про созидание. И Магнум стал тому свидетелем. И если бы он был с собой по-настоящему откровенен, то признал бы, что подобное его пугает.

— Уверен, что со временем у вас все получится, — прочистил голос Магнум, выныривая из глубокой заводи своих мыслей.

— Уверена, что и вы достигните своих целей, — кивнула мэтрис.

Ужин закончился вкусным десертом, а вскоре Магнум начал собираться обратно. Этот вечер многому его научил. И многое он отложил для последующих размышлений в более подходящее время. А пока он с благодарностью кивнул на протянутый господином Тайром плащ.

Пара с порога наблюдала как он уходит. Они с нежностью держались за руки.

И в разум Магнума всего на мгновение проникла мысль, которая посеяла зерно и обещала возвращаться снова и снова.

А что, если бы подобное присутствовало и в его жизни? Поддержка, разговоры у камина и теплые прикосновения?

Но этого не было. И Магнум отказывался тосковать по тому, чего никогда не имел. И, возможно, не будет иметь.

А пока он шёл в сторону огней Монтэм Сильва, сопровождаемый снегопадом и ветром, колючими иголками пробирающимся под одежду.

Может быть, однажды, по этой и другим дорогам он пройдет с кем-то рука об руку.