Альвиана: по зову сердца и луны

— Да-да, понимаю, — кивнула я.

— Кстати, поздравляю с успехом. Кому отдаешь предпочтение?

— Пока никому. Присматриваюсь, — ответила покладисто и честными глазами посмотрела на нее.

Довольная Падия растянула тонкие губы.

— Брат и Эрх каждый день вспоминают о тебе. Хохочут над Сарнаром и сетуют, что ты ушла у них из-под носа. Ведь о тебе ходит столько заманчивых слухов. Согласно им, ты коварная особа, соблазняющая мужчин щелчком пальцев. Поговаривают, что даже господин Дельрен не остался к тебе равнодушным, — рассказывая, она не сводила с меня глаз, наблюдая за каждым моим жестом.

— Вряд ли, — как можно равнодушнее повертела головой. — Я его почти не знаю, но он кажется прожженным циником.

— А циничный Сарнар тебя не пугает?

— Если посоветуете держаться его подальше, я прислушаюсь к совету.

— А если порекомендую держаться подальше от Маглеба? — ее золотистая бровь взметнулась вверх.

— Ни к кому из них я не испытываю привязанности, — ответила спокойно. Ведь чего- то подобного и ожидала, поэтому сохранить выдержку оказалось не так сложно.

— Посмотрим, как они себя поведут. Пока держи их обоих около себя, — во взгляде Падии блеснула расчетливость.

— Хорошо, — кивнула. Пусть строит планы какие угодно, я пока что буду изображать покладистость, но своей жизнью распоряжаться не дам! Именно поэтому спрашивать о родителях и женихе Альвианы не стала. Боюсь, что показав страх, дам Тойлепам возможность помыкать мною. В конце концов, в случае неприятностей обращусь к Маглебу. Одна мысль о возможности просить у него помощи, утешала. И Падия, не уловив во мне ни капли смятения или бунта, успокоилась.

— Если возникнут трудности, знаешь, где меня найти. Или пришли курьера, — она достала из сумочки кошель и положила мне на колени.

— Благодарю, — произнесла я признательно, но с достоинством.

— Желаю тебе удачи.

После встречи осталось неприятное впечатление. Но даже пожаловаться и поделиться домыслами не с кем.

— Ты определенно родилась под счастливой звездой! — щебетала мадам Пуи, сопровождая меня до двери. Она радовалась так искренне, что я, оказавшись у себя в комнате, отсыпала часть денег из кошеля и протянула ей.

— Не надо! — отступила она к порогу. — Я забочусь о тебе не из-за них. Просто гляжу, как за тобой два оболтуса ухлестывают, и мне хорошо. Но от сладостей не откажусь. — И посмотрела смущенно.

— Я бы отдала вам все. Ни капельки не жаль, только они могут быть с «начинкой».

— Мне такие сюрпризы за счастье! — краснея, призналась комендант. И я со спокойной совестью вручила сладкоежке коробки.

— Ох, Альвианка! Как радуюсь за тебя! Только, дуреха, не испорть все возвращением к Ловчему!

— Да я даже не помню, как сбегала! — выдохнула с отчаянием и села на постель.

— Плохо! Зверя надо приструнить.

— Ага, — вздохнула я грустно. — Первостепенная задача, чтобы выжить.

— А то ж ведь когти пострадают! — нахмурилась мадам. — Ложись спать. Сейчас принесу горшок, запру тебя и не выпущу до утра! Буду караулить! А если сбежишь… — погрозила назидательно пальцем, чем вызвала только улыбку. Повезло мне с ней.

В комнате чудесно пахло розами. Я любовалась в густом сумраке очертаниями букетов и радовалась бы подаркам, если бы не боялась наступающей ночи. Полная луна висела в черном небе и пугала до одури. Ведь Ловчий точно прибьет!

Нужно срочно что-то придумать, чтобы ночью не шляться по поселку. Дверь мадам закрыла, но что делать с окном? Я, конечно, не акробатка, однако лучше подстраховаться.

Поразмыслив, разложила на полу и подоконнике мокрые полотенца. Если встану с постели — хотя бы проснусь. Плотнее задернула шторы, чтобы в комнату не проникал лунный свет, и легла в постель.

Дожилась! Засыпаю с ночником под кроватью, уговаривая свою зверюгу быть хорошей девочкой и не искать на пятую точку приключений. Только будет ли результат?

Ночью я несколько раз просыпалась в холодном поту и судорожно осматривалась. Убедившись, что сплю в своей кровати, выдыхала с облегчением и пыталась заснуть снова. Однако едва впадала в дрему, в комнату с проверкой заглядывала комендант.

— Славься, Альда! На месте чудная девка. Фух! — с облегчением восклицала она, чертила на мне обережный знак и уходила. Не удивительно, что утром мы обе были не выспавшиеся и зевали во все горло.

* * *

Утром непогодилось, хмурые тучи нависали над самой землей, и выходить на улицу не хотелось. А мне пришлось отправиться в академию пораньше, чтобы успеть взять учебник истории и быстренько пробежаться глазами по главе, что проходили вчера в мое отсутствие.

«Времени в обрез — как бы не опоздать на урок, — волновалась я, стирая со лба редкие дождевые капли. — Иначе старушка Лейдес шкуру сдерет».

Однако мне сопутствовала удача. С утра читальный зал пустовал, поэтому уже скоро я спешила в класс, прижимая к груди заветную книгу в истертой кожаной обложке.

Вот только глава оказалась огромной, и текст содержал много сторонних, нудных измышлений автора. Приходилось продираться через них, чтобы отыскать важную суть с чайную ложечку. Если не успею — Лейдес мне мозг чайной ложечкой выест!

В спешке я сосредоточенно вчитывалась в книгу, натыкаясь на «воду», перескакивала через строчки и абзацы, торопливо делала пометки в тетради, но раздался второй удар колокола, и в аудиторию прошаркала магистр.

Едва она села за преподавательский стол, оглядела слушательниц и принялась за перекличку.

Меня вроде бы взглядом не выделила, и я расслабилась. А зря…

— Натис!

— Здесь! — откликнулась.

— Вас вчера не было.

От волнения я забыла, как дышать, а потом выпалила:

— Я наверстала пропущенный материал по Ильису! — подняла с парты толстую книгу и потрясла ею, как щитом. Наверно, со стороны смотрюсь смешно, но лишь бы отбиться от нападок этой стервы. Вон как мстительно глядит.

— Надо же, — Лейдес прищурилась, и от ее взгляда мне стало нехорошо. — Занятно узнать, что вы думаете по поводу его монографии?

— A-а… На моя взгляд… — затянула неуверенно. Да я кое-как пробежалась по нескольким страницам этого талмуда и ни черта не поняла, поэтому сейчас ужом вертелась, чтобы выдать подобие чего-то умного. — Было бы лучше, если бы предпосылки дворцового переворота автор монографии дал более систематизировано. Во взаимодействии политический, экономических и культурных причин… — никогда историю не любила и всегда путалась в нагромождении исторических событий, как Федот в трех соснах, однако еще со школы уяснила, что все взаимосвязано. И случайно вставила фразу, которая на магистрессу произвела неизгладимое впечатление.