Альвиана: по зову сердца и луны

— Тогда открываю дело об установлении твоего происхождения и штрафую за подделку клановой метки.

Я застыла.

— Что?!

— Иного выхода нет. Пока дело идет, а оно может идти долго, ты не сможешь покидать город. До установления принадлежности к клану, ты не принадлежишь Нависам. И у Падии появится лишний стимул позаботиться о чести рода.

Я хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу. Срочно прикидывала, во сколько обойдется штраф, сведу ли концы с концами после выплаты. И где взять денег, если окажусь в нищете…

Дельрен внимательно следилл за мной. Не удивлюсь, если он сейчас попросит вернуть те деньги, что дал прежде.

Вот теперь, оказавшись перед суровым выбором, я засомневалась, что моей гордости хватит надолго. Скорее, как миленькая соглашусь стать чьей-то содержанкой. Душа противится, но есть ли выбор?

— Хорошо, — кивнула.

— Ты понимаешь, что на это время становишься бесклановой и беззащитной?

— Хрен редьки не слаще, — ответила. Дельрен оживился и нехотя улыбнулся:

— Остроумное выражение.

Нутром чую, что все-таки он самолюбие тешит, упивается властью и осторожно подгоняет меня к досугу. Но если первой заговорю об этом, начнет отнекиваться и изображать, что потерял интерес. С… сволочь!

— И какой вариант выбрать? — спросила у него, чтобы сэкономить время и свои нервы.

— Это твой выбор, — хитро увильнул Дельрен от ответа.

— Я согласна на все.

— Правда?

— Да.

* * *

Унизительно сидеть в крохотном подсобном помещении без окон, заставленном бумагами и всякой ерундой. Но условия, которые Дельрен выдвинул, еще хуже. Теперь я должна ублажать его, выполнять прихоти и не сметь перечить. Ах да, еще держать язык за зубами. И чувствую, уже сегодня придется приступить к обязанностям. Но я сомкну зубы и вытерплю!

— Для наглядности, — пояснил он, заталкивая меня в комнатушку. Для какой поняла уже скоро, с ролью любовницы смирилась и радовалась, что негодяй Ловчий нашел хоть какой-то выход из моей сложной ситуации.

А всего-то достаточно было, чтобы хлопнула дверь и, громко топая, в кабинет ввалился взбешенный папаша Навис.

— Где эта потаскуха?! — гаркнул он могучим голосом, и я чуть не описалась от страха. — Вы не смеете арестовывать Юста из-за этой твари! Мальчик чист перед законом! И бумага у меня есть, подтверждающая сговор по заключению брака!

— Замечательно, — хладнокровно ответил Дельрен. — Я отмечу в деле о ее наличие. Однако теперь вопрос состоит в том, чтобы вы смогли доказать, что это девица — ваша дочь.

— Что-а?! — взревел папаша, загрохотал стул, и я от испуга вжалась в стену коморки. — Что значит доказать?! Метку ее не видали?!

— Ее нет.

— Вр-р-рете! Есть! Б-р-р-ыла! — в сочетании с раскатистым рычанием голос у папаши Альвианы стал угрожающим, нечеловеческим. Боже, да он при встрече раздерет меня на куски!

— Ложное обвинение должностного лица — параграф 68 пункт 11 сводного человеческого и оборотнического кодекса — штраф 50 полновесных, — не повышая голоса, предупредил Ловчий. — А если она окажется сестрой Альвианы без клановой метки — еще пятьдесят полновесных за нарушение кодекса.

— Да вы-ы! — зашипел Навис и выдал нечто нечленораздельное. Тут-то до меня окончательно дошла разница между элитными оборотнями, которых видела на академической площадке, и полуживотным, привыкшим к власти в своей стае. — Потаскуха прежде р-р-рта не смела откр-рыть! Набр-р-ралась др-ряни! Говор-рил, не надо пускать в гор-род!

— Если докажете на совете, что она ваша родственница — другой разговор. А пока — она под защитой департамента.

В ответ раздался жуткий, явно угрожающий рык, топот, затем оглушительно хлопнула дверь. Не удивлюсь, если она летела с петель.

Когда Дельрен открыл дверь подсобки, я сидела ни жива ни мертва.

— Ты вправду была потаскухой? — спросил ехидно вместо слов утешения.

Зато я сразу пришла в себя и стиснула зубы, чтобы не взорваться.

— Знаю, что нет. Потому что ты не Альвиана и не одна из его дочерей, и не из клана. Он даже не знает твой запах. Что ж, посиди еще немного. Дела… — и захлопнул дверь.

Когда стемнело, мы вышли из здания департамента, дошли до стоянки, сели в скаперт.

За день я так перенервничала, что не испытывали ничего, кроме сильной усталости. И когда скаперт подъехал к дому Дельрена, даже не удивилась. Только спросила, чтобы хоть как-то обозначить свое будущее:

— А как буду ходить в академию?

— Жаждешь лицом к лицу встретиться с Нависами?

Промолчала.

— Так что усваивать знания тебе придется самой. А на зачеты иногда смогу подвозить.

— Но тогда все узнают!

— Что ты под защитой Департамента? Или волнуешься, что поклонники узнают?

— А где я буду… жить?

— Пока у меня, но не высовывая нос без разрешения…

У меня не было слов!

Во дворе дома Дельрен заглушил мотор.

— Готовить умеешь? — спросил, заходя в дом.

— Да.

— Тогда умойся и сделай что-нибудь. Не успел сегодня заехать и купить готовой еды. Холодник там, ванна там. Но пока займу ее, — и быстро скинув форму, скрылся в ванной комнате.

Он мылся, а я пыталась приготовить что-то приличное. На холостяцкой кухне мало нужных в хозяйстве вещей, все непривычное, еще разложено по непонятной мне логике. Однако яйца нашла, копченое мясо, еще по мелочи, сыр. А еще запасы вина. И из одной початой бутылки отхлебнула, чтобы успокоиться.

Когда вымытый Дельрен с мокрыми волосами и обернутый полотенцем вышел из ванной, — кивнул, чтобы я посетила ее тоже. Предполагая такой вариант, я заранее перекусила бутербродом, чтобы потом не мучиться голодом. Хотя, глядя на него, ощущала, как просыпается иной голод.

Ванна была нагретой, с влажным кафельным полом, забрызганными стенами и запотевшим стеклом.

Стянула платье и залезла под душ. Как же хорошо! Однако потянул сквозняк, я обернулась и увидела Дельрена. Мало что пришел, так еще втащил стул, сел на него и закинул ногу на ногу.

— Продолжай, — приказал барским тоном.

Я взяла мочалку, хотелось отхлестать ею по его самодовольной мине, но нельзя. Вздохнула, натерла ее мылом и принялась растирать кожу.

Настойка давно перестала действовать, и Зверюня решила пойти в отрыв, корректируя мое поведение. По телу разливалось желание, движения стали плавными, дразнящими. Я эротично намыливала тело, не забывая принимать самые соблазнительные позы. И, вообще, хочет разнообразия — получит. Буду пока шелковой и послушной, а потом… Едва созрел план, дышать стало легче.