Амбровое дерево

– С возвращением, Малышка, – пробормотал он.

Жар залил мое лицо, когда по магазину пронесся громкий боевой клич.

– Так держать, папа! – рядом с Ником появился Дэниел, ухмыляясь от уха до уха.

И он был не единственным, кто это заметил. Кенни тоже смеялся. Слава Богу, большинство покупателей уже ушли, и магазин был почти пуст.

– Он думает, что я уже потерял форму, – сказал Ник, дружески толкнув Дэниела.

– Иногда ты так себя ведешь, – ответил мальчик. – Но благодаря мне все определенно начинает налаживаться, – Дэниел выпятил свою грудь. – Я давал ему советы.

– О, неужели? – я ухмыльнулась. – Может быть, мне стоит взять тебя с собой в придорожную закусочную в среду вечером вместо Дженны? Ты умеешь танцевать?

– Зовите меня просто Джастин Тимберлейк, – парень сделал движение, которым гордились бы «N'Sync», и я моргнула.

– Ух ты. Ты не шутил. Ты нанят.

Ник отрицательно покачал головой.

– Не получится. Ему всего четырнадцать лет. Ему не разрешают ходить на свидания, если я не буду сопровождать его в качестве компаньона.

– Ты просто завидуешь, потому что он умеет танцевать, а ты нет.

– О, папа умеет танцевать. Он брал уроки.

Ник зажал Дэниелу рот ладонью, и по его шее пополз тусклый румянец.

– Я думаю, нам пора уходить.

Я широко раскрыла глаза в притворном ужасе.

– Я в это не верю. Ник Андерсон берет уроки танцев? И мир не остановился с пронзительным визгом?

– Когда ты торчишь на территории комплекса в центре Саудовской Аравии, делать особо нечего, – пробормотал он. – Кроме того, он не сказал, что у меня это хорошо получается.

Дэниел заставил Ника убрать руку ото рта.

– Получается. Вы бы видели, как он тренировался с Боуи. Они вместе ходили на занятия, и оба старались быть лучшими.

– Нам с тобой предстоит долгий разговор, когда мы вернемся домой, – Ник пристально посмотрел на Дэниела, прежде чем снова повернуться ко мне. – Как насчет ужина? Готовит Боуи, так что я не в ответе за состояние твоего здоровья.

С Линдси? Ни единого шанса. Может быть, я и заключила перемирие с Ником, но она была совсем другим делом.

– Извини. Я обещала маме, что заеду после работы.

– Ну, что ж, тогда увидимся позже.

– Конечно.

Я посмотрела им вслед, а потом перевела взгляд на Кенни.

– Сотри с лица эту ухмылку, или я уволю тебя за нарушение субординации.

Мои слова не произвели на него никакого впечатления.

– Ты не можешь меня уволить. Ты слишком сильно нуждаешься во мне. Кроме того, приятно слышать, как ты смеешься для разнообразия.

– Неужели все действительно было так плохо, Кенни?

– Не плохо, – мужчина заколебался. – Просто ты так серьезно ко всему относилась, будто если когда-то и умела веселиться, то давно забыла, как это делается.

Я на секунду об этом задумалась.

– Может, так и было. И, может быть, пришло время мне начать вспоминать.

Он похлопал меня по плечу.

– Почему бы тебе не пойти? Я запру дверь на ночь.

Мы оба удивились, когда я поцеловала его в щеку.

– Спасибо, Кенни. За все.

Этот человек уже давно просрочил повышение зарплаты, решила я, собирая свою сумку. Он проводил здесь больше времени, чем я, никогда не жаловался, и весь персонал смотрел на него снизу вверх. Я не могу управлять магазином без него.

Новый мамин дом был маленьким, одноэтажным, из красного кирпича. Он стоял в конце длинной аллеи, среди рощи высоких сосен, которые шептали на ветру, как сотни голосов, бормоча секреты, не предназначенные для человеческих ушей. Поскольку она ждала меня, я не стала стучать, просто открыла дверь и вошла в кухню.

К моему вечному шоку, она стояла у кухонного прилавка, накладывая последние штрихи на мандариновый пирог, мой самый любимый с тех пор, как я была маленькой девочкой.

– По какому случаю? – спросила я, когда она оглянулась.

В ее улыбке чувствовалась легкая нервозность.

– Это мой способ сказать, что я сожалею, – она достала две тарелки и отнесла их на стол, разрезая пирог, прежде чем продолжить. – Вчера я полночи не спала, думая о том, что ты сказала вчера в больнице.

Я наблюдала, как она суетилась на кухне, доставая вилки, готовя кофе.

– Аликс, я никогда не хотела причинить тебе боль, хотя теперь вижу, что сделала это. Ты все еще мой ребенок, и я действительно думала, что знаю, что для тебя лучше. Я думала, что ты просто обижена тем, как Хью вел себя, что со временем ты сможешь все исправить. Может быть, я уже старею. Я уже не так легко принимаю перемены, а Хью был частью твоей жизни с самого детства. Он единственный парень, с которым ты когда-либо встречалась.

– Садись, мама, – я схватила ее за руку и мягко усадила в кресло. – Самое время нам поговорить об этом.

Она сложила руки вместе на столе и выдохнула, отчего прядь волос упала ей на лоб.

– Именно это мне и говорил твой отец. Я должна была его выслушать, должна была знать, что ты не разведешься с Хью без веской причины. Мне так жаль, что я не доверяла вашим суждениям.

С моих губ сорвался короткий смех.

– Я не давала тебе никаких оснований доверять ему. Но мне уже давно следовало уйти от Хью, мама. Мы не любим друг друга. Мы никогда не любили.

– И все же ты оставалась с ним все это время. Почему? – она выглядела смущенной и расстроенной, и мое сердце болело от того, что я собирался сделать.

Иногда мы забываем, что развод затрагивает не только двух вовлеченных людей. Этот разрыв затрагивал обе семьи.

– Я осталась с ним, потому что мне было все равно, что он делает, мама. После смерти Кэти меня ничто не волновало.

– Но ты же вышла за него замуж. Должно быть, у тебя были к нему какие-то чувства, – внезапно ее лицо побледнело, а на лице появилось испуганное выражение. – Это была моя вина, не так ли? Я подтолкнула тебя выйти за него замуж.

Потянувшись через стол, я накрыла ее руку своей.

– Нет, ты не толкала меня на это. У меня были свои причины выйти замуж за Хью, – я собралась с духом и пошла дальше. – Я вышла за него замуж, потому что была беременна и напугана. Он предложил мне выход, способ дать ребенку и себе респектабельность, – я заколебалась. – Кэти не была ребенком Хью, мама.

Ее взгляд остановился на мне.

– Ник, – прошептала она.

– Да.

Секунда прошла в молчании, ее плечи опустились, когда она отвела взгляд и уставилась на стол перед собой.