Анастасия. Вся нежность века (сборник)

– Сожалею, нужно успеть на завтрашний пароход.

– Мы уезжаем, завтра?

– Утром мы отплываем из Гавра.

– Куда же на этот раз?

– В Соединенные Штаты, Анастасия Николаевна, место прибытия Бостон.

– Но это так далеко от… – княжна запинается, и мы понимаем, что она хотела сказать: от России. Понимает и князь:

– Дальше не бывает. Будем надеяться, что там вы наконец окажетесь в полной безопасности.

– Но ведь и здесь, в Европе, разве мы кому-то мешаем, разве нас кто-то преследует?

– Что вы, разумеется, нет! – слишком бодро отвечает князь, уводя ее из поля зрения Багаридзе. – Но так будет надежнее, спокойнее, – цедит он сквозь зубы, буквально оттесняя княжну в боковые коридоры. Они быстро пробираются через служебные помещения, подсобки, заставленные всяким хламом, к запасному выходу.

Княжна не спрашивает, зачем они здесь. Она послушно идет за Ильницким, не отпускающим ее руки, следуя всеми поворотами, – для нее это еще продолжение тысяча и одной ночи – романтическое приключение, где она в новой для себя роли покорной и нежной влюбленной девочки. Разве с таким спутником возможны неприятности? Наверное, он придумал такую увлекательную игру, чтобы было таинственно и интересно.

Вот они у выхода – за дверью ночь, косой дождь с ветром, холод. Совсем рядом, в нескольких метрах от подъезда поблескивает в кромешной темноте оставленный заранее автомобиль с поднятым верхом. Тихо урчит работающий мотор.

Княжна замирает на пороге, покачиваясь на носках, – она в тонких бальных туфлях, в легком белом платье. Сейчас ей придется ступить прямо в большую лужу. Чуть замешкавшись, князь понимает ее затруднение и подхватывает Анастасию на руки. Она тотчас с готовностью обвивает его шею.

Вот они уже оба в машине, и князь откуда-то с заднего сиденья, где нагроможден багаж, сразу же, одним движением достает меховую ротонду и укутывает княжне плечи. Ей приятно его внимание, его заботливые жесты, – как никогда раньше, нежно и таинственно блестят ее глаза, – романтическое приключение продолжается.

Бесшумно автомобиль трогается с места и быстро выбирается из глухого угла на ночную дорогу, не зажигая фары. О его движении мы догадываемся по отблескам ночных фонарей на полированном металле.

* * *

Этот удаляющийся отблеск виден и от парадного подъезда Русского клуба. Вход ярко освещен, нарядно светятся изнутри массивные стеклянные двери со швейцаром в глубине вестибюля.

У подъезда стоят две-три новенькие машины, сверкая никелем под дождем.

Через двери видно, как с лестницы, устланной красной ковровой дорожкой, быстро сбегает и выскакивает наружу, в дождь, Багаридзе, держа руку глубоко в кармане, где угадывается пистолет. Почти сразу у него за спиной вырастает Васяня. Оба растеряны, жадно ищут глазами что-то по сторонам, ежась и втягивая голову от холодного дождя.

Следом за ними из дверей выпархивает в глубоко декольтированном платье мадам Сазонова и, заметив капитана, крепко вцепляется в его рукав, что-то сбивчиво говорит ему, пытаясь втянуть назад. Багаридзе нехотя отбивается, но от генеральши так просто не избавишься, она виснет на капитане и, очевидно, визжит, потому что на скандал вначале собираются оставленные у машин шоферы, выглядывает из дверей швейцар, а затем и другие посетители. Сверху по лестнице спускается на шум генерал Сазонов.

Наконец, с силой отшвырнув Сазонову, Багаридзе удается подозвать ночное такси, куда тотчас впрыгивает и Васяня, и оба быстро отъезжают.

Промокшей насквозь генеральше не удается удержаться на ногах от толчка Багаридзе, и она, скорее всего, упала бы, не подоспей вовремя Павел Андреевич.

Все еще вне себя от сцены с капитаном, она, немного оправившись, в истерике принимается хлестать по щекам ни в чем не повинного Сазонова. Тот не сопротивляется, только молча все время пытается набросить на нее вынесенное швейцаром пальтецо с лисьим воротником.

Допрос горничной

В еще недавно такой нарядной и уютной квартирке Егорычевых полный бардак. Повсюду следы погрома – перевернутая мебель, сломанные стулья, битая посуда и пр. Посреди гостиной сидит на стуле, закрыв лицо руками, горничная. Она плачет. Видно, что ее подняли с постели, – девушка в одной рубашке, чрезвычайно растрепана. Над ней склонился рассвирепевший Багаридзе.

В открытую дверь видно, как Васяня с интересом рассматривает в комнате Анастасии дамский туалетный столик с трельяжем. Он трогает и нюхает всякие баночки, флакончики, щипчики. Наконец Васяня возвращается в гостиную и, как всегда, останавливается у притолоки, привалившись плечом. В руках у него изящная пудреница с нежно-розовой пуховкой из лебяжьего пуха. Васяня, забавляясь, время от времени дует на пуховку, и пудра осыпает ему лицо и пиджак.

Багаридзе кричит горничной по-французски:

– Ты из себя тут дурочку не строй! Не на тех напала. Говори, где господа, где они могут быть, ну!

Горничная всхлипывает и только мотает головой, закрывая лицо руками.

Багаридзе поворачивается к Васяне:

– Что стоишь, пялишься! В столах хорошо смотрел, в спальне в ящиках смотрел?

Васяня, не отрываясь от притолоки:

– В какой такой спальне? Я, что ли, знаю, какие у них спальни бывают?

Багаридзе вновь переходит к допросу горничной:

– Где у них спальня, где они документы держат, ну?

Горничная внезапно открывает лицо, и тогда становится видно, что лицо у нее разбито и все в крови, рубашка на груди тоже в кровавых пятнах.

– Я не знаю, где документы, правда, ничего не знаю, а спальни у них нет, нет у них спальни…

– Что ты мелешь? Как нет спальни?

– Не жил с ней хозяин, они сами по себе, как чужие… – воет горничная.

Для Багаридзе это полная неожиданность. Озадаченный, он садится на свободный стул, начинает переваривать новость.

Васяня, ничего не понимая из их разговора по-французски, продолжает играть пуховкой.

– Слышь, капитан, видать, не дурее нашего Егорычев этот. И дерется знатно. Простой купец, или за кого он там себя выдает, так драться не будет, – вспоминает Васяня их недавнюю стычку возле дамского салона. – А раз нет никаких документов, значит, все загодя рассчитал. И не вернутся они сюда, больно им склянки эти нужны. Чего нам здесь торчать? На вокзалах искать надо, а то и в портах.

Багаридзе снова поворачивается к плачущей горничной:

– В шкафах посмотри, все ли вещи на месте? Драгоценности барыни…