Ангел в темноте (сборник)

Разве в этом дело?

А в чем?

Почему мальчик с прозвищем Шумахер так прочно засел у нее в голове? Что, если не ослепительное обаяние юности так привлекло ее, благополучную, нежно любящую и любимую замужнюю двадцативосьмилетнюю женщину?!

Что толку лукавить перед самой собой? Лена вздохнула и стала собираться на работу.

* * *

Елена шла по своему обычному маршруту к метро, украдкой взглядывая на стадион Академии, но там уныло бегали какие-то разнокалиберные бегуны по кругу. Шумахера среди них не было.

Алексей Александрович сидел в преподавательской. Кто-то заходил туда, кто-то выходил – он автоматически здоровался и прощался с коллегами. Сидел, углубившись в свои записи, но мысли его были далеко, в прошлом…

Летняя сессия, экзамен по античной литературе. В расписании экзаменов напротив надписи «антич. лит.» – другая, «препод. Найденов А. А.». Его первый экзамен на журфаке.

Лена Покровская – совсем еще девчонка, студентка-первокурсница. Он – молодой преподаватель. И неизвестно, кому страшнее. Она садится перед ним, сжимая в руках билет. Он смотрит на нее и видит, как будто впервые за весь этот учебный год, что девушка очень красива. Начинает спрашивать, заглядывая в ее билет, и почему-то все сильнее смущается. А вот Лена отнюдь не смущена, смотрит на симпатичного преподавателя с кокетливым интересом. По всему видать, что не очень-то прилежная студентка эта красавица Елена. Он задает наводящий вопрос, она какое-то время говорит, правильно, но… недолго. Он удивлен ее лаконизмом, что-то спрашивает еще. Девушка пожимает плечами, улыбается ему улыбкой женщины, которая нравится мужчине и явно знает об этом. Билета не знает, а вот что нравится – знает наверняка…

Не глядя на девушку, он спрашивает еще и еще что-то. Елена отвечает, наклонив голову, при этом старается заглянуть в глаза Найденову. Тот совершенно уже «потерял лицо», даже слегка покраснел и глаза прячет. Куда там… Девчонки на заднем плане хихикают себе в ладошки. Наконец, он берет зачетку девушки, что-то быстро пишет в ней и отдает обратно. Елена медленно встает и, раскрыв зачетку, лучисто улыбается Алексею. Тот смотрит на нее откровенно любующимся, а может быть – влюбленным взглядом. Лена направляется к двери. 5:0! Это чистая победа красоты над интеллектом…

СТАРЦЫ, ЗАВИДЕВ ИДУЩУЮ К БАШНЕ ЕЛЕНУ,ТИХИЕ МЕЖДУ СОБОЙ ГОВОРИЛИ КРЫЛАТЫЕ РЕЧИ:ИСТИННО, ВЕЧНЫМ БОГИНЯМ ОНА КРАСОТОЮ ПОДОБНА…

Они виделись в факультетских коридорах часто, все пять лет, пока училась Елена, но не общались, только здоровались. А поженились гораздо позже. Лена закончила журфак и уже работала на телевидении, тогда еще в литдраме – редакции литературно-драматических программ. Там они и встретились, когда его пригласили для какой-то, вылетевшей уже из памяти консультации… До консультации ли было, когда Она сама подошла к нему, напомнила о себе, о своей нахальной пятерке по античке. А ему и не надо было ничего напоминать: он уже давно помнил сам и даже купил в ювелирном магазине… Впрочем, в тот раз он Ей ничего не сказал, просто пригласил в ресторан. Она рассмеялась, спросила: «Алексей Александрович, вы проголодались или хотите побыть со мной вдвоем?» Он, помнится, тогда просто опешил. А Она, такая веселая, озорная, еще и добавила: «Пригласите меня в гости, а?»

Он «пригласил» ее замуж в тот же вечер – и она согласилась…

За эти пять лет Елена стала, кажется, только красивее. А он сам? Скоро сравняется в возрасте с предметом, который преподает.

Найденов с трудом вернулся из своих приятных воспоминаний, печально вздохнул и направился к аудитории.

Но, когда прозвенел звонок и он открыл дверь в шелестящую конспектами аудиторию, все было в порядке, хотя бы на посторонний взгляд. Он уже взял себя в руки. Это снова был прежний Алексей Найденов – легкий, ироничный, уверенный в себе человек.

В свойственной ему манере, он сразу перешел к делу, но нет – сегодня обычной лекции не получится…

Постояв у кафедры, Алексей Александрович окинул взглядом аудиторию и начал…

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.Я список кораблей прочел до середины:Сей длинный выводок, сей поезд журавлиныйЧто над Элладою когда-то поднялся.Как журавлиный клин в чужие рубежи —На головах царей божественная пена —Куда плывете вы? Когда бы не Елена,Что Троя вам одна, ахейские мужи?И море, и Гомер – все движется любовью.Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,И море черное, витийствуя, шумит,И с тяжким грохотом подходит к изголовью.

Студенты слушали внимательно. Алексей, вдохновленный необычной тишиной, продолжил:

– Да… Несмотря на описываемые бои, колесницы и военные корабли, «Илиада» прежде всего – история о любви, причем во всех ее проявлениях. О любви… Я часто думаю о самом странном, но и о самом человечном проявлении любви, описанном в «Илиаде», – когда Ахиллес сжалился над своими врагами, отдал им тело Гектора и заплакал.

Он помолчал, подумал про себя: «Обычная интеллигентская рефлексия, ведь собирался говорить о Валерии Катулле…»

Студентам, видимо, передалось его настроение – сего дня они вели себя куда тише обычного. Но парочка на галерке все-таки начала тихо-тихо, осторожно целоваться за сдвинутыми сумками… «Все в порядке, жизнь продолжается», – не то констатировал, не то успокоил себя Найденов, и продолжал:

– Как всякое великое произведение, пережившее свое время на века, «Илиада» таит в себе загадки и вместе с ними, наверное, грядущие открытия. Одна из самых пленительных загадок «Илиады» такова: почему в огромном произведении, вместившем в себя многократные, подробные и красочные описания все тех же кораблей, боевых одеяний воинов, театра военных действий, легендарного щита Ахилла, наконец, красоте Елены – причины, виновницы этой грандиозной распри – уделено всего несколько строк? И ни одна из них напрямую не описывает ее божественной красоты! Почему?

Он прошелся глазами по лицам студентов, вглядываясь в парней, как будто пытаясь угадать – кто бы из них мог быть Шумахером… Впрочем, не исключено, что мальчишка учится по соседству, в Академии: стадион ведь у них один на два вуза.

Один парень, наконец, произнес не совсем уверенно:

– Гомер был слепой.

Все засмеялись. Алексей Александрович улыбнулся тоже.

Другой парень, как бы споря с сокурсником, веско возразил:

– Но кое-что, судя по всему, он в своей жизни повидал. Алексей Александрович осторожно, чтобы не нарушить ход рассуждений ребят, уточнил:

– Скорее, Гомер многое слышал. Существует версия, что иониец Гомер написал свою «Илиаду» на богатом материале троянских сказаний.

Девушка, явно первая красавица курса, произнесла, кокетливо наматывая прядку волос на палец с эффектным маникюром:

– Я знаю, что некоторых красавиц, вот Натали Гончарову, например, ненавидели за смерть Пушкина… Цветаева ее ненавидела. Может, Гомер ненавидел Елену? За все беды, что она принесла? Вот и решил – пусть ты хоть сто раз красавица, я про тебя писать не буду…

– … чертова кукла, – добавил в тон какой-то остряк с галерки. Прозвучало это, впрочем, как-то двусмысленно. Несколько обескураженная красотка оглянулась на комментатора с галерки и с достоинством села.

Найденов одобрительно кивнул красивой девочке:

– Оригинальная теория, но и она маловероятна. Как бы Гомер ни относился к Прекрасной Елене, своих собственных чувств он все же не выдал…

Шумахер слушал интересную дискуссию и задумчиво рисовал профиль Елены. Но не той, что своей божественной красотой сгубила Трою с подавляющим числом мужского населения. Это – другая Елена… Гладко зачесанные волосы, четкие строгие брови, прозрачные, почти светящиеся серые глаза. Потом он пририсовал к ее головке длинные локоны, высоко скрепленные на макушке, длинную лебединую шею, добавил тунику со складками…