Ангел в темноте (сборник)
Шрифт:
Помолчала. Потом добавила уже совсем другим тоном:
– Все. Я больше не буду с ним разговаривать.
Найденов неожиданно снова взорвался:
– Лена, если ты не думаешь, что говоришь, то хотя бы слушай, КАК ты говоришь! Это же для тебя подвиг, жертва, которая мне, признаться, не нужна!
Постоял у окна. За окном опускались на их тихий спальный район осенние сумерки.
Потом произнес устало:
– Иногда я понимаю, почему браки, в которых супруги мало общаются, прочнее.
Елена пожала плечами:
– А зачем нужна такая семья, в которой не общаются? И что хорошего в семье, если от мужа нужно скрывать даже… мелочи?
Алексей
– Лена, да не мелочь это! Вот ты мне скажи: он красивый, этот парень?
Лена невольно улыбнулась:
– Да. Нет! Да… он вообще-то… он очень смешной, Леша.
Найденов выслушал и грустно кивнул головой:
– Ты уже забыла, ты все забыла… Прежде чем мы поженились, ты мне сказала однажды: «Я тебя люблю, потому что ты самый смешной на свете»…
Елена бросилась к мужу, но он мягким жестом отстранил ее:
– А по-настоящему смешон я именно теперь.
Ночью оба долго не могли заснуть. Лена приникла было к мужу, попыталась поцеловать его, но он – правда, с видимым усилием – отстранился:
– Лена, я же не громоотвод.
Это было очень обидно слышать, и Лена отвернулась. Но заснуть все же не удавалось: день выдался трудным. Может быть, завтра все изменится?
Какое-то время спустя Леша стал дышать ровнее. «Спит», – подумала Елена уже совсем спокойно…
А Алексею Александровичу снился в это время странный сон: он в доспехах древнегреческого воина стоит в аудитории за кафедрой и декламирует:
– Гнев, о, богиня, воспой Алексея, Александрова сына! – понимает, что больше слов не знает, и с силой ударяет по кафедре своим коротким эллинским мечом. Кафедра с треском раскалывается надвое…
Этот звук, впрочем, оказался вполне реальным. От резкого хлопка, раздавшегося на кухне, проснулись оба. Лена испуганно спросила, забыв про запрет и крепко прижимаясь к мужу:
– Что это, Леша?
Найденов вздохнул:
– Это, Ленка, нервы мои не выдерживают.
Потом добавил:
– Вообще-то это бутылка с минералкой лопнула, я ее в морозилку положил. Ты же любишь, чтобы холодная…
Лена еще долго лежала без сна, глядя в потолок и нежно улыбаясь своим грешным и праведным мыслям.
На следующий день у Лены снова был утренний эфир. Маринка Карасева заболела, а они работали только парами: Марина и Олег Звягин, Елена и Володя Морозов, Диана Бурцева и Сережа Калиновский. Пары подбирали тщательно, как космонавтов в полет на Марс. Смешливая Маринка все время пикировалась с Олегом, они были как бы вечные противники в споре: «Мужчина и Женщина. Кто виноват, и что делать?» Диана и Сережа, наоборот, работали в одном ключе – оба такие дельные, цельные, интеллектуальные. А Лена и Володя брали душевностью, особой доверительной интонацией, неподдельной симпатией друг к другу и зрителям. Елена знала, что на ее имя приходит больше всего редакционной почты. Какие-то ей отбирали, специально готовили для эфира, большинство же посланий острозубые редактриски комментировали так: «Лен, тут к тебе обратно сватаются… Ты как, согласная?»
Она встала очень рано («как на утреннюю дойку» – вспомнила она Лешину обычную в таких случаях шутку). Алексей, конечно, еще крепко спал. Она нежно поцеловала его в щеку, но он даже во сне чуть-чуть нахмурился.
Лену у подъезда уже ждал студийный микроавтобус, она запрыгнула в него, привычно согнувшись, поздоровалась
с теми, кого подобрали раньше, и «рафик» понесся по пустынным в такую рань улицам.Все было как обычно, разве что парикмахерша Света предложила Елене новую прическу, несколько меняющую ее привычный облик. После того, как Светлана закончила, Лена взглянула на себя критически, но осталась довольна: затянутый на самой макушке узел удлинял шею, делая ее чем-то похожей на балетную Кармен, завитая прядь спускалась к плечу. «Очень актуальный в свете последних событий образ», – иронически подумала она о самой себе и, вполголоса напевая «Любовь – дитя, дитя свободы…», направилась к «трехсотке».
Когда Елена услышала голос Бориса, звучащий в студии, она почти не удивилась:
– Лена, вы любите спорт?
Так, она постарается вести себя с ним так же, как и с обычным зрителем. Профессионал она, в конце концов, или зачем? Лена привычно улыбнулась и доброжелательно подтвердила:
– Да, разумеется! Я, между прочим, КМС по художественной гимнастике и очень этим горжусь!
– Правда? А как вы относитесь к автогонкам?
Вот тут уж она просто рассмеялась, вспомнив его желтенький «болид»:
– Смотря к каким. Если это Формула-1, то положительно, а если по городу – то не очень.
Борис не унимался:
– Сегодня на улице Бельского, в семнадцать ноль-ноль по местному времени, возле дома номер 83 стартует тренировочный заезд местной команды Феррари!
Володя Морозов, хорошо знавший, где живет Лена, неодобрительно посмотрел на свою соведущую, которая не смогла сдержать совершенно неуместного заливистого девчачьего смеха, и обратился к невидимому собеседнику:
– Неужели именно по этому адресу?
Борис невозмутимо продолжил:
– Да, там дорога хорошая, городского транспорта нет. Я приглашаю прекрасную половину «Доброго утра» принять активное участие…
Но Лена уже взяла себя в руки и, мило улыбаясь, ответила:
– Спасибо за интересный звонок, мы со съемочной группой «Доброго утра» обязательно постараемся…
А сама подумала: «Ну, хватит, Елена Сергеевна, покатались немного и ладно. Приехали…»
Елене и в голову не пришло, что дома, именно на словах «мы постараемся» ее давно уже бодрствующий муж Алексей Александрович выключил телевизор.
Лена приехала домой после утренней передачи очень быстро, нигде не задерживаясь. А ведь телецентр такое место, из которого невозможно уйти, двадцать раз не остановившись, не перекинувшись со знакомыми хоть парой слов, не узнав последние новости.
Взлетела, как птица, на третий этаж…
Алексей был на кухне, уже одетый для выхода на улицу допивал чай.
Запыхавшаяся Елена спросила, с виноватой нежностью глядя на него:
– Ты чего сегодня так рано собрался? Какая у тебя пара?
Найденов ответил, ополаскивая чашку и аккуратно, как-то слишком – будто для натюрморта – аккуратно ставя ее на полку:
– А у меня сегодня нет пары.
Потом повторил, явно «со значением»:
– Нет пары… – и пошел в прихожую.
Лена поняла, что происходит что-то важное, что-то плохое, и торопливо пошла вслед за ним.
Алексей остановился, снимая с вешалки плащ:
– Холодает…
Сделал паузу. Посмотрел на нее – не то сердито, не то с жалостью:
– Лен, я поживу у мамы пару недель, ты пока разберись с… чувствами. Я буду… ждать.