Ангелы не умирают

Неожиданно Линда почувствовала себя как проколотый иголкой шарик. Сквозь маленькую невидимую дырочку гнев вытек весь, и внутри стало пусто. Даже хуже, чем было.

Мередит, всегда чутко отзывающаяся на любую перемену настроения старшей сестры, не изменила своей привычки и сейчас. Она не сводила с Линды внимательного и пытливого взгляда.

– Я не понимаю, что с тобой происходит. Почему ты злишься на Альберта? Он сделал что-то такое, чего я не знаю?

Линда села на кресло и покачала головой:

– Ничего особенного он не сделал. Если не считать того, что поручил Калхауну разобраться с документами Рея Кинга.

– А кто такой Рэй Кинг?

Линда не ответила, лишь покачала головой.

– Мне страшно, Мередит.

– Страшно? Но почему? Ты никогда прежде не верила предчувствиям.

– В ясновидение и теперь не верю. Но иногда наш мозг успевает понять то, что мы сами не желаем осознавать. А может быть, не желая принять истину, мы задвигаем её в подсознание, и оттуда оно даёт о себе знать неясными страхами.

– Я не совсем тебя понимаю. Но мне тоже делается не по себе. Я вернусь к своему вопросу: кто такой Рэй Кинг.

– Один из местных мафиози.

Бровь Мередит недоверчиво дёрнулась, и Линда предпочла это понять по- своему.

– Ладно. Вовсе не «один из». Рэй Кинг самая крупная акула, которая за последние пять лет сожрала в Эллиндже и его окрестностях всю рыбку поменьше. В его руках сосредоточены основные наркотрафики, бордели, торговля оружием – весь теневой бизнес.

– И ты полезла в это дерьмо?! – ужаснулась Мередит.

– Нет, конечно. Я не полезла. Я же не сумасшедшая!

Отчасти Линда не врала. Если, строго по форме, в сами дела она, конечно, не лезла. Но по сути, внедряясь в финансовые потоки тёмного капитала, отыскивая пути их распределения и способствуя созданию плотин, которая должна была не просто перекрыть денежные потоки, а парализовать их, заморозить все счета, она дёргала тигра за усы.

– Но знаешь? Я жалею о том, что мы вернулись в Элленджайт. Не могу отделаться от желания постоянно мыть руки. Хоть позолота тут даже не унитазах, она не в силах скрыть гниль, так и прущую ото всюду.

– Линда, ты и меня порядком напугала. Никогда не припомню за тобой таких упаднических настроений. Тут есть два варианта.

Линда смерила младшую сестрёнку вопросительным взглядом.

– Либо всё и в самом деле плохо и нам пора собирать чемоданы. Либо…

– Либо?

– Тебе нужно найти кого-то потемпераментнее твоего зануды Кархайла. Кажется, он тебя плохо удовлетворяет.

– Мередит! – поперхнулась Линда, скорее смешком, чем возмущением. – Не смей так говорить о моём будущем муже.

– Ну, то что он твой будущий муж не способен отменить того факта, что ужасная зануда, – закатила Мередит глаза. – Если всё-таки решишь последовать моему совету, постарайся всё же сделать так, чтобы твоим новым предметом не сделался Альберт.

– Вот городуля! – кинула в сестрёнку подушкой Линда.

Потом поднялась, оправила юбку. Лицо её снова приняло строгое, деловое выражение.

– Мне пора. Будь умницей. Сиди дома и принимай лекарства. Обещаешь?

Мередит кивнула, обнимая:

– Обещаю. Ты тоже будь осторожна. Не забывай, как сильно я люблю тебя – не забывай ни на минуту.

– Не забуду.

– Ты меня кормила, поила. Ты мне мать заменила. И я теперь твоя зона ответственности. Так что – береги себя.

– Непременно.

Линда улыбалась так старательно что, казалось, улыбка прилипла к её губам намертво. Даже после того, как она села за руль и завела машину, она всё ещё улыбалась.

Улица заменялась улицей, за очередным поворотом следовал новый. Мигали светофоры. Привычно гудела и бежала куда-то жизнь, суетливая, бестолковая, милая.

Линда припарковалась у паба, сверяя название на вывеске с названием на бумаге. Вроде бы всё сходилось.

Вид у заведения был презентабельный и неожиданно яркий на заснеженной улице. Ярко красный фасад горел, как огонёк.

Войдя внутрь, Линда заскользила взглядом вдоль кожаных диванов и мягких кресел, ровным строем окружавших круглые столики под красное дерево. В приглушённом свете неярком свете ни одно лицо не бросалось в глаза.

Поскольку сама Линда понятия не имела, как будет выглядеть её предполагаемая собеседница оставалось только выбрать свободный столик и присесть в надежде, что та найдёт её сама.

Ожидания не обманули. Собеседница появилась почти сразу. Высокая, стройная, очень эффектная. И (подумайте только, какая неожиданность!) блондинка. Настоящая кукла Барби с каскадом вьющихся в тщательно продуманном беспорядке локонов, спадающих на дорогое в своей простоте, платье.

– Линда Филт, – это прозвучало скорее как приветствие, чем как вопрос. – Ты не так сильно похожа на свою мать, как я воображала.

– С кем имею честь беседовать?

– Мы встречались когда-то в прошлом. Когда ты была маленькой девочкой. Впрочем, я ведь тогда была не так уж и намного старше тебя. Мы обе выросли. И изменились.

Женщина опустилась на стул напротив, закидывая ногу на ногу. Ткань натянулась, обрисовывая изящное бедро.

– Я – Виола Кинг.

Линда ощутила, как по спине потянуло ледяным сквозняком. Она подняла глаза и в упор уставилось на сладко-приторное в своей безупречной красивости лицо.

Хотелось почувствовать себя оскорблённой в ожиданиях, разозлиться, но – ничего подобного. Безжизненная, уставшая, со следами пороков, успевших проступить на тонком и некогда, безусловно, ярком лице, Виола заставляла сжиматься сердце в тоске, а не в гневе.

– Я получила письмо, в котором утверждалось, что его автор знает, что случилось с моими родителями.

– Так и есть. Я знаю, что случилось с твоими родителями, Линда.

– Вы знаете, кто их убил?

– Знаю. Не возражаешь? – Выудив из сумочки длинные сигареты, она щёлкнула золотой зажигалкой и вверх заструился сизый сигаретный дым.

Возражать было поздно. Да Линде было плевать.

– Я пришла сюда потому, что…

– Я знаю, зачем ты пришла. На моей памяти ты не первая кошка, что гоняется за собственным хвостом. В большинстве случаев бессмысленное и бесполезное занятие. Уверена, у меня есть ответы на всё твои вопросы, Линда Филт. Правда, получив их, ты вряд ли станешь счастливее.