Анна Нимф

«На твое усмотрение», – что тут скажешь?

Мне кивнули, мол, садимся, мисс, когда пришло еще одно сообщение:

«А как мою постоялицу зовут? Вдруг все-таки проснется?»

Уже из кабины я быстро набрала ответ:

«Я не знаю. Выясню – сообщу. Если проснется, спросишь у неё сам».

Зря я добавила последнюю фразу. Теперь Роберт места себе не найдет. Будет или сидеть у постели целый день, или камеру прикрутит, которая начнет писать видео, если сработает датчик движения. Инженерный ум – это отлично. Беспокойный ум – это плохо.

Завелся, загудел мотор.

И автомобиль вырулил по направлению к отелю.

*****

Наш с Аланом диалог состоялся часом позже, когда доставка и выгрузка экспонатов для реставрирования была благополучно завершена.

– Завтрак?

– Давно пора.

– Я даже знаю, куда мы пойдем.

– Только не в таком виде!

– Прекрасный вид, Анна, просто прекрасный!

Ал погладил обеими руками мои белокурые локоны и с любовью взглянул в фиолетовые глаза. Клянусь, даже его загнутые кверху усики в этот момент лучились довольством. Самодовольством творца, создавшего прекрасную «куклу» для своей коллекции.

В «Гувери» пекли невесомые и невероятно вкусные кружевные блинчики с сырно-мясной начинкой. Идеально для завтрака, плавно перетекающего при нашей загруженности в обед. Порция содержала в себе три штуки и столько же соусов на выбор – кислый ягодный, пряный томатный и сметанный с ореховой пастой. Я решила, что попробую по очереди все.

Алан уплетал блины с таким смаком, что за ним наблюдали посетители с соседних столиков. К слову говоря, «Гувери» был полон и в час разгара рабочего дня. Только разделавшись с первой порцией и заказав вторую, напарник положил руки на стол, нахмурил брови.

– А теперь расскажи мне в деталях, что случилось во вчерашнем подвале. Я насчитал две или три временные петли…

Умница. Накануне сил изливать подробности не хватило, но глупо было думать, что Алан чего-то не заметил.

– Две. Минимум. – Я вздохнула. – Одну из них повесил маг в черном. Он же выстрелил мне в грудь…

У Алана редко сползала краска с лица, но он быстро взял себя в руки, опершись на тот факт, что этим утром я сидела перед ним живая и здоровая.

– Не «Гильбом»?

– Нет, чем-то другим. И пуля зависла, не долетев, когда её остановил…

– Дай угадаю! Вэйгард!

– Да, точно. – Утаивать правду тут не имело смысла. – Он навесил вторую петлю. Затормозил полет пули, после изменил её траекторию, чтобы меня не задело. Сообщил, что сам разберется с тем, кто исчез – этим гадом в черных одеждах – и был таков. Закрыл за собой портал в стене, исчез. А дальше все опалило или, точнее сказать, спалило твое пламя.

– Я старался.

– Я заметила.

Реставрировать нам теперь ценное и бесценное старье очень кропотливо.

Хмуриться Алан, однако, не перестал. Почмокал губами, размышляя, после подвел:

– Слушай, он молодец. Поступил, как мужик.

– Ты про Райдо?

– Про него. Как мужик с хорошими такими яйцами. – Круглые глаза Алана кому угодно могли показаться глазами простого и глупого человека, но я знала, какой ум кроется за шевелюрой из светлых волос, за этим классическим лбом и красивым лепным носом. – Защитил свою женщину.

– Женщину, – я хмыкнула, – или ресурс, который понадобится ему в будущем.

– Не суть. Он подоспел вовремя. – Не поспоришь. – Ты собираешься сходить сказать ему спасибо?

Вообще-то не собиралась. Логически это нужно было сделать. Помощь остается помощью, от кого бы ты ее не получил.

– Придется, видимо. – Хотя, глаза бы мои не видели Вэйгарда, точно не после нашего с ним недоброго диалога на мосту. Еще и место, где он обитает – этот дом-куб… Совершенно не хотелось туда идти. – Да, хорошо, я выберу время. И давай уже закончим тему с Вэйгардом.

Алан разулыбался так широко, что разъехались щеки.

– Мы эту тему, видимо, никогда не закончим. Мы только можем делать в ней редкие перерывы. Временно переключаться с него, так сказать, на другие темы.

«Чтобы вскоре снова к нему вернуться».

И то верно.

На меня опять смотрели двое мужиков с соседнего стола – видимо, им образ «Фэйриз» тоже очень импонировал. И я кожей чувствовала, что вскоре они поднимутся, чтобы подойти, представиться… И ведь точно.

– Слушай, – зашипела я Алу, – убери эту ужасную внешность, она мне надоела!

– Ужасную?! – возмутился тот искренне. – Это вот такая – ужасная!

И перед моим лицом провели горячими ладонями, обдав магическим паром. Тут же полезли из черепа, удлиняясь, волосы, провисла на лице кожа, зашевелились во рту, меняя положение, зубы. Я физически ощутила, как за пару секунд они испортились, полусгнили. Вот напарник, вот задница, я ему…

Когда незнакомцы были уже у нашего столика, я дружелюбно обернулась и ухмыльнулась им отвратительной старческой улыбкой. Мои зубы теперь напоминали накренившиеся кладбищенские камни у старой церкви Мартона.

И посетители вмиг отпрянули! Чуть не завалились, споткнувшись, один на другого; кто-то прошептал: «Ведьма!». Наши несостоявшиеся «знакомцы» попытались сделать вид, что шли к продуктовой стойке, но передумали, направились не то обратно к своему столу, не то сразу на выход из «Гувери». Кажется, они забыли оплатить счет, и теперь их звала официантка.

– Придурок! – зашипела я на Алана. – Я все свои блины тебе на голову надену!

А тот ухохатывался в кулак. Хорошо, что недолго.

– Ладно-ладно…

И снова горячие ладони перед лицом.

– Свои зубы во рту меняй, – ворчала я, будто мне лет сто с хвостиком, – знаешь ли, это ни разу не приятно!

Волосы мои укоротились до обычной длины по середину лопаток, приобрели знакомый темно-русый оттенок; глаза, видимо, тоже сделались «моими же. Фух, неужели. А нижний ряд зубов я до сих пор поглаживала языком, убеждаясь, что те ровные и не шатаются.

Наверное, вид у меня был грозным, потому что щеки Ала покрылись пятнами – очевидный признак раскаяния.