Античная лирика.

Перевод Л. Блуменау

Сводят с ума меня губы речистые, алые губы; Сладостный сердцу порог дышащих нектаром уст; Взоры бросающих искры огней под густыми бровями, Жгучие взоры — силки, сети для наших сердец; Мягкие, полные формы красиво изваянной груди, Что услаждают наш глаз больше, чем почки цветов… Но для чего мне собакам показывать кости? Наукой Служит Мидасов камыш тем, чей несдержан язык.

«В белую грудь ударяя себя на ночном твоем бденье…» [405]

Перевод Л. Блуменау

В белую грудь ударяя себя на ночном твоем бденье, Славный Адонис, Клео сердце пленила мое. Если такую ж и мне, как умру, она сделает милость, Без отговорок меня вместе с собой уведи.

«Мертвым внесли на щите Фрасибула в родную Питану…»

Перевод Л. Блуменау

405

На ночном празднестве в честь Адониса, финикийского божества, олицетворявшего умирающую и воскресающую растительность, женщины били себя в грудь в знак скорби о смерти этого прекрасного юноши.

Мертвым внесли на щите Фрасибула в родную Питану. Семь от аргивских мечей ран получил он в бою. Все на груди были раны. И труп окровавленный сына Тинних-старик на костер сам положил и сказал: «Пусть малодушные плачут, тебя же без слез хороню я, Сын мой. Не только ведь мой — Лакедемона ты сын».

«Восемь цветущих сынов послала на брань Деменета…»

Перевод Л. Блуменау

Восемь цветущих сынов послала на брань Деменета. Юноши бились — и всех камень единый покрыл. Слез не лила огорченная мать, но вещала над гробом: «Спарта, я в жертву тебе оных родила сынов!»

Эпитафия Феспиду [406]

Перевод Л. Блуменау

Я — тот Феспид, что впервые дал форму трагической песне, Новых харит приведя на празднеств'o поселян В дни, когда хоры водил еще Вакх, а наградой за игры Были козел да плодов фиговых короб. Теперь Преобразуется все молодежью. Времен бесконечность Много другого внесет. Но что мое, то мое.

Эсхилу [407]

406

Феспид— поэт и актер VI века до н. э. Его считают родоначальником трагедии, так как на празднике Дионисий он первый прибавил к хоровому пению повествование, введя актера-рассказчика и мимическо-хореографическое представление. Впоследствии Эсхил ввел второго актера, а потом греческая драма претерпела и другие преобразования. Произведений Феспида не сохранилось.

407

«Отец трагедии» Эсхил ввел не только второго актера, но и театральную машинерию и живопись, изменив тем самым «вид… и сцены самой».

Перевод Л. Блуменау

То, что Феспид изобрел — и сельские игры, и хоры, — Все это сделал полней и совершенней Эсхил. Не были тонкой ручною работой стихи его песен, Но, как лесные ручьи, бурно стремились они. Вид изменил он и сцены самой. О, поистине был ты Кем-то из полубогов, все превозмогший певец!

Софоклу [408]

Перевод Л. Блуменау

408

Первое лицо в этой эпиграмме — деревянное изображение сатира с трагической женской маской в руке — памятник на могиле Софокла.

Это могила Софокла. Ее, посвященный в искусство, Сам я от муз получил и, как святыню, храню. Он, когда я подвизался еще на флиунтском помосте [409] , Мне, деревянному, дал золотом блещущий вид; Тонкой меня багряницей одел. И с тех пор как он умер, Здесь отдыхает моя, легкая в пляске, нога. «Счастлив ты местом своим. Но скажи мне, какую ты маску Стриженой девы в руке держишь. Откуда она?» «Хочешь, зови Антигоной ее иль, пожалуй, Электрой, — Не ошибешься: равно обе прекрасны они».

409

Флиунтский помост— театр пелопоннесского города Флиунта, откуда был родом основатель сатировской драмы (особого театрального жанра) Пратин.

Эпитафия Анакреонту [410]

Перевод Ю. Шульца

Ты, кто до мозга костей извёлся от страсти к Смердису, Каждой пирушки глава и кутежей до зари, Музам приятен ты был и недавно еще о Бафилле, Сидя над чашей своей, частые слезы ронял. Даже ручьи для тебя изливаются винною влагой, И от бессмертных богов нектар струится тебе. Сад предлагает тебе влюбленные в вечер фиалки, Дарит и сладостный мирт, вскормленный чистой росой, Чтоб, опьяненный, и в царство Деметры ты вел хороводы, Томно рукою обняв стан Эврипиды златой.

410

Смердис, Бафилл (Вафилл), Эврипила— имена возлюбленных Анакреонта. На острове Самосе, родине Бафилла, была статуя этого мальчика, славившегося своей красотой.

Сосифею [411]

Перевод Л. Блуменау

Как охраняет один из собратьев останки Софокла В городе с'aмом, так я, краснобородый плясун [412] , Прах Сосифея храню. Ибо с честью, клянусь я флиунтским Хором сатиров [413] , носил плющ этот муж на себе [414] . Он побудил и меня, уж привыкшего к новшествам разным, Родину вспомнить мою, к старому вновь возвратясь. Снова и мужеский ритм он нашел для дорической музы, И под повышенный тон песен охотно теперь, Тирс [414] потрясая рукою, пляшу я в театре, который Смелою мыслью своей так обновил Сосифей.

411

Сосифей— драматург александрийской эпохи, возобновивший постановки сатировских драм.

412

Краснобородый плясун, от лица которого написана эта эпиграмма, — изображение сатира на могиле Сосифея.

413

Клянусь я флиунтским хором сатиров— (см. прим. 409).

414

Тирс— вакхический жезл, увитый плющом и виноградом и увенчанный сосновой шишкой.

414

Тирс— вакхический жезл, увитый плющом и виноградом и увенчанный сосновой шишкой.

Махону [415]

Перевод Л. Блуменау

Пыль, разносимая ветром, неси на могилу Махона — Комедографа живой, любящий подвиги плющ. Не бесполезного трутня скрывает земля, но искусства Старого доблестный сын в этой могиле лежит. И говорит он: «О, город Кекропа! Порой и на Ниле Также, приятный для муз, пряный растет тимиан».

Жалоба актера

415

Махон— александрийский поэт III века; до н. э., автор комических сценок в стихах. Последние два стиха этой эпиграммы варьируют распространенную в эллинистическую эпоху мысль о том, что Александрия — преемница культурного наследия Афин.

Перевод Л. Блуменау

Аристагор исполнял роль галла [416] , а я Теменидов [417]

Войнолюбивых играл, много труда приложив.

Он с похвалами ушел, Гирнефо [418] же несчастную дружным

Треском кроталов, увы, зрители выгнали вон.

Сгиньте в огне вы, деянья героев! Невеждам в искусстве

Жавронка голос милей, чем лебединая песнь.

Эпитафия рабу

416

Галл— жрец богини Кибелы; иногда это слово употреблялось в значении «евнух», так как жрецы Кибелы были скопцами.

417

Темениды— дети аргосского царя Темена, герои не дошедшей до нас трагедии Эврипида.

418

Гирнефо— дочь Темена.

Перевод Л. Блуменау

Раб я, лидиец. Но ты, господин, мой, в могиле свободным Дядьку Тиманфа велел похоронить своего. Долгие годы живи беспечально, когда же, состарясь, В землю ко мне ты сойдешь, — знай: и в Аиде я твой.

АНИТА [419]

«Плачу о девушке я Алкибии…»

Перевод Ю. Шульца

419

Во вступительном стихотворении к своему «Венку» — сборнику греческих эпиграмм — Мелеагр Гадарский, перечисляя поэтов, чьи «цветы» вплетены в венок, называет в первую очередь «лилии Аниты». Биографических сведений об этой поэтессе III века не сохранилось.