Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11

— Садитесь.

Я присел на стул.

— Скажите, куда ваш муж мог уйти из дома в одиннадцать часов в день убийства?

— Я не знаю. Мальчики вам все рассказали.

Я задумался. Если братья что-то скрывали, то почему мать должна была выдать тайну? Наверняка они договорились давать одинаковые показания. Может быть, против этого возражала Манана?

— Могу ли я поговорить с вашей дочерью?

— Ей очень плохо, сынок. Нам всем сейчас очень плохо. — Женщина заплакала.

— Хорошо, не буду досаждать вам вопросами, — сказал я. — Собственно, я пришел за документами вашего мужа.

Она тяжело поднялась и принесла ларец с орденами, медалями, планками в четыре ряда и документами. Бегло перебрав документы, я нашел сложенную вдвое пожелтевшую от времени справку.

«Выдана гв. сержанту Долидзе К. Г., 150 гв. а. п., 68 гв. стрелковая дивизия, в том, что он 8—24 января 1943 г. находился в госпитале по поводу осколочного ранения в левое легкое».

Из глубины дома раздались крики и плач. Женщина вздрогнула.

Приоткрылась дверь, и мальчик лет десяти сказал:

— Бабушка, Торадзе приехали.

С документами Долидзе я зашел в военкомат. Отправив в архив Министерства обороны СССР запрос относительно справки, я попросил разрешения позвонить в Тбилиси. В Министерстве внутренних дел Грузии служил мой давний приятель подполковник Габелия. Мы участвовали в расследовании одного крупного дела и сблизились тогда. Но мы редко встречались. Чаще мы обращались друг к другу по междугородному телефону с просьбами и поручениями. Услышав мой голос, Габелия закричал в трубку так, что я чуть не оглох. Я с трудом умерил его пыл. Изложив свою просьбу, я описал приметы Ахмета Расулова и сказал, что это дело срочное. Габелия засмеялся. В милиции несрочных дел не бывает. Я обратился к нему и с другой просьбой — проследить, чтобы эксперты быстрее обследовали орудие убийства, которое повез им Бадридзе.

Приближалось время встречи с капитаном Абулавой.

Я думал, что розыск «Запорожца» еще ничего не дал и капитан начнет оправдываться, рассказывая о трудностях, с которыми столкнулся. Каково же было мое удивление, когда у горотдела я увидел зеленый «Запорожец» с покореженным передом. Я вбежал по лестнице. В коридоре на скамье с трудом умещались три богатыря. Капитан Абулава стоял рядом.

— Сейчас хозяина машины Костаняна привезут, — сказал он. — В деревню сукин сын сбежал. А эти — его соседи, братья Габуния…

Пригласив одного из них, мы втроем вошли в кабинет. Абулава строго произнес:

— Габуния, только без вранья. Я тебя очень прошу.

Парень кивнул.

— В котором часу вас разбудил Костанян? — спросил я.

— В двенадцать, — ответил парень.

— Утра, ночи?

— Ночи, ночи. Кто спит в двенадцать утра?!

— Что Костанян сказал при этом?

— Сказал, что надо вытащить машину из ямы. Как соседу не помочь? Я разбудил братьев, и мы вчетвером пошли.

— Вы точно помните, что это было в двенадцать?

— Точно, конечно, точно. Я посмотрел на часы, когда Альберт позвал меня со двора.

— Он был трезв или пьян?

— Трезв.

— Габуния, я же тебя просил не врать! — сказал капитан.

— Альберт Костанян был трезв.

— Как он себя вел? — спросил я.

— Переживал. Ремонт влетит ему в копейку!

— На какую улицу вы пришли?

— На Первомайскую.

— Зачем вы пришли на Первомайскую? — изумился Абулава.

— Вытащить из ямы машину.

Абулава стукнул кулаком по колену, но ничего не сказал.

Я напомнил парню о мере наказания за дачу заведомо ложных показаний и спросил:

— Вы настаиваете, что вытащили машину из ямы на Первомайской?

— Да, — ответил он.

Внезапно в голову пришла мысль: а что, если Габуния говорит правду и машина, стоящая у милиции, вовсе не та, которую мы ищем? Ведь авария могла произойти и на Первомайской улице.

— Надо проверить показания, — сказал я капитану.

Он вытаращил на меня глаза.

— На Первомайской нет ни одной ямы!

— И тем не менее. Приглашайте следующего.

Следующий тупо смотрел на нас, делая вид, что не понимает, чего мы от него хотим.

— На какой улице вы с братьями вытащили «Запорожец» из ямы?

— Ну вытащили. Что тут такого? Помогли человеку. Что плохого сделали? Я же не знал, что нельзя вытаскивать машину. Человек попросил…

— Габуния! Габуния! — сказал я.

— Что вас интересует, начальник?

— Меня интересует, какая роль отведена третьему брату? Кого он будет играть в вашем театре?

Но до третьего брата дело не дошло. Привезли владельца «Запорожца».

Альберту Костаняну, преподавателю физкультуры в школе, за свои двадцать шесть лет ни разу не пришлось близко познакомиться с милицией. Он знал о ней понаслышке. В детстве же его пугали милиционером, поэтому у него было извращенное представление о нашей службе. Он боялся, что его будут бить, и не мог унять дрожь. Узнав, к своему удивлению, что рукоприкладством мы не занимаемся, он облегченно вздохнул. Альберт Костанян ожил.

— Если объясните, как вы вышли на меня, я все расскажу.

Абулава промолчал.

Я смотрел на Костаняна и диву давался, как быстро некоторые люди переходят из одного состояния в другое. Минуту назад перед нами сидел трус с растерянным взглядом и заискивающим голосом. Теперь его смуглое лицо покорителя стареющих сердец на черноморских курортах залило румянцем, взгляд обрел уверенность, а голос — наглость.

— Нам условия не ставят, — сказал я.

— Что вы?! Какие условия? Просто интересно…

Абулава перебил его:

— Ты слышал, что тебе сказали?

— Рассказывайте, Костанян, ничего не утаивая.

— Какой смысл от вас что-то утаивать? От вас ничего не скроешь, если даже захочешь.

Теперь он стал с нами заигрывать и даже льстить.

— Почему вы решили ехать по улице Кецховели ночью? Вы же знали, что она не освещается.

— Почему я решил ехать по улице Кецховели? Выпил у друзей и боялся наткнуться на милицию.

— Много выпили?

— Много, если откровенно. Ехал осторожно, не превышая положенной скорости, но, сами сказали, улица темная. Поздно заметил Долидзе Котэ Георгиевича. Он лежал на мостовой. Сами понимаете, что сначала я не знал, что это Долидзе. Я на тормоза. Если бы не моя реакция, я переехал бы его. Врезался в проклятую яму. Звон, треск. И потом полная тишина. Думал, все, конец, прямым ходом попал в преисподнюю.