Argumentum ad hominem

А посмотрев в глаза Лео, я с ужасом поняла, что эти мгновения прошли для нас синхронно и одинаково. До малейшего оттенка.

— Вы тоже их видите. Риски и все остальное.

Нет, не вижу. Всего лишь чувствую, а чувства… Из них не всегда выходят хорошие советчики. К тому же, наваждение, болезненно нахлынув, тут же откатилось куда-то назад, оставив после себя только немного горечи на языке. А хина всегда бодрит, хочешь ты того или нет.

— Что вы собираетесь делать?

— То, что требовалось с самого начала.

— Пресловутая иммобилизация и прочие процедуры?

— Именно.

Все-таки пришлось сделать ещё глоток. Чтобы скрыть горечь, перебравшуюся в улыбку.

— Полагаете, что сможете с ним справиться?

— Есть много способов. Разной степени травматичности. Он все ещё человек, так что…

Вот оно. Главное. То, о чем Лео может говорить, но категорически не хочет осознать.

— Да. Он не чудовище. Он — человек. Наверное, с некоторыми особыми возможностями. И все-таки, прежде всего, человек.

— Вы не понимаете…

— О, считайте, как вам удобнее. Только послушайте, пожалуйста. Совсем чуть-чуть.

Он согласился. Нехотя, поджав губу, но кивнул.

— Я почти ничего не знаю о том, как он жил. Только с ваших слов. Но даже их вполне достаточно, чтобы делать выводы. Мальчик по имени Петер просто обязан был вырасти тем, о чем вы так любите говорить. Чудовищем. У него были для этого все возможности. Странное детство взаперти. Приют. Опекун, который вряд ли проявлял хоть какое-то участие… Да-да, я этого не утверждаю, но парень не знает самых простых вещей, того, что существует в любой семье просто так, а не потому, что должно быть. Не знает, для чего вообще нужна эта самая семья. Не умеет принимать помощь, тем более, не понимает, что иногда о ней можно и нужно просить. И ничего не ждет.

Я говорила, а в голове параллельно возникали разные странные картинки, в которых далеко не всегда мелькала белобрысая голова.

— Он должен был, как минимум, обозлиться. А когда вашими же усилиями узнал, как можно давать отпор… Вот вы о чем думали, запихивая его в эту, как её… На выходе обязательно должно было получиться нечто, жаждущее мести всему миру сразу и способное её сотворить. А по факту? Сами же говорили, никаких проступков. И могу поклясться, ни одного случая агрессии. Ведь так?

Лео позорно промолчал.

— Он ничего не требует, ничего не пытается взять, тем более, силой. Хотя наверняка не раз видел, как это делают другие. Из него словно вытравлены все эти гнусные страсти и хотелки, которыми страдаем мы. Как так получилось? Даже представить себе не могу. Не хочется думать, что с ним это делали нарочно, но…

Это была совершенно сумасшедшая мысль. За гранью граней безумия.

— Возможно, на той стороне нашлись исследователи вроде вас. И они вдруг задались целью создать идеального рыцаря. Такого, канонически-книжного, который без страха и упрека. Потому что их тоже что-то не устраивало в естественном порядке вещей. Потому что когда могущество получает человек с гнильцой, это, видимо, опасно не только для нас, но и для них тоже. Кем бы они ни были. Вопрос только в том, удался эксперимент или нет.

— Без страха и упрека… — пробормотал Лео, потирая пальцем подбородок. — Звучит нелепо, но… В ваших словах есть смысл.

Да неужели? Я, вообще-то, целую теорию развила, и как мне кажется, почти гениальную.

— Он реально ничего не боится. Самосохранение. Оно отсутствует. Полностью. То есть, делать откровенные глупости он не станет, но когда действует, в том числе, по приказу, совершенно не думает о том, что с ним будет потом. После. Словно механически сравнивает варианты и выбирает оптимальный. Да, если по итогу требуется оставаться на ногах и в приемлемой форме, все к тому и придет. Но если именно таких вводных нет…

— Умрет, не задумываясь?

— Очень возможно.

Если получил приказ, исполнит. Любой ценой. Потому что себя не оценивает вообще никак.

Если… Приказ, да.

— Он когда-нибудь отказывался что-то выполнять?

— Не припомню.

— И он все ещё на службе. По крайней мере, сам уж точно так полагает.

— К чему вы клоните?

— К тому, что вы на волосок от того, чтобы профукать самый лучший шанс в своей жизни!

Лео растерянно моргнул:

— О чем вы?

— Да все о том же. О рыцаре, который в силу своей нереальной долбанутости считает, что должен выполнять приказы.

— Я не… Серьезно, считает?

Уф-ф-ф. Ну да, мистер Портер хоть и наблюдает, возможно, даже пристально, но все равно делает это как бы со стороны, когда надо уже открыть дверь и войти. И просто не замечает очевидного.

— У него пунктик насчет правил. Обычно это меня дико бесит, но в данном случае может оказаться на руку нам всем.

— Правила? Какие?

— Любые. Допускаю, что легко поведется даже на самую лютую пургу. Главное, говорить убедительно. То есть, убедить его, что это нужно и важно. Для того, кто просит.

— Вам не кажется, что все это звучит…

— По-дурацки? Скорее всего. Но оно работает. Работало. Ещё вчера уж точно.

Лео совсем растерялся. Настолько, что подарил ромашкам ещё одну долгую минуту своего внимания. А я занесла в список неотложных дел скорую и крайне жестокую расправу с этим букетиком.

— Вы полагаете…

— Он согласится. Помогать. Сотрудничать. Обязательно. Если вы его об этом попросите.

Мистер Портер как-то неожиданно замялся. Совсем не по возрасту и опыту.

— Боюсь, характер наших взаимоотношений не предполагает просьб. А относительно приказов…

Вот почему, как только миру требуется сильный и решительный поступок, мужчины норовят прикинуться раками?

Ладно. Стесняется или что-то ещё его смущает, неважно. Возьму огонь на себя, как говорится. Делов-то, право слово!

— Значит, попрошу я.

* * *

— Ну что, готовы попробовать? — спросила я, когда Лео припарковал машину.

Конечно, ожидать боевого настроя не приходилось, но хотя бы нервное постукивание пальцев по рулю прекратилось.

— Мне нужно… ещё немного времени. Совсем чуть-чуть.

— Смотрите, только не заблудитесь на этой стройплощадке. Лично искать не стану, натравлю, сами знаете, кого.

Кажется, его чуть перекосило. Но сдержался. И даже улыбнулся через силу:

— Я вас догоню.

Да я и не убегаю. Спокойнее было бы идти вместе, но раз уж так, пусть его. Наверное, проведет минутку аутотренинга, чтобы казаться уверенным и непокобе… Непоколебимым. А мне настраиваться не надо: всегда готова к безумствам.