Аритмия

— Да знаю, но стремно так, — морщится, закатывая рукава на рубашке.

Офисный планктон.

— Зато получаешь ценный опыт, Ром.

— Какой?

— По итогу осознаешь, что застрять тут на всю жизнь не хотел бы…

Молчит.

И как же бесит этот его взгляд! Сочувствующий и жалостливый. Сострадание из него так и прет.

— Много здесь буйных? — спрашивает после того, как раздается очередная порция пронзительного крика.

— Ну есть, — пожимаю плечом. — Их отдельно держат, в другом блоке.

— А те, с которыми общаешься ты? Они как, совсем больные?

Пожалуй, настала следующая фаза. Рому раздирает любопытство.

— Смотря какой смысл ты вкладываешь в понятие «совсем больные». Я так-то тоже не совсем здоров, — криво усмехаюсь.

— Ты не психопат и, как показывает практика, вполне способен сойти за нормального, — ржет, уворачиваясь от оплеухи.

— Ты дразнил меня шизоидом, забыл?

— Ни фига ты злопамятный. Это было в третьем классе! Тебя таскали к мозгоправу каждые выходные.

— И заканчивались эти сеансы всегда одинаково.

Никто из психологов и слова из меня не мог вытянуть. Помню, один из них даже пытался опробовать на мне гипноз. Я сделал вид, что сработало, а затем виртуозно послал мозгоправа в дальние дали, постаравшись использовать весь свой богатый словарный запас.

— Готов к комиссии? Этот твой Кашпировский что говорит? Какие прогнозы? — переключается в настоящее.

— Благоприятные, — беспалевно киваю на Савелия.

Наш маленький Пикассо притих. С головой ушел в творчество. Сидит себе, старательно прорисовывает Арсеньевой прическу.

— Молодец, — хвалю конечно.

Савка поворачивается и задирает нос. Он всегда так делает, когда страшно доволен собой.

— Капец похожа, — перегнувшись через стол, поражается сходству Беркут.

Мелкий потирает глаза.

Так быстро устал?

— Хочу на ручки… — карабкается на колени. Усаживается и обнимает меня руками-ногами.

Так и не отучили, хотя врачи рекомендовали с этим не частить.

— Клещ-присосочник, — комментирую я его действия. — Или пиявка?

Смеется, отклонив голову назад. Смотрит на меня долго-долго и как-то по-особенному пронзительно.

— Что уже задумал? — подозрительно прищуриваюсь. Знаю ведь его, как облупленного.

Кряхтя, приподнимается. Осторожно трогает отросшие волосы, а затем обхватывает ладошками мои скулы.

— Люблююю, — произносит шепотом на выдохе.

— Что еще за приступ нежности? — ошалело замираю, пока он лезет целоваться. Совсем решил меня добить.

— Ну, так…

«Ну, так». Отлично.

— Как девчонка, Савка! — пытается припозорить его брат.

— Заткнись. Не слушай его, Чудик, он просто завидует, — спешу успокоить пацана, когда замечаю, что тот стыдливо опускает взгляд.

— Яяян, мой Яяян, — тихо приговаривает, утыкаясь носом в шею.

Не удержавшись, целую его в лоб и прижимаю к себе.

— Конечно, а Рому за борт, — ворчит Беркут, вставая и поглядывая на часы. — Нам пора, Савелий. Отлипай от папы-Яна. Двигаем.

Но тот в ответ только крепче меня стискивает.

Мокро.

Отодвигаю его через силу, а когда вижу, что плачет, сердце горячей кровью обливается…

Глава 62. Ложь во благо

Дарина

В небольшой кофейне, расположенной на углу, этим утром немноголюдно. В зале тихо играет музыка, а в воздухе витает ненавязчивый аромат кофейных зерен. Только вот к своему напитку я так и не притронулась. Не потому что он не вкусный или чересчур горячий, а просто потому что совсем ничего не хочется. Ни глотка сделать не могу. Не лезет.

Мы с Беркутовым сидим за столиком у окна. В ожидании взрослых, долгое время молчим. Все еще не можем отойти от череды событий, развернувшихся накануне…

— Во сколько у тебя зачет? — интересуется Рома, зевая и потирая глаза.

Не спал, видимо. Вот и я такая же. Всю ночь ворочалась в постели, до тех пор пока Инга не начала возмущаться.

— В четырнадцать тридцать, — тихо отзываюсь, наблюдая за тем, как падает снег.

— Подвезу тебя. Мне все равно в офис нужно ехать.

Киваю. Раньше, может, и не согласилась бы, а сейчас уже все равно.

— Завтра с Питером играете?

— Да.

И настроя у меня никакого. Понимаю, что нельзя подводить команду, но не представляю, как заставить себя выйти на площадку.

— Где будешь тридцать первого, Даш?

— На работе, — неопределенно пожимаю плечом.

— Серьезно, что ли? — искренне удивляется.

— Меня очень звали. Я ведь теперь редкий гость в нашем центре.

— Да вообще бросай.

— Уже заявление написала, — расстроенно вздыхаю. — Ничего не успеваю.

— Оно и понятно… Вообще не представляю, как ты умудрялась совмещать игры, учебу и работу.

— Одно название, что работала. Смены получалось брать только два раза в неделю, либо ночью.

— Ночью? Еще чего не хватало, — ловко перебирает пальцами тонкий айфон. — Только учебе мешать.

— Я вообще подумываю о том, чтобы перевестись из академии.

— Спятила? — таращится на меня во все глаза. — Я помню, как ты в десятом классе к поступлению готовилась.

— Я с восьмого класса готовилась, Ром.

— Тем более. Куда ты переводиться надумала?

— Туда, где попроще.

— Бред, — фыркает и качает головой.

— А вдруг не потяну дальше? — впервые озвучиваю свои тревожные мысли.

— Да перестань. Ты играешь за команду академии, не будут преподы тебя топить. Сейчас завяжешь со своим стардомом и будешь все успевать. Клуб ведь платит тебе зарплату?

— Да не в деньгах дело… Жалко оставлять моих старичков. Прикипела к ним всей душой.

— Будешь в гости приходить. Тоже мне проблема.

Понимаю, конечно, что он прав.

— Забыл кое-что тебе передать.