Аритмия

— Мой нежный ангел, как я счастлив! Как снова рад я встретить Вас! Ах, как и прежде, Вы прекрасны, Услада стариковских глаз!

Заводит наш стихоплет.

— Здравствуйте, Аркадий Семенович, присаживайтесь, пожалуйста, — улыбаюсь и по привычке краснею, потому что он в эту самую минуту принимается целовать мою руку.

— Хорош фасад, но изнутри ведь не горит, Неужто, старый пень, совсем не замечаешь? Там, кажется, душа по-прежнему болит Я, как художник, это отмечаю…

Вторит ему Мария Сергеевна.

Удивленно на нее смотрю.

Вот это да!

— С кем поведешься… — поясняет женщина, приближаясь ко мне. — Заразил меня рифмой наш доморощенный Байрон. Вирус, не иначе.

— У вас отлично получается.

— Теперь на пару донимать стихами нас собираетесь? Интеллигенты хреновы, — ворчит Агриппина.

— Мы тоже скучали по тебе, брюзга.

Та в ответ закатывает глаза.

— Как ты, девочка? — осторожно интересуется Мария Сергеевна, понижая голос.

— Держусь, — отзываюсь тихо.

Она понимающе кивает и в знак поддержки легонько касается моего плеча.

Я была в гостях у Марии Сергеевны совсем недавно, и она в курсе того, что происходит в моей жизни. Так уж случилось, что мы сблизились на фоне громкого скандала, развернувшегося в нашем центре.

Тогда, чуть менее года назад, моя коллега стала соучастницей преступления. Поддавшись чарам Лавриновича, на протяжении месяца осуществляла жуткий план: подменяла таблетки его бабушке, хладнокровно наблюдая за тем, как она день за днем угасает и превращается в растение.

Насколько понимаю, ее роль изначально должна была достаться мне. Это через меня он собирался травить Марию Сергеевну. Думал, что внимание преподавателя престижного столичного вуза польстит провинциальной студентке и полагал, что проблем со мной не возникнет. Да вот только просчитался…

Вообще, как выяснилось, причина банальна — завещание. Все затевалось большого наследства ради. Денису Андреевичу, у которого, к слову, была невеста, не терпелось его заполучить. Выбранный способ скорого достижения цели ничуть его не смущал. Скорее даже наоборот.

Благо, мне хватило ума заподозрить неладное и обратиться к Абрамову-старшему. Не случись его помощи, все закончилось бы совсем иначе. Жаль только, что Филатова так и не позволила ему выбить должное наказание для внука. Когда оправилась, переписала завещание и вернулась в свою квартиру, махнув рукой на столь низкое предательство внука. А вот Жанне избежать ответственности не удалось, здесь уже клиника свое честное имя защищала…

Суматоха набирает обороты, но голоса стихают, когда настает время традиционной речи президента.

— Степаныч, громче ящик сделай! — требуют собравшиеся.

— Демонидзе, убери голову! Соорудила на башке Пизанскую башню, ни черта не видно! — ворчит Агриппина.

Пока с экрана вещает Владимир Владимирович, листаю сообщения в мессенджере. С наступающим поздравляют девчонки из команды «Динамо». Вдохновенный пост публикует наша староста Таня Сивашова. (Правда в ответ не получает ни слова. Такая уж у нас группа «дружная»).

Улыбаюсь, глядя на присланную Сашкой фотку. Харитошка сидит на коленях у отца. Недовольная и явно обиженная. Не отпустили ее встречать Новый Год с друзьями. Под друзьями, конечно, Илья подразумевается.

Вздыхаю.

Та еще драма там разворачивается…

— Уррра!

— С Новым Годом!

— С Новым Годом, дите! — Агриппина Игоревна смачно целует меня в щеку. И этот ее порыв настолько меня шокирует, что я не сразу реагирую на призыв поднять бокал.

— За Новый Год! — невпопад звучат голоса под аккомпанемент звона бокалов и гимна Российской Федерации.

— Мы всем горестям скажем гудбай, Пусть останутся в прошлом печали! И кораблик собравшихся пусть. К берегам счастливым причалит!

Громко выдает тост Аркадий Семенович.

— За любовь!

— За здоровье!

— За детей, — добавляет кто-то.

— И пусть никогда не познают они нашей участи.

— А пусть бы и познали, — в сердцах бросает Агриппина.

— Я надеюсь, это сок, — глядя на бокал, строго обращается к Аркадию моя коллега Лена.

— Конечно, милая Леночка, это сок! Его не принести я с собой не мог, Когда-то виноград сам топтал беспрестанно, Как в той известной комедии Челентано!

— Ой, я не могу с вас! Ну, жук! — отмахиваясь, смеется она в ответ. — Панкратов, не налегайте на салаты. Виолетта Анатольевна, газировки разрешаю прям глоток.

Время идет. Присутствующие поздравляют друг друга. Веселятся. Подпевают Пугачевой и Баскову, а потом еще долго вспоминают времена своей молодости. Чего я только не узнала! Голова кругом.

Аркадий Семенович за свои стихи получил однажды крапивой по лицу. Муза стараний не оценила.

Агриппина Игоревна занималась спекуляцией и долгое время вращалась в криминальных кругах под мужским прозвищем «Грипп». Говорит, что одно упоминание о ней, цитирую, «страх внушало недетский».

Константин Львович танцевал в баллетной труппе. Модница Галина Петровна челноком возила вещи «из-за бугра», а Одинцовы все детство друг друга ненавидели. Подумать только, потом ведь в семнадцать сбежали от родителей и поженились!

Переглядываемся с Леной. Она говорит, что впервые вот так происходит. Чтобы стол праздничный общий у огромной елки, и огонек, и песни, и танцы… Зачем-то во всеуслышание подчеркивает, что это была моя идея. Старики начинают благодарить, а после сетовать на то, что я увольняюсь.

На короткий миг в душе одновременно становится и тоскливо, и тепло. Всматриваюсь в хорошо знакомые лица и думаю о том, как привыкла к каждому из них.

Отвлекаюсь от печальных мыслей, отвечая на сообщение Инги, а чуть позже мне удается связаться с Риткой и родителями.

По правде говоря, не сразу решилась им позвонить. Однако посчитала, что должна это сделать. Не потому что обязана, а потому что, несмотря ни на что, хотелось.

Правда надолго меня не хватает. Мама Наташа плачет в трубку, и я не выдерживаю. Еще раз поздравляю и отключаюсь. Мне тяжело слышать ее такой. Всегда корила себя за ее слезы…