Арийские мифы русов
Шрифт:
Да и весь «антураж» жилища Бабы-яги выдержан в соответствующем стиле: «забор вокруг избы из человеческих костей, на заборе черепа, вместо засова — человеческая нога, вместо запоров — руки, вместо замка — рот с острыми зубами». В печи зловредная старушенция пытается изжарить похищенных ею детей…
Как мы узнаем из русских сказок, родственницей Бабы-яги является Царь-девица. Этот персонаж, несмотря на свои родственные отношения с «богиней смерти», является полной противоположностью Бабе-яге. Царь-девица дородна и величава. В сказках ее именуют богатыршей, великаншей. С такой не поспоришь: «Ударила она одного брата Ивана-царевича щелчком и ушибла до смерти».
Иногда Царь-девица предстает в змеином обличии — «наполовину змея, наполовину — девка». Живет Царьдевица
Царь-девпца ведет жизнь высокородной элиты общества — она то гуляет по саду, то тешится с богатырями — силой мерится, то спит своим богатырским сном. Причем спит по 12 дней кряду. В это время охвачены сном все ее слуги и дворовые девки. В образе Царь-девицы угадывается иной образ — «Спящей царевны». В сказках Царь-девицу так и называют Усоньшей-богатыршей (от слова «сон»). Самая примечательная особенность Царь-девицы, что у нее подмышками растут дерева с молодильными яблоками, а с рук и ног «точится целющая живая вода». Вот за этими «молодильными яблоками» и «живой водой» отправляется в поход Иван-царевич.
Образ Царь-девицы предельно ясен — это богиня плодородия… В ассирийском мифе она выведена под именем Иштар. Как явствует из русской народной сказки, путешествие к Царь-девице совершал и дед Ивана-царевича, и его отец… потому и детки у них народились.
Конь Ивана-царевича, однако, учит Ивана: «Ты когда войдешь в третью комнату, увидишь гам на высокой перине нагую богатыршу-атаманшу спящей. Ты яблочки молодильные у нее с тела возьми, водички живой кушаком зачерпни, а саму не трогай смотри… а на нее не гляди, если на нее глянешь — пропадешь — проснется она и слуги ее, захватят тебя, не сносить тебе своей буйной головушки».
Однако вошел Иван-царевич в покои Царь-девицы, яблоки с ее тела богатырского сорвал, живой воды кушаком зачерпнул, да и не утерпел — на нее саму посмотрел. Взыграло тогда молодецкое сердце от такой красы неописуемой. Раззадорился Иван-царевич, взыграло его сердце ретивое, поцеловал он Царь-девицу в сахарные уста и смял ее девичью красу… Проснулась тут Царь-девица — еле ноги унес царский сын. Родились у Царь-девицы два брата. Не по дням, а по часам росли. Прошел лишь год, и поехала Царь-девица с сыновьями-богатырями искать своего мужа-полюбовника, и нашла-таки Ивана-царевича, и женился он на ней. И царем стал в царстве ее волшебном…
То обстоятельство, что богатырша спит непробудным сном, когда к ней пробирается Иван-царевич, позволяет отожествить этот сюжет с зимним прозябанием природы, с первыми грозовыми раскатами и первым весенним дождем, после которого природа пробуждается; но тоже не сразу, не вдруг.
В сказке «Молодильные яблоки» речь идет о сезонном возрождении. Два сына, которые растут не по дням, а по часам, символизируют стремительное цветение, появление первой зелени. Таким образом, овладев молодильными яблоками и живой водой, Иван-царевич, помимо прочего, оплодотворяет богиню плодородия. Эта его производящая роль тождественна роли бога Перуна.
Интересно, что в сказке есть еще один удивительный персонаж — вокруг высокого терема Царь-девицы, три раза обернувшись, лежит ее дядька. Ему руки подавать нельзя, он, проснувшись, может невзначай сглотнуть Ивана-царевича вместе с конем. В этом «дядьке» Царь-девицы угадываются черты змея — Велеса. Весенний разгул природы может обернуться бедствиями — наводнениями и ураганами.
Змей-Велес стережет волшебный дворец — этим самым подчеркивается связь богини плодородия со смертью — миром мертвых. Да и само путешествие к дородной богине и обладание ею далеко не безопасно. Любовь и смерть порой идут рука об руку.
Родню Царь-девицы не назовешь благой — Баба-яга, змей, да и сама Царь-девица «наполовину змея, а наполовину девка». Связана прочными семейными узами великанша с
миром мертвых — ничего здесь не попишешь.К сказанному можно добавить, что в хеттской мифологии богиню плодородия называют Шавушкой — это имя как-то уж совсем звучит по-русски. Кроме того, у Шавушки есть два родных брата — бог солнца и бог-громовик. Таким образом, и здесь вся мифологема разыгрывается членами одной небесной семьи. Члены этой семьи оказываются еще и царями и царицами в мире мертвых.
Неуемный характер Царь-девицы народная фантазия придает и образу Марьи — родной сестры Ивановой. В более поздних трактовках мотив инцеста переосмысливается. Сестра уже не просто склоняет своего брата к плотскому греху, а старается погубить его. Так, в русской народной песне поется:
Брала стружки красная девица. Бравши стружки на огонь клала. Все змей пекла, зелье делала; Наливала чару прежде времени, Подносила брату милому. Зелье было страшное, Капнула коню на гриву. У коня грива загорелася.Мотив о том, что девица-чародейка напекла змей, сварила зелье и приготовила снадобье для родного брата указывает на внутреннюю связь сюжета этой песни с купальскими обрядами.
Но брат сметил ее злой умысел: Снимал он сестры буйну голову…И он брал с костра дрова, Он клал дрова посреди двора; Как сжег он тело белое Что до самого до пепелу, Он развеял прах по чисту полю, Заказал всем тужить, плакаты.
Здесь мы видим также мотив огня и всесожжения, характерный для купальских обрядов.
Еще более страшную историю рассказывает нам былина о богатыре Добрыне, который «учил» чародейку Марину, полюбовницу Змея Горыныча. Уже само имя чародейки Марина указывает на смысловую связь с Марой, куклой, которую сжигают во время купальских обрядов.
Вот что сказано в этой былине:
«Дал Добрыня первое ей учение — руку ей отсек,
А сам приговаривает:
«Эта рука мне не надобна.
Трепала она Змея Горынчища/»
А второе ей учение — ногу ей отсек:
«А эта нога-демне не надобна,
Оплеталася со Змеем Горынчищем!»
А третье ученые — губы ей обрезал с носом прочь:
«А эти губы-де не надобны мне.
Целовали они Змея Горынчища/»
Четвертое учение — голову ей отсек и с языком прочь:
«А эта голова-де не надобна мне.
И этот язык не надобен,
Знал он дела еретические!»
Здесь наказание за любовную связь со Змеем Горынычем подано в форме языческого жертвоприношения. С подобной ритуальной «расчлененкой» мы уже сталкивались, когда говорили об Осирисе и об убитом брате. Тем не менее мотив былины выдержан в целом в христианском стиле. На это, в частности, указывает фраза: «язык знал дела еретические». Мы не откроем Америки, если скажем, что в средние века еретики, а также ведьмы, чародейки, волхвы и «простые» язычники подвергались жестоким пыткам, с них сдирали кожу, прижигали каленым железом и т. д. и т. п. Апофеозом пыток являлось сожжение на костре. Ведьм пытали тем, что связанных бросали в воду и смотрели: всплывет ли тело или пойдет ко дну… если всплывало, то это являлось дополнительным доказательством связи ведьмы с дьяволом. Как ни парадоксально средневековая церковная инквизиция использовала ритуалы, характерные для язычества; т. е. широко применяла те методы, против которых на словах боролась… Не умолчим и о том, что сожжение и утопление ведьм и колдунов являлось символом языческого жертвоприношения, которое, вероятно, практиковалось в былые времена в ночь на Ивана Купалу.