Армия генерала Власова 1944-1945

Структурная организация штаба общевойсковой группы генерал-майора М. А. Меандрова в лагере РО\У №115 (Ганакер) в период с 28 мая по 18 августа 1945 г.

1. Начальник штаба– полковник А. Г. Нерянин (обшая организация службы штаба).

2. Начальник оперативного отдела– подполковник В. Э. Михельсон (поддержание в лагере воинской организации подразделений, учет кадров).

3. Начальник отдела пропаганды и агитации - майор Ю. А. Му-зыченко (организация власовской пропаганды и парирование выступлений представителей советских репатриациоиных комиссий).

4. Начальник отдела контрразведки - подполковник И. М. Грачев

Заместитель начальника контрразведки– майор А. Ф. Чикалоа

(выявление и изоляция лиц, замеченных в просоветской агитации н сторонников репатриации в СССР).

5. Заместитель командующего группой по хозяйственным делам– генерал-майор А. Н. Севастьянов (решение хозяйственных и бытовых вопросов, учет довольствия).

6. Советник командующего группой– генерал-майор В. Г Ассберг.

Поскольку лагерь находился близ Мюнхена, а визитеры в лагерь допускались, то Меандров довольно быстро установил контакты с русскими эмигрантами в американской оккупационной зоне. Ему особенно хотелось восстановить связь с руководством НТС. Еще до перевода власовцев в Ганакер он отправил на поиски двух членов НТС из числа подпоручиков последнего производства: Я. А. Труш-нович уехал под Мюнхен, а Ю. Н. Широбоков - в Кассель.

Разрозненные члены НТС и их семьи в первое послевоенное лето 1945 г. главным образом собирались в лагере барачного типа Менхегоф под Касселем, бытовая жизнь которого наладилась благодаря неутомимой энергии инженеров И. И. Виноградова и К. В. Болдырева. В мае 1945 г. НТС обзавелся собственным крытым фургоном, борта машины были расписаны по-немецки устрашающим словом «тиф» и союзные патрули немедленно пропускали «заразную» машину без проверки документов. Пользуясь столь примитивной хитростью, члены НТС курсировали по западным оккупационным зонам в Германии, подбирали отдельных граждан СССР, которым угрожала репатриация, и доставляли их в Менхегоф. На том же фургоне из Фюссена приехал в Менхегоф оправившийся после ранения председатель НТС В. М. Байдалаков.

Из бывшего лагеря строительной фирмы «Эрбауэр» в Нор-дхаузене (Тюрингия) в Менхегоф прибыли Г. С. Околович, М. Л. Ольгский, Е. Р. Островский (Романов) и другие активисты Союза. Здесь же летом 1945 г. оказались два известных офицера власовской армии - один из авторов Пражского манифеста 1944 г. капитан А. Н. Зайцев (Артёмов), приехавший в Менхегоф из Фюссена и начальник УБ КОНР подполковник Н. В. Тензеров (Ветлугин), спасшийся в Пражском районе благодаря коменданту Лнарже капитану армии США Р. Е. Донахью. Подпоручик Труш-нович отыскал Байдалакова еще в Фюссене. Председатель НТС приказал ему немедленно возвратиться в Ганакер и передать Ме-андрову письмо с единственной рекомендацией: «Немедленно разбегаться, американцы всех выдадут Советам». В силу чрезвычайных обстоятельств Трушнович до Меандрова добраться не смог. Но далее если бы письмо Байдалакова и нашло своего корреспондента, оно бы не смогло предотвратить ни личной трагедии генерала Меандрова, ни трагедии его подчиненных.

Параллельно с восстановлением воинской организации своей группы, Меандров пытался воссоздать и Комитет освобождения народов России, как легитимный управительный орган, способный стать межпартийным русским антисталинским политическим центром в западной оккупационной зоне. Поскольку никаких сведений о судьбе членов Президиума КОНР

к Меандрову не поступило, он взял на себя ответственность за пополнение и инициирование деятельности КОНР

Из действительных членов КОНР в лагере Ганакер находились лишь три офицера: генерал Меандров, майор Ю. А. Музы ченко и подпоручик В. М. Гречко. По их инициативе в члены КОНР были кооптированы еще 10 власовских офицеров: полковники Н. А. Богданов, В. Г. Киселёв, В. Д. Корбуков. А, Г. Не-рянин, В. Н. Новиков, подполковники М_ И. Голов!шкин, Н. И. Коровин, В. Э. Михельсон, Хаспабов и майор В. И. Цо-нев. В своих воспоминаниях полковник В. В. Поздняков упоминал о кооптации в члены КОНР также полковника И. Д. Денисова, подполковника И. М. Грачёва, майора А. Ф. Чикалова. а также непонятно откуда появившегося вГанакере «полковника Богуна», чья роль в захвате партизанами генерал-майора Ф. И. Трухина остается до сих пор неясной. Со слов Позднякова кандидатами в члены КОНР якобы стали еще несколько человек, в том числе - бывший капитан СА С. Б, Фрёлих и капитан В. Черемисинов. Однако никакими материалами указанное сообщение Позднякова не подтверждается. Нам представляется, что Поздняков просто перепутал старших офицеров штаба и новых членов КОНР, так как некоторые из них действительно являлись и теми, и другими.

В западных оккупационных зонах летом 1945 г. находились многие старые члены КОНР - профессор Ф. П. Богатырчук, капитан А. Н. Зайцев, журналист А. С. Казанцев. Д. А. Левицкий. Б. П. Прянишников, А. С. Цагол, А. В. Щеглов и др.. но никто из них не пытался реабилитировать деятельность Комитета, фактически переставшего быть политическим органом еще до капитуляции Германии. Правда, задним числом Б. П, Прянишников упрекнул в бездеятельности по возрождению КОНР почему-то В. М. Байдалакова, но вряд ли он сам верил летом 1945 г. в перспективу воссоздания КОНР. Инициатива Меан-дрова имела чисто пропагандистский смысл и не повлекла за собой никаких организационно-политических последствий. Не исключено, что новым учреждением КОНР Меандров хотел воспользоваться в демонстрационных целях, надеясь лишний раз подчеркнуть перед американцами цели ц значимость вла-ж;:,-:-: 435 жж

еовской армии. Однако машина насильственных репатриаций >же была запущена и с каждым послевоенным днем все больше набирала обороты.

В Отдельном казачьем корпусе во второй половине мая 1945 г. отношения между П. Н. Красновым и Т. И. Домановым внешне выглядели абсолютно спокойными, и даже, по свидетельству одного из офицеров, «исключительно дружескими», хотя Краснов, конечно, не простил Домаяову интригу с пе-реподчинением корпуса генерал-лейтенанту А. А. Власову. Но о судьбе Власова Доманов ничего не знал, хотя, возможно, догадывался, и игнорировать присутствие Краснова не мог. Общение между Походным Атаманом и начальником Главного управления казачьих войск (ГУКВ) протекало в корректной форме, так как оба казачьих лидера были вынуждены считаться с положением и авторитетом друг друга. Британский плен не шел ни в какое сравнение с американским, а Пасхальные недели и хорошее питание поддерживали уверенность казаков в благоприятном будущем.

Функции офицера связи между командиром 36-й бригады бригадиром Д. Мэссоном и Походным Атаманом исполнял майор 8-го Аргильского Сутерландского шотландского батальона (36-я бригада 78-й моторизованной дивизии XIII корпуса 8-й британской армии) В. Р. Дэвис. По свидетельству многих лиц Дэвис производил впечатление истинного джентльмена и классического британского офицера Вооруженных Сил Бго Величества, с чрезвычайным вниманием относившегося ко всем нуждам и заботам чинов корпуса и беженцев Стана. Однако в душе Дэвис руководствовался лишь одним мотивом для всех своих поступков: «Я солдат и должен был выполнять приказание». О средствах, используемых им на пути к достижению поставленной цели, Дэвис не задумывался.

15 мая по приказу начальника ГУКВ генерала Краснова по представлению генерала Доманова «за проявленную самоотверженность в организации эвакуации и за переход Альп в труднопроходимых условиях из Северной Италии в Южный Тироль» состоялись последние офицерские производства. Эти производства оказались последними не только в Казачь-

^ем Стане, но и вообще в казачьих частях власовской армии, ^Гак как сведений о производствах в XV кавалерийском и Рус-^сКом корпусах после 15 мая нами не обнаружено. Из 41 воспроизведенного строевого офицера Казачьего Стаиа, в чин ^генерал-майора заслужили производство 9 полковников, в чин Полковника - 5 войсковых старшины и 1 есаул, в чин войскового старшины - 6 есаулов, в чин есаула - 7 подъесаулов, в чии Подъесаула - 4 сотника, в чин сотника - 5 хорунжих и в чии ^хорунжего - 4 казачьих подофицера.

К 22 мая из расположения строевых подразделений Казачьего Стана британские военнослужащие 8-го Аргильско-го Сутерландского шотландского батальона подполковника А. Д. Малколма полностью вывезли все легкое стрелковое вооружение. Разоружение Отдельного казачьего корпуса завершилось. Пистолеты и револьверы остались лишь у отдельных казаков, не пожелавших сдавать трофейное оружие. 26 мая британцы разоружили последнюю часть корпуса-отдельный конный жандармский дивизион, несший охран но-караульную и полицейскую службу в местах расположения Стана и конфисковали денежные средства Казачьего банка (около 6 млн. марок и 5 млн. лир), но внешне все оставалось спокойным.

По крайней мере, два события должны были встревожить Доманова.

Вечером 25 мая с визитом в его штаб, находившийся в отеле Лиенца «Золотая рыба», приехал из расположения 1-й Донской бригады 1-й казачьей пластунской дивизии (на 14-16 км шоссе Лиенц - Обердраубург) генерал-лейтенант А. Г. Шкуро. Шкуро сопровождали адъютант сотник А. Половин, а также офицеры его штаба - ротмистры князь Н. Чегодаев и П. Бабушкин. А. К. Ленивов усматривал причину для конфликта в том, что Шкуро сразу же не представился Походному Атаману. Однако, зная характер батьки и его склонности, мы можем предположить, что бывший гроза Терека и Кубани времен Гражданской войны 24 мая загулял по поводу завершения тяжелого марша и прибытия в Казачий Стан, и выехал в Лиенц к Домаиову как только отошел от загула. Утром 26 мая несколько британских офицеров армейской контрразведки арестовали Шкуро и трех