Арнайр
Шрифт:
Его открытая ладонь, подкрепленная невидимым тараном стабильности, с хрустом ударила Борку под подбородок. Это не было убийственным ударом воина, но это был удар, усиленный его уникальным даром, удар по незащищенной цели, удар, нанесенный в момент абсолютной потери ориентации.
Борк взметнулся на носках, глаза закатились. Он рухнул на песок, как подкошенный дуб, секира выпала из ослабевших рук. Он не двигался.
Гул Арены стих. Полная, оглушительная тишина. Тысячи глаз уставились на неподвижную фигуру воина Внешнего Круга и на Маркуса, стоящего над ним, дыхание ровное, ладонь чуть опущена, вокруг него все еще вибрировало едва заметное марево стабильности.
Лекари бросились к Борку. Глашатай
Глашатай нашел голос: «Боец Борк недвижим! Победил… Маркус!»
Тишина взорвалась. Сначала ропот, затем смешанный рев – ярость Внешнего Круга, пораженного падением своего бойца от рук «выскочки»; изумленные крики; первые, робкие аплодисменты с трибун Внутреннего Круга, оценивших необычную тактику; свист недоверия. Шум был оглушительным, хаотичным.
Маркус не слышал его. Он стоял над поверженным Борком, глядя на свою ладонь. Он не чувствовал триумфа. Только холодную дрожь в животе и металлический привкус адреналина. Он не убил. Но он сделал больно. Использовал свой дар не только как щит, но и как… дубинку. Как оружие дезориентации. Подавление воли противника. Контроль поля боя. Слова Вальтура обрели жуткую конкретность.
Он поднял голову. Его взгляд нашел Каэлана в тоннеле. Тот смотрел на него, и в его глазах больше не было презрительной усмешки. Была холодная, расчетливая ненависть и… оценка угрозы. Твоя очередь, – мысленно послал ему Маркус. За Торвина.
Затем он повернулся и пошел обратно в тень тоннеля Выхода Чемпионов. Рев Арены снова обрушился на него, но теперь он нес в себе иной оттенок. Его имя кричали уже не только со злобой. В нем звучало изумление. Страх. Уважение? Первая кровь Маркуса Арнайра была не его собственной. Она была пролита на песок Арены Чести. И она изменила все. Игра поднялась на новый уровень. И Каэлан знал – следующая кровь может быть его.
Глава 20 Ураган и Скала
Возвращение в прохладный полумрак тоннеля после ослепительного света и оглушительного рева Арены было как погружение в воду. Звук приглушился, но не исчез – он бился о каменные стены, отдаваясь гулким эхом в костях. Запах пота, пыли и железа здесь был гуще, смешиваясь с электрическим запахом накопленной агрессии.
Берта встретила его не хлопком по плечу, а оглушительным ревом, в котором смешались восторг и ярость. «ДААА! Вот так, новичок! Вот так надо их ставить!» Ее мощная рука впилась в его плечо, тряся. «Видала, как он грохнулся? Как мешок! Ха!» Ее глаза горели, отражая адреналин только что увиденного.
Тормунд стоял чуть поодаль, прислонившись к стене. Его шрамы казались глубже в полумраке. «Чистая работа, – хрипло произнес он. – Слабину нащупал. Использовал. Не зря Боргун велел глянуть на тебя.» В его серых глазах читалось не только одобрение, но и оценка. Оценка оружия.
Маркус лишь кивнул, отводя взгляд. Триумф не пришел. Вместо него – пустота и холодный осадок на душе. Он посмотрел на свою ладонь – ту самую, что нанесла удар, усиленный полем. Она не болела. Но он чувствовал отзвук того удара, слышал хруст подбородка Борка. Он не хотел убивать, но использовал свой дар как дубину. Подавление. Контроль. Слова Вальтура звучали
теперь не как теория, а как приговор.«Маркус!» – холодный, как сталь, голос разрезал шум тоннеля. Элдин. Он стоял со своей свитой – Каэлан, бледный и злобно щурящийся, Боргард, хмуро переминавшийся с ноги на ногу, Лиана, наблюдающая с хищным любопытством. «Мило… для первого раза. Щелчок по носу дворовой собаки. Но помни, – его голос упал до опасного шепота, который все же был слышен в наступившей тишине, – настоящие бои начинаются не с псов. И заканчиваются не щелчками.» Его взгляд скользнул по Маркусу, как по грязи на сапоге, и отвернулся. Каэлан бросил на Маркуса взгляд, полный обещания жестокой расплаты. Боргард угрожающе хрустнул костяшками пальцев.
«Не обращай внимания на змеиное шипение, – процедила Берта, сжимая булаву так, что дерево затрещало. – Ты его задел. Боится.»
«Задел? – усмехнулся Тормунд. – Он увидел угрозу. Это хуже.»
Гул Арены внезапно взметнулся вверх, сменившись ревом нетерпения. Глашатай объявил следующий бой: «Командный поединок! Три на три! Внешний Круг: Берта, Тормунд, Грета! Против Внутреннего Круг: Виктор, Эрика, Мастер Финн!»
Берта выпрямилась, как натянутый лук. «Наш черед!» Она схватила свою боевую булаву – массивную, утыканную шипами, гораздо страшнее тренировочной. Тормунд молча достал из ножен на поясе не меч, а тяжелый, короткий клевок – оружие горняка, идеальное для пробивания доспехов и слабых точек. Рядом с ними появилась девушка – Грета, та самая, что победила в первом бою с сетью и кинжалами. Ее глаза блестели решимостью.
«Жги их, Берта!» – крикнул Маркус, отбросив свои сомнения. Сейчас важнее была поддержка.
«Не сомневайся!» – рявкнула она в ответ и вышла на песок под рев трибун Внешнего Круга. Тормунд последовал за ней, его движения были тяжелы, но уверенны, как шаги каменного голема. Грета скользнула следом, словно тень.
Им противостояла изысканная троица Внутреннего Круга. Виктор – в лакированных доспехах, с длинной шпагой, излучающей холодное сияние. Эрика – в облегающей коже, с парой изящных, но смертоносных стилетов, в руках которых уже играли зеленоватые искры яда. Финн – в простой робе, но с посохом, увенчанным мерцающим кристаллом; Мастер Плетений Защиты.
«Берта на Виктора, – быстро прошептал Тормунд, пока противники занимали позиции. – Он быстр, но не любит грубой силы. Грета – отвлекай Эрику, не давай ей травить. Финна – мой. Его щиты крепки, но… у всего есть слабина.»
Берта кивнула, ее взгляд уже прикован к Виктору. «Поняла. Покажем барчукам настоящий бой!»
Гонг прозвучал как удар грома.
Бой вспыхнул мгновенно. Виктор ринулся на Берту, его шпага – серебряная молния, ищущая щель в ее обороне. Берта встретила его не уклоном, а… ударом булавы по клинку. Глухой лязг, искры! Виктор отшатнулся, его изящное оружие не было сломано, но рука онемела от чудовищной силы удара. Берта рванулась вперед, ее атака – не фехтование, а сокрушительный таран. Виктор отступал, парируя с изящной яростью, но каждый блок отдавался в его костях. Он явно недооценил мощь «дворовой собаки».
Эрика метнулась к Грете, стилеты сверкая ядовитой зеленью. Но Грета была неуловима. Она не стала принимать бой вблизи, а закружилась вокруг Эрики, как оса, бросая сеть (теперь боевую, с шипами), мешая сосредоточиться, отравляя клинками воздух, но не давая уколоть себя. Эрика свирепела, ее ядовитые плетения били мимо, вздымая песок.
А Тормунд шел на Финна. Мастер Защиты поднял посох, и перед ним вспыхнул многослойный щит – переливающиеся сферы силовых полей. Тормунд не стал бить сразу. Он обошел щит, его клевец замер в руке. Его глаза, узкие щелочки, изучали переливы энергии, ища… слабину. Финн следил за ним, его лицо было сосредоточено, пальцы перебирали руны на посохе, усиливая щит.