Артур, племянник Мордреда

которые сами отбрасывают отражения. Ясное дело, больше шансов найти что-нибудь полезное в

центральном Отражении, чем в его тенях. Белерианд был таким центром, достаточном мощным,

чтобы здесь могли существовать драконы и боги. В отражениях, отбрасываемых Белериандом,

драконов не было, а их божки были гораздо слабее воплощенных Стихий Арды.

Ангбанд потихоньку отстраивался. Как-то раз ко мне подбежал Робин Эрбеш — внук

моего старого друга, Никоса Эрбеша, с которым мы некогда охраняли южные рубежи Аваллона.

После того, как я стал герцогом Пиктляндии, я взял Никоса и всю его семью к себе. Никос был

уже стар, и скончался в богатстве и почете. Его сын, Кай, стал сенешалем Камелота, а его внука,

Робина, я назначил военным комендантом Тангородрима.

— Мой господин! — Переводя дух, проговорил Робин. — В цитадели происходит что-то

странное!.. Рабочие очищали центральный зал, когда… — Он запнулся.

— Когда — что? — Мрачно пробурчал я. Ненавижу сюрпризы.

— Я… я не знаю… Там будто бы какая-то тьма, только живая… Трое рабочих сошли с

ума и бросились в пропасть. Остальные принялись калечить себя. В цитадели прячется какое-то

зло… Мы… не знаем, как быть. Пожалуйста, сделайте что-нибудь!..

Я отодвинул Робина в сторону и направился к цитадели.

Внешне все было в порядке. Ну, почти. На ступенях лестницы сидел один из рабочих и с

монотонным мычанием выдавливал себе правый глаз. Левый он уже успел выдавить. На всякий

случай я проткнул его мечом — не люблю оставлять за спиной сумасшедших.

Когда я вошел в тронный зал, то сразу понял, о какой тьме говорил Робин. Волна темной

силы накатилась на меня, но я вызвал образ Лабиринта, и она отхлынула прочь. Сквозь Лабиринт

я увидел высокую зловещую фигуру, к которой стекались потоки хорошо знакомой мне силы.

Присмотревшись к фигуре, я тоскливо застонал.

— Ну, сколько, сколько раз мне нужно убить тебя, чтоб ты сдох наконец?!

От Моргота — а точнее, от его полупризрачного подобия — ответа я не услышал.

Возможно, тень еще не успела достаточно «образумиться», а возможно, Темный Вала,

собиравший для себя новый облик, не хотел тратить сил на пустые разговоры. И он был прав.

Разговаривать нам было не о чем. Я ударил по призраку Лабиринтом. Тень была еще слишком

слаба, чтобы суметь оказать сколько-нибудь значимое сопротивление. Отдача, тем не менее,

последовала будь здоров — от боли мои мозги едва не вылезли из ушей. Черная цитадель

содрогнулась. Когда пыль осела, я увидел, что сила, собиравшаяся в зале, потеряла сколько-

нибудь оформленный облик. Тем не менее, было ясно, что в скором времени тут будет проведена

еще одна попытка самореанимации, а затем еще одна, и еще, и еще — и так до тех пор, пока

одному из нас все это не надоест. Я подозревал, что сдамся первым.

Я устало облокотился на одну из поваленных колон. Мы ведь с Галтраном убили его, не

так ли? Я был уверен, что избавился от Моргота навсегда. В чем же была моя ошибка?

Согласно книге, валары существовали до возникновения Арды. Однако история и

структура этого Отражения и история и структура мира, описанные в книге, были похожи, но не

тождественны друг другу. Местные божества — валары и майары — являлись порождением

Отражения, а не наоборот. Именно поэтому они не могли жить за его пределами. По большому

124

счету, Моргот был лишь сгущением силы, олицетворением одной из Стихий. Я мог убивать его до

бесконечности — как только уничтожался предыдущий облик, стихия начинала формировать

новый. Возможно, приложив определенные усилия, я мог бы нанести Арде достаточно глубокую

рану, чтобы Тьма никогда больше не сумела создать в этом мире свое воплощение, вырвать эту

Стихию из ткани данного Отражения. Но я не хотел этого делать. Даже если бы мне и удалось

провернуть нечто подобное, я бы обескровил Арду, а может быть даже — и вовсе уничтожил бы

ее.

Вместе с тем, я, конечно, не желал возрождения Моргота. Северные земли я рассматривал

уже как свою вотчину, и меня порядком раздражали упрямые претензии недобитого валаришки на

МОЙ замок.

Я подумал, что мог бы занять его место — не в смысле адреса проживания, а в смысле

места в структуре мира. Конечно, и саму структуру придется слегка подправить, и вставал

непростой технический вопрос, как это сделать, но если мне все-таки удастся реализовать эту

смелую идею, я разом сорву весь банк. Моргот перестанет воплощаться. Не будет никаких

проблем с подчинением драконов и мне не придется опасаться того, что через несколько

поколений они выродятся, уменьшаться в росте, потеряют способность дышать огнем или вовсе

исчезнут.

Надо было только придумать, как замкнуть беспорядочные потоки силы, проходившие

через весь Тангородрим и соединявшиеся в тронном зале Ангбанда, на себя самого.

Я размышлял около часа. У меня была одна идея…

Собственно, сама идея формировалась в моем разуме уже довольно давно, и нужен был

лишь повод, какой-то внешний толчок, который заставил бы меня додумать ее до конца и

попытаться реализовать на практике.

Некогда мой дядя Мерлин создал волшебную машину — Колесо-Призрак. Вскоре после

смерти Мерлина от Призрака перестали поступать какие-либо известия, а его козыри

отказывались работать. Фиона предполагала, что разумный компьютер, тасовавший Отражения

как колоду карт, был уничтожен Логрусом сразу после разрушения Амберского Лабиринта, когда

сила Хаоса неизмеримо возросла, и он смог отомстить всем своим недругам. У Колеса-Призрака