Артур, племянник Мордреда

среди бывших рабов Моргота — или хотя бы найти их могилы.

Я неоднократно бывал в гостях у эльфийских владык, игнорируя разве что приглашения

Феанорингов. Тингол подарил мне Англахель, Фингон — свой собственный лук, а Тургону я сам

сделал подарок. Вернее, не самому Тургону, а его племяннику — Маэглину.

Я подарил ему женщину.

Эльфийку.

Как две капли воды похожую на Идриль Целебриндал.

Как я уже говорил, предательство Ульфанга не было осуществлено, поскольку сгинула

злая воля, которая должна была подтолкнуть его к измене. Резни между эльфами и гномами не

случилось, так как Наугламир по-прежнему хранился в Наргофронде, и у Тингола, таким образом,

127

не могло возникнуть и мысли соединить камень Феанора и древнее ожерелье подгорного народа.

Но был еще один подводный камень, миновать который было не так-то легко.

Маэглин любил Идриль, дочь короля Тургона. Вообще, словом «любил» можно обозвать и

легкую привязанность и сильнейшую страсть. В случае же Маэглина это была не просто страсть

— чистой воды безумие. Согласно книге, Маэглин в конце концов должен был предать своих и

перейти на сторону Моргота. Идриль к своему кузену особой симпатии не питала, и должна была

стать женою человека Туора, а у Маэглина от таких дел крыша поехала бы окончательно. Далее по

сценарию следовало пленение, согласие Маэглина провести врагов в Гондолин и эпическое

разрушение оного орками и барлогами.

В моем Белерианде Туор пока еще ходил пешком под стол, барлогов уже не было, а орки

грызли колючую проволоку в местах не столь отдаленных. Однако проблема оставалась. Мне

совершенно не хотелось, чтобы через двадцать или тридцать лет в Гондолине произошла резня по

принципу: партия Маэглина под флагом эльфийского шовинизма против партии Туора-Идриль

под флагом международного интернационализма. Проще всего, конечно, было избавиться от

Маэглина, но этот парнишка чем-то был мне симпатичен, и я решил пойти другим путем. Решил

потратить немного своего драгоценного (на вес золота) времени на то, чтобы помочь ему

обустроить свою личную жизнь. Я отыскал Отражение Отражения — блеклую тень Белерианда,

где Моргот был просто сильным колдуном, а драконов и барлогов не было вовсе. Идриль из того

Отражения была невестой Маэглина, а злой человек Туор (один из лейтенантов Моргота) напал на

Гондолин, перебил всех тамошних эльфов, расчленил жениха и уже совсем было собрался

обесчестить невесту, как наткнулся на клинок воина, возникшего прямо из воздуха на глазах

ошеломленной Идриль и толпы орков. Могучего, благородного воина в сверкающих доспехах… Я

мог бы потратить на описание этого величественного воина не один абзац, но для того, чтобы

сэкономить время, скажу проще: это был я. Шуганув орков, я уволок Идриль в настоящий

Гондолин. Эльфийская девица не сопротивлялась — была в шоке.

— Кто вы?.. — Побелевшими губами спросила она.

— Добрый фей. — Честно признался я.

Вот этот подарок я и вручил оригинальной версии Маэглина. Примите и распишитесь.

Он расписался. Через год состоялась свадьба.

На вторую Идриль в Гондолине поначалу смотрели с недоумением, но потом привыкли.

Однако сами Идрили притереться друг к другу так и не смогли, и в конце концов Маэглин вместе

с женой, приближенными и слугами переехал ко мне на север.

Я могу долго рассказывать о своей жизни в Белерианде. Там было много всяких событий,

и годы, которые я провел на этом Отражении, возможно, одни из лучших в моей жизни. Однако не

думаю, что нам стоит останавливаться на всех этих интересных, но несущественных деталях —

мы и так слишком сильно отвлеклись от основной темы. Я бы вообще не стал упоминать про

Белерианд, если не драконы и не Тень Узора. Драконам предстоит выйти на большую сцену еще

не скоро, а вот что касается Тени, то одним упорядочиванием Тангородримского средоточья силы

дело не ограничилось. Мое открытие Тени Узора повлекло за собой и иные последствия…

Я сидел в своих покоях в Камелоте и задумчиво вертел в руках карту Мордреда. Я

порядком измял ее за последние полтора часа. Меня терзали сомнения. Жадность боролась с

жадностью. Я хотел кое-что получить, и это «кое-что» имело даже большее значение, чем

драконы. Однако для того, чтобы добиться искомого, мне был необходим Камень Правосудия, а я

отчаянно не желал делиться с Мордредом той прухой, которую рассчитывал получить. Ведь даже

идиоту было ясно, что просто так «поносить» Талисман Закона Мордред мне не даст.

Я думал о том, как спереть эту штуку. К сожалению, я не знал, где король хранит

Талисман. Я сильно сомневался в том, что смогу безнаказанно проникнуть в его покои, найти там

тайник и быстренько смыться до возвращения хозяина.

Может быть, все-таки вызвать его и договориться?.. Поскольку я не хотел разговаривать с

Мордредом в Аваллоне — там было слишком много отвлекающих факторов — то заявился в

Камелот специально для того, чтобы вызвать короля по карте к себе в гости. Я посмотрел на

козырь. Отвел взгляд. Я не мог заставить себя сосредоточиться. У меня аж сводило скулы от

нежелании делиться с Мордредом тем важнейшим открытием, которое я собирался совершить.

И в этот момент я почувствовал, как кто-то касается моей карты. Я вернул козырь короля в

колоду и мысленно потянулся к тому, кто меня искал.

128

Это был Марк. Он находился в знакомом мне золотом дворце на Отражении Эллепа. Там

моя мать провела последние годы своей жизни. К ее услугам было все, что она только не

пожелает. Лишь одного отец так и не смог дать ей — бессмертия. Хильтруда умерла несколько лет