Ашт. Призыв к Жатве
Шрифт:
Вернулся робот с двумя чашками кофе, сваренным на сливках.
Вкус любимого напитка словно специально ускользал от Треи с каждым глотком.
Слишком это все досадно.
Эта пустая пирамида, со следом чьей-то ноги, что всего хуже - ноги в скафандре, крушение гипотезы, за которым последует позорное возвращение на Землю.
Конечно, они взяли образцы стен, чертовски трудная процедура оказалась. И сголографировали отпечаток следа на возвышении в виде звезды, для лабораторного анализа...
И теперь еще оды ее красоте и его мужскому счастью.
И за ними не последует никакого,
Трея никогда не встречала ничего подобного в тематических голо-фильмах, и сказать по правде, не была большой любительницей взрослого жанра. Не из-за ханжества, которым и не пахло в кудрявой рыжей головке, а из-за того, что не убеждало. Вот не убеждало.
Не верю, - говорила Трея красивым, как картинки телам, двигающимся в соразмерных темпах, на разных скоростях. Не верю, - говорила она как манящим улыбкам, так и страдальческим оскалам. Не верю, - говорила расширяющимся, якобы от страсти, а на деле от медикаментов, глазам. Не верю.
З н а ю, что бывает по другому.
А как? Не знаю.
– У вас в самом деле есть лобстеры? Или имитация?
– спросил Алекс робота, готового принять заказ.
– Имитация, - гордо сказал робот.
– Из высококачественного белка.
– И даже как будто стал выше ростом, приосанился.
– Нам в таком случае две эти имитации, и два салата из морской капусты. Синтетика?
– ГМО, - покачал головой робот.
Алекс удовлетворенно кивнул.
– И бутылку Мумм.
– По какому поводу шампанское?
– Трея старалась, чтобы голос звучал как можно мягче, но казалось, Алекс все слышит и все понимает, и от этого на душе было гадко.
– Милая, - муж нежно улыбнулся ей.
– Было бы шампанское, а повод найдется, вот увидишь! Поверь старому романтику!
– Не такому и старому...
Коммутатор Алекса пискнул входящим сигналом, и повесил в воздухе над столиком белый конвертик сообщения.
– Из лаборатории?
– недоверчиво спросил жену археолог.
– Так быстро?
Трея кивнула. Она з н а л а, что из лаборатории. И чувствовала, что новости и вправду стоят шампанского.
Сдерживая приятную дрожь в пальцах, Алекс распечатал конвертик голограммы, достал из него листок смятой, желтоватой бумаги. Алекс действовал осторожно, стараясь не вызывать колебания воздуха, а то голограмма начинала мерцать под прикосновениями.
Новейшая экспериментальная разработка. Приятель-программист установил программку на коммутатор, протестировать. Алекс был в восторге. Ему нравилась иллюзия старинных писем. Гораздо романтичнее, чем читать с голо-экрана или слушать письма в записи, как было модно в прошлом веке.
– Согласно результатам исследования, анализ породы пирамиды показывает, что ее состав на шестьдесят процентов состоит из герутария, и только на сорок - из лунной породы.
– Герутария?
– ахнула Трея.
Алекс, захлебываясь от восторга, продолжил.
– Более того, данные исследований показывают, что подобное соотношение герутария и лунной
породы в пирамиде предположительно представляет собой своего рода биореактор, который, согласно исследованиям пирамид Робертом Бьювэлом и Эдрианом Джилбертом, и есть причина лунной гравитации. Скорее всего, если бы не наличие гравитария и не пропорция пирамиды, притяжение Луны было бы сродни гравитации остальных лун, подлежащих колонизации.– Кварк нестабильный, - выругалась Трея, перебивая мужа.
– Значит, ее построили в качестве биореактора! А что я говорила насчет Биостанции! Лаборатории!
– Подожди, - нахмурился Алекс.
– Еще не все.
– Помост в виде пятиконечной звезды - несомненно, древний алтарь. Такие встречаются в храмах Вавилона и прочих городах Древней Месопотамии, и в нескольких малых пирамидах, пятьдесят лет назад обнаруженных на территории Египта. Само наличие алтаря говорит о том, что лунная пирамида была чем-то вроде древнего капища, святилища, церкви.
Алекс выдержал таинственную паузу.
– Соответствие форм египетских пирамид, учитывая, что лунная пирамида, которую мы обнаружили, ненамного, но старше земных аналогов, говорит о том, что на Земле пытались воспроизвести нечто вроде нашей.
– Но у них не было для этого гравитария, - прошептала Трея.
– И они пользовались подручными материалами, - кивнул Алекс.
– Логично.
– А след?!
– спохватилась Трея.
– Есть здесь и про след, - благодушно усмехнулся Алекс.
– След на алтаре оставлен скафандром A7L. A7L один из первых скафандров, использовавшихся астронавтами НАСА в программе Аполлон, в трех полетах к станции Скайлэб и в программе Союз-Аполлон с 1968 года и до завершения полетов на космических кораблях Аполлон в 1975 году. Обозначение "A7L" расшифровывалось НАСА как седьмой скафандр для программы Аполлон, разработанный и произведенный компанией ILC Dover... A7L являлся эволюционным развитием скафандров ILC A5L и A6L. A5L был первоначальным вариантом скафандра, в A6L был добавлен объединенный теплоизоляционный и противометеорный слой оболочки...
– Чушь какая, - сказала Трея, и Алекс поднял глаза на жену.
– Они хотят сказать, что след на алтаре оставлен между 1968 и 1975 годами?
Алекс неуверенно кивнул.
– Выходит так.
– Даже если и так, зачем довзлетному* космонавту лезть на алтарь? (* До Эпохи Взлета)
– Может, для того, чтобы что-то взять?
– Взять... Что можно взять с алтаря? К тому же, кроме отпечатка подошвы скафандра следов там нет, только пыль ровным слоем.
– Смотря что в древние времена ставили на алтари служители культа. Идолов, священные артефакты...
Идолов, - пронеслось в голове Треи.
– Идолов...
Алекс продолжал рассуждать вслух:
– Это должно было быть что-то особенное. Учитывая, что стены пирамиды построены с примесью герутария, смею предположить, что и на идол у них хватило. У тех, кто строил гробницу!
Трея фыркнула, но решила не спорить с мужем. Догадка, посетившая ее, была такой яркой, четкой, внезапной, словно то самое лицо, гордое, надменное, вечно юное, но, увы, неживое прямо сейчас материзовалось перед ее носом.