Ашт. Призыв к Жатве

– Да, дамы, - немного заплетающимся языком неожиданно согласился с отцом "Жоржи".
– Время, сами видите, позднее. Спасибо, что проводили. Жаль, не могу ответить на любезность тем же...

– Вон, - рявкнул мистер Полстейн, и это было последним, что я слышала.

Стоило нам скрыться из виду, как поступь миссис Полстейн вновь обрела твердость, хозяйку перестало вести в сторону. Наверно, капли подействовали.

– Иди спать, Раки, - сказала привычным холодным тоном, и немного подтолкнула меня в спину.
– Спасибо.

Я пожала плечами. Кого-кого, а меня уговаривать не нужно. Особенно, учитывая, что мне вставать через два часа.

Долго не могла заснуть, ворочалась. Запах от "девочек" перенес в родной дом, обострил чувство тревоги. Задремала только под утро, когда надо было вставать. И слава Космосу. Потому что приснился липкий, неприятный взгляд и мутные пьяные глаза "Жоржи". Смотрю, а взгляда отвести не могу, и так страшно становится, что я закричала. И проснулась.

*

Наутро предрассветные страхи показались пустыми. Яркие, солнечные весенние лучи скользили по молочным стенам комнатки, словно хотели стереть ночное происшествие.

Праздничный завтраком заправляла сама миссис Полстейн.

"Смотрите не переварите кашу, Жоржи не любит, когда переварено", "Тщательно размешивай комки, Жоржи терпеть не может комки", "Чай должен быть немного остывшим, Жоржи обожжется", и "Никакого лимона, только лайм".

Потом хозяйка огорошила:

– Раки, завтрак подаешь ты.

Вот это новость. Как завтрак, так и обед, так и ужин всегда подавала миссис Эштон. От меня требовалось только собрать со стола и вымыть посуду.

Но сегодняшний "Жоржи" разительно отличался от "Жоржи" вчерашнего. Чисто выбритый, причесанный, запах одеколона стоял в воздухе уже с порога столовой. В белой крахмальной рубашке, с глубокомысленным и серьезным видом он листал новостную ленту на планшете. С моим появлением даже головы не поднял, не повернулся. Заметил, видимо, только когда расставляла на столе чашки.

Мельком скользнул глазами, рассеянно, словно только увидел, сухо кивнул:

– Благодарю, мисс, - и опять уставился в планшет.

– Спасибо, Раки, можешь идти, - благожелательно отпустила хозяйка.

Я шла по коридору, а внутри все ликовало: напрасные страхи, сон этот!.. пустое. Навеян запахом, что вчера принесли "девочки". Молодому хозяину нет до меня никакого дела, это очевидно.

Если бы все было так!

День прошел в привычном ритме. Рынок, уборка, стирка, глажка, готовка. "Жоржи" не было видно. Но слышала, как миссис Полстейн щебетала с кем-то по орму, и сообщила, между делом:

– Наконец-то... Конечно, будет легче. Даже не сомневайся! Как же! Вернулся Жоржи, и, можешь представить?
– даже не отдохнул, сразу за дела! Сейчас с отцом в конторе... Бедный мой мальчик, совершенно не привык отдыхать...

Хм... А вот мне показалось, что-что, а "отдыхать" "Жоржи" умеет!

Днем миссис Полстейн обедала в одиночестве, вечером - ужинали вдвоем с мужем.

Ночью, замесив тесто на утренний хлеб, и перебрав курпицу, я, захватив чай с булкой, заняла любимое кресло в библиотеке. Интересно было, чем закончится история поимки маньяка, который притворялся по ночам балериной и душил доверчивых прохожих пачкой.

– Любишь читать?
– хриплый голос раздался прямо над ухом. Зачиталась!!

Подскочив на месте, опрокинула на себя чашку с чаем, обожглась, сдавленно пискнула, и зло уставилась на того, кто застал врасплох.

Жорж стоял с бокалом в руке, опираясь на стену.

Я хотела выйти, но его рука закрыла проход.

– Разрешите, - попросила, не поднимая глаз.

– Не разрешу, - улыбнулся он, - пока не составишь мне компанию.

Протянул бокал с чем-то отвратительно пахнущим. Наверно, мое отношение отразилось на лице, Жорж убрал руку:

– Не любишь виски? Вот дурак. Надо было предложить тебе вина. Или шампанского?

– Вообще алкоголь, - кивнула я. Потом спохватилась, что жест можно понять двояко, и помотала головой.
– Не люблю.

– Я был на Аломее, - задумчиво, как будто не слышал меня, сказал он.
– До сих пор не могу забыть. Тебе говорили, что ты похожа на русалку?

– Я не русалка.

– Да,- он усмехнулся.
– Ты лучше. Аломейские ундины своим пением рвут барабанные перепонки в клочья. В древние времена попавшейся русалке вырывали язык. А потом насиловали всем поселением. Детей от такого союза, ундина, если выживала, подбрасывала к воротам поселения. Говорят, моя прабабка была таким ребенком.

Я вздрогнула.

– Может и врут, приукрашивая развеселый образ жизни старушки. Но меня с детства влечет к русалкам...

Я молчала.

– А ты поешь?
– нависая надо мной, тяжело дышал.
– То, что ты прекрасно готовишь, я заметил.

Черная дыра дернула меня спуститься в библиотеку! Совсем, дура, ополоумела. Еще и чай с булкой захватила, а как же!

– Я помогаю мисс Эштон, - буркнула в ответ, потому что пауза была тем более неловкой, что в тишине раздавалось отвратительное тяжелое дыхание.

– Может, и мне поможешь?

– Это не входит в мои обязанности.

– За место боишься, - Жорж больше утверждал, чем спрашивал.

– Боюсь.

– Зря. Я не дам тебя в обиду.

Шершавая ладонь скользнула по щеке. А я почувствовала себя такой отвратительно-беспомощной, что злые слезы навернулись на глаза, а Жорж резко убрал руку и схватился за бок.

Я воспользовалась моментом и убежала".

– Недавно совсем написано, - Дора пригляделась к неровным буквам. Исписанный лист источал слабый запах духов. Точно, свежие чернила!

– А может, девчонка специально решила все записать? На днях? Может, Раки замыслила преступление, а свою писанину предъявила бы в суд, а то и пастору Смоллу, как доказательство, мол, довели ее!

– Но какое преступление?
– потерла переносицу миссис Полстейн.

– А я всегда вам говорила, с этой русалкой вашей что-то не так! Вон, и родная мать считала ее за ведьму!

– Ты дремучая женщина, Эльза, - зевнула ладонью Дора.
– Какой была, такой осталась. Скорее всего, Раки так отвлекается. Или работает, как модно сейчас говорить, с подсознанием. А может и вовсе ищет себя на литературном поприще. Мне, как культурному человеку, все равно. Пускай делает, что хочет, хоть по небу летает, лишь бы Жоржи нравилось.

*

"Все одно и то же.

Все! Все! Все!

Так, наревелась, как следует, будь что будет, но вроде, без последствий. Можно опять приступать к дневнику.

*

Нет, нельзя оказалось приступать.

Устраняли с мисс Эштон последствия "наводнения".

Цистерна с водой прохудилась, залила все.

Зато, отмывая пол, отвлеклась от мыслей.

Все, как всегда.

Как дома. У Кэтти.

Не сплю практически, сижу, трясусь от страха. Потом не выдерживаю, усталость берет свое, начинаю проваливаться в сон, и раздается под дверью: