Асмодей

Черепица падала отовсюду: с крыш домов, с небольшой церквушки, стоявшей на набережной, с крыши тюрьмы, ризницы, постоялых дворов и ремесленных домишек. Ее острые кусочки ударяли по головам собравшихся, вызывая новые крики и еще большую панику. Зрительские скамьи, наспех сооруженные из гнилых досок, скрипели и качались на ветру, с ужасающим звуком скользя по каменной набережной. Только старый инквизитор, узнавший в молоденькой ведьме свою старую жертву не потерял присутствия духа.

– Сожгите ведьму! – кричал он, пытаясь пробиться сквозь обезумевших от паники мужчин и женщин, которые натыкались друг на друга, спеша убраться с площади. – Сожгите ведьму, и вы прекратите этот смерч. Это лишь дьявольские фокусы, ее силы не хватит на то, чтобы сразить нас всех.

Никто не шевельнулся, чтобы выполнить его приказ. И хотя церковь могла укрыть от бури всех, никто не осмеливался двинуться туда, ибо Аврора заключила священные стены в кольцо адского пламени. Стража в панике бежала от нее. Приходской священник забился в дальний угол. Такого не ожидал никто, будто сама мать-природа восстала против людей, решив забрать у них последнюю надежду.

– Вы правы, отец, – вскричала Аврора, впадая в какой-то транс. Казалось, что ее разум напрочь утратил контроль над взбунтовавшейся душой. – Моей силы действительно не хватит на то, чтобы наказать вас за те бесчинства, что вы творили все эти годы, прикрываясь своей рясой и именем Господа. Да будьте Вы прокляты. Я призываю тебя, мой Повелитель, хозяин моей души, возлюбленный и Величайший князь Преисподней, Асмодей! Я призываю…

– Остановись! Довольно! Ты не понимаешь, что делаешь! – прокричал Лионель, грубо встряхнув девушку, – ты взываешь к силе, которой не сможешь управлять. Остановись!

Казалось в этот момент даже небо потемнело. Люди сталкивались друг с другом, сыпали проклятиями и ругательствами, падая в общее кровавое месиво. Яростный дождь из черепицы ударил и по старому инквизитору. Он поскользнулся, потерял равновесие, и, перелетев через сплетение копошащихся и полумертвых тел, рухнул прямо на мостовую. Его изуродованное царапинами лицо исказила предсмертная судорога, ужасающей гримасой застывшая на лике, а выцветшие белесые глаза обратились к небесам, взывая о помощи.

Кузнец и его супруга, погребенные под толщей человеческих трупов, распластались на брусчатке, втоптанные в грязь своими же друзьями. Такого безумия этот город не знал даже во время войны, когда вокруг его стен осадой встали тосканцы, желая получить ключи от замка. Кругом царил голод, смерть и страх, но общая беда сплотила горожан, а здесь… здесь властвовал настоящий хаос. Оконные ставни ломались и тоже падали на обезумевших людей, которые были не в состоянии добраться до укрытия. Возле каждой арки и крыльца лежали груды тел, а стихия, вышедшая из-под контроля, продолжала творить бесчинства, раздувая пламя погребального костра.

– Остановись, – взывая к Авроре, которая едва стояла на ногах, прокричал Лионель, отирая рукавом кровь, хлынувшую у нее из носа.

– Не могу, – одними губами прошептала она, вцепившись в его ладонь. – Он утягивает меня… я чувствую…

Лионель бросил взгляд на перстень, который сиял в окружающем мраке пугающим светом. Обхватив его, мужчина попытался сорвать с пальца Авроры изумруд, но он огнем обжег его кожу, оставив на ней пузырящейся ожег.

– Успокой свой разум, – обхватив девушку за талию, произнес он, но голос его потонул в общем неистовом крике. В это мгновение Аврора, не сумев справиться с магией, нескончаемым потоком струящейся через ее тело, потеряла сознание, повиснув в руках Лионеля, будто тряпичная кукла.

Подняв ладонь вверх, он прокричал слова какого-то заклятия и все стихло. Ветер успокоился, небо посветлело, даже солнце выглянуло из-за туч, и только тянущийся вверх дым, густой и тяжелый, полный запаха горящих дров, угля, смолы и плоти, лишающий возможности дышать, продолжал опутывать площадь своими сетями.

Взяв Аврору на руки, Лионель, переступая через окоченевшие тела, медленно побрел к карете, пораженный и одновременно восхищенный увиденным. Взять власть над силами природы могли лишь высшие демоны, и в том, кто из них покровительствовал его незваной гостье теперь сомнений не было. В могуществе Асмодея она черпала свою силу, но не могла с ней совладать, что делало их и без того опасное путешествие еще более обреченным. Подобные события уж точно не останутся без внимания демонов, посланных выследить Аврору, а что с ними сделают дальше, даже Богу неведомо.

Как бы то ни было, времени для сомнений уже не оставалось. Приказав кучеру скакать во весь опор, чтобы к закату добраться до ближайшего селения, Лионель блаженно откинулся на спинку кресла, засыпая мертвым сном.

Комментарий к Глава XII

* Пусть воспылает священный огонь, – от лат.

** Псалтырь. Часть 22 псалма.

========== Глава XIII ==========

Каждая минута приближала роковой момент, который мог изменить не только привычный ход вещей, историю всего сущего, но и судьбу трех миров. Каждый обитатель Ада чувствовал надвигающуюся угрозу, с ужасом прислушивался к тишине, предшествующей неизбежности, но никто не отваживался расспрашивать своих предводителей о грядущих событиях.

Война стояла на пороге, ее ждали, о ней перешептывались, ее боялись, но куда больше всех пугала неопределенность, ибо кровавая бойня для демонов была делом вполне обыденным, хотя таких масштабов они отродясь не видывали, а вот нерешительность, а точнее молчание командиров настораживало. Таинственный отъезд Люцифера, закрытие адских врат, пленение Смерти, воровство душ – все это вызывало волнения в обоих лагерях, но ни Вельзевул, ни Асмодей не торопились раскрывать карты перед своими воинами. Они выжидали, преумножали свои силы, оценивали друг друга. Хотя находились и те, кто в темных уголках поговаривал о том, что предводители просто не знали, что им делать.

Сам Асмодей, откровенно говоря, скорее видел себя обреченным зверем, со всех сторон окруженным врагами, нежели предводителем падшего воинства, но титул налагал определенные обязательства, а потому он не смел обнажать свои истинные ощущения даже перед собой. Хотя настроение у него было прескверное. Мало того, что прощание с Авророй наложило на его душу отпечаток куда больший, чем он мог ожидать, так еще и потребности его загнанной в угол коалиции росли вместе с количеством сторонников Люцифера, за считанные часы заполонивших Оазис Жизни. Не радоваться новым силам он, конечно, не мог, но в большинстве своем демоны, бежавшие из пещер, оказались крайне недальновидными созданиями и даже не потрудились прихватить с собой толику энергии, чтобы на какое-то время обеспечить себя пищей. А голодающее воинство накануне битвы – опасность куда большая, чем враг, засевший у ворот, потому Владыка Похоти был вынужден открыть свои закрома, чтобы пресечь попытки мятежа.

Однако беспокойства ему добавляла еще и несчастная рабыня, умудрившаяся потеряться в прямом коридоре. И почему? Потому что не сумела без оглядки покинуть Ад! Усомнилась…испугалась… И чего, спрашивается, ей бояться, изумруд убережет ее от любой напасти. Правда самому демону куда больше хотелось верить в благоразумие Авроры, а не в силу древнего камня.

Правда его надежды рассыпались в тот момент, когда девчонка решила встретиться со своим прошлым. И черт ее дернул зайти в дом своей обезумевшей сестры… Хотя имя того черта Асмодей знал, а потому не переставал частить себя последней бранью за глупую идею, однако своего пика его раздражение достигло немного позже.

Причин, побудивших девушку зайти в треклятую кузницу, князь блуда не разумел, но на своей шкуре прочувствовал ту невыносимую опустошенность, которая окружила Аврору невидимым пологом. Кольцо столь крепко связало их души, что демон мог ощущать то же, что чувствовала она, видеть то же, что видела его подопечная, стоило ему сомкнуть веки. Этот изощренный метод слежки подобные ему использовали испокон веков, следя за тем, чтобы их приказания неукоснительно выполнялись, но никогда еще Асмодей не испытывал подобной духовной близости, как в первые часы после расставания с Авророй.