Асмодей
Шрифт:
– Владыка, мертвые должны оставаться среди мертвых. Не нужно бередить зажившие раны, но моего согласия это не отнимает.
– Как угодно, но знай еще кое-что: как только твоя нога ступит в мир живых, я не смогу защитить тебя. Вполне возможно, что Вельзевул пойдет по твоему следу, и тогда не жди пощады. – Аврора лишь молчаливо кивнула, позволяя демону увлечь себя за собой.
Покинув грот, они прошли по узкой, оплетенной сухим вереском, тропинке, устремившись к дальней окраине Оазиса. К собственному разочарованию Асмодей был вынужден признать правоту слов Аластора и подтвердить мысли Абаддон. Впервые за долго время объектом внимания толпы был не он, а хрупкая напуганная девушка, семенившая за ним. Свет ее безгрешной души стал вожделенной добычей для каждого демона, но все они молчаливо взирали на нее, дожидаясь того, кто первым бросится к желанной жертве. Их жадные,
– Не бойся, они не посмеют напасть на тебя, пока я рядом, – инстинктивно приобняв ее за талию, прошептал демон, склонившись к ее уху.
Его уверенности Аврора не разделяла, но в ней она могла черпать силы. Всяко лучше безнадежности, поэтому она предпочла, закрыв глаза, следовать за своим проводником, прислушиваясь к его равномерному дыханию, чем слушать оглушительные роптания толпы.
– Асмодей!
При звуке этого ледяного голоса, девушка напряглась, как вытянутая струна. Нет, спутать его она просто не могла, ибо боялась это исчадие Ада больше самого Люцифера, больше Пустоши, больше голодной толпы. Абаддон! Даже его имя внушало Авроре истинный трепет. В очередной раз князь блуда разочарованно выдохнул. Может, действительно, он слишком приблизил ее к себе, раз рабыня воспринимает его как защитника, а не как грозного надзирателя. Слава Дьяволу, что терпеть оное ему оставалось не долго. Как говаривали люди: «с глаз долой – из сердца…»
– Это письмо, передайте моему верному ставленнику. Среди людей он единственный достоин этого великого звания. Верный кандидат в обращенные, – высокомерно глядя на Аврору, которая в его присутствии лишь сильнее зажмурилась, прорычал Абаддон. – Страх! Как же это приятно! – склонившись к ее уху, прошептал демон. – Наш разговор еще не закончен! Не сомневайся!
– Достаточно! – прервал его Асмодей, отбросив в сторону протянутую к девушке руку. – Не совершай те же ошибки, иначе это сочтут глупостью.
Абаддон в ответ лишь иронично улыбнулся. Признаться, больше его забавляла не реакция Авроры, а злость Асмодея. Даже заключив с ним союз, демон не мог избавиться от привычки выводить последнего из себя. Поистине, привычка – вторая натура.
Проводив удаляющуюся пару оценочным взглядом, Абаддон лишь покачал головой. Хоть и ценна была овчинка, но были вещи куда дороже, о чем его новоявленный товарищ видимо позабыл. Хотя сам Асмодей за собой этого греха не наблюдал, напротив, искренне возрадовался своей власти над этой душой, позабыв о том, с каждым решением она завладевала им так же, как он владел ею. Эта связь, возникшая на почве взаимной выгоды, пустила глубокие корни, а вырывать их было болезненно и непросто.
Войдя в большую залу, где на этажных вешалках были развешаны тысячи нарядов, как мужских, так и женских, они остановились у крайнего ряда, где находились платья, сшитые по последним веяниям эпохи. Пробежав взглядом по вешалкам, демон взял достаточно простое шерстяное платье. Не вычурное, не вульгарное, но в то же время подчеркивающее женские прелести. В таком облачении девушка могла без лишнего внимания передвигаться по городу, напоминая зажиточную купчиху, а не заморскую принцессу или жалкую нищенку. Золотая середина!
– Надень это! – подавая ей тряпицу, произнес Асмодей. Девушка лишь безропотно приняла из его рук тряпицу, оглядываясь в поисках ширмы для переодевания. Глупо до смеха. Будто за эти годы демон не имел возможности досконально изучить ее тело, ощупать каждый миллиметр нежной кожи, будто они не делили вместе ложе, а их плоть не горела в огне страсти. Асмодей даже рассмеялся про себя этой стыдливости, но радость эта была испорчена мыслью о том, что оное было лишь принуждением с его стороны и попыткой выжить со стороны Авроры, а сейчас, получив некую свободу из-за его необходимости, девушка обнажила свое истинное к нему отношение.
Собственно, он даже не понимал, почему оное его задело, но ощущение было настолько неприятным, что демон даже отвернулся, то ли от чувства вины, то ли от злости на самого себя. Нет, определенно от девчонки нужно было избавляться, ибо она могла затронуть те струны его души, о существовании которых он даже не подозревал. Но хуже всего было то, что струны эти от ее прикосновений издавали звуки весьма ладные и мелодичные – прямо-таки песня души, а демонам такие вольности не дозволены.
Что до самой Авроры, то она была так взволнована своим
новым заданием, что остальные мысли в ее сознании никак не могли обрести ясную форму. Визит на Землю! Даже в самой смелой своей фантазии она не осмеливалась помыслить о подобном. А тут еще и платье. Ей-то уже казалось, что никогда она не накинет на свои плечи одежды. От волнения даже пальцы дрожали, путаясь в бесконечных тесёмках корсета, а тут еще несколько юбок. В общем, просить Асмодея затянуть корсет, девушка так и не решилась. Видано ли дело поручить обязанности гувернантки столь собственному хозяину-демону, а потому решила оставить все как есть. Едва ли кто-то решится ее раздеть!За годы в Аду Аврора уже успела позабыть ощущение и тяжесть одежды, сковывающей движения, а потому в платье, которое будто по волшебству сузилось до ее размера, чувствовала себя как в тюрьме. Накинув на плечи белый плащ, подбитый мехом, который прекрасно оттенял зелень наряда, она заплела волосы в тугую косу и, наконец, решила показаться своему повелителю.
Ждать, к счастью самой Авроры, Асмодею пришлось недолго – совсем скоро она явилась перед ним в темном платье, аккуратных сапожках и плаще. В таком виде демон еще никогда не видел эту женщину. Впечатление, прямо сказать, невероятное – все же не обнаженность делает девушку женственной, а все эти детали одежды, подчеркивающие стан, оттеняющие лицо, удлиняющие ноги; корсет, поднимающий пышную грудь, трепещущую при дыхании. Это оставляло простор для фантазии. Красота, одним словом. Как тут не залюбоваться? Как дар речи не потерять, даже такому искушенному кавалеру, как он? Сама же Аврора, надо отдать ей должное, от своих привычек далеко не отходила, и тут же поспешила впечатление исправить – пытаясь сделать шаг, подвернула ножку и едва не свалилась, только и успела ухватиться за рукав его халата, который так и треснул по швам, обнажив мускулистое плечо.
– Владыка, я… простите… я… я…
Тратить время на выяснение отношений Асмодей не стал. Молча подхватил ее под локоток, подводя к огромному зеркалу, заключенному в раму из костей падших ангелов, тех самых, кто не смог пережить падение с небес или был сражён клинками архангелов. Весьма символичная память о том, какой ценой демоны добились свободы и возможности посещать мир людей.
Взирая на отражение их обоих, про себя Асмодей отметил, как удачно зелень его халата сочетается с изумрудным платьем девушки. Словно так было задумано, хотя, выбирая этот наряд, демон в том себе отчета не отдавал. Мелкая деталь, которой бы он раньше никогда не придал значения, сейчас не на шутку его обеспокоила. Зеркала никогда не врали - так считал сам Асмодей. Да и как могло врать оно ему? Отражение в волшебном стекле зеркал он всегда воспринимал по-своему, словно мог через него заглянуть в душу отраженного, собственно, в данном случае так оно и было на самом деле. Ведь сейчас, встав чуть позади мадам Д’Эневер, глядя на нее глаза в глаза в отражении, он видел больше, чем еще пять минут назад, когда она просто стояла перед ним.
Сложно было в этом признаться, но их взаимное общение оставило несмываемое клеймо на их душах. За те десять лет, что был он хозяином души этой женщины, произойти успело многое. Были годы взаимного “молчания”. Затем было время, когда она, как и полагается покорной рабыне, следила за его пещерой. Но вот потом что-то меж ними совсем разладилось, ибо Аврора превратилась для него в друга и верного товарища, а позже и вовсе стала любовницей. Или все-таки возлюбленной? Готов ли он был признаться самому себе в том, что знали все остальные. Как бы то ни было, Асмодей и сам не заметил, как год за годом писалась их совместная история – с кем еще из людей он проводил вместе такое количество времени? Пожалуй, ни с кем.
Однако секундой спустя все изменилось, волшебство и притягательность момента рассеялись, и зеркальная гладь явила им истинный облик душ друг друга. Свет и тьма… Аврора стояла подле него прекрасная, словно утренняя заря, такая лучезарная, а он… он угрюмый и окутанный мраком своей изуродованной души. Поразительный контраст, впервые заставивший его почувствовать себя полным ничтожеством. И никакое бессмертие, никакое могущество, никакая власть не могла изменить сего факта. Но сильнее всего его уязвила реакция девушки. В самом начале она с упоением созерцала картину их близости, запечатленную в зеркале, но когда стекло явило им истину, Аврора не смогла сдержать испуганного вскрика. Она видела его человеческую маску, знала грозный лик демона и принимала его без ропота. Но испугалась… испугалась его увечной черной души! Этой эфемерной материи, которая и угрозы то в себе не несла, будучи отлученной от разума.