Астарта. Предназначение. Книга 3

Наконец он шумно выдохнул, словно сдался — лоб вспотел, губы плотно сжались. Собравшись с духом, Эрдан шагнул к люку. В последний момент он замер у самого края, но тут же напрягся и, не оглядываясь, прыгнул внутрь.

Проем казался бесконечно темным и пугающе глубоким. Эрдан исчез в нем быстрее, чем мы успели осмыслить происходящее. Глухой металлический стук эхом разнесся по тронному залу, когда люк захлопнулся за ним, лишив нас даже малейшей надежды заглянуть вслед.

Мы остались стоять в тишине, будто время замерло вместе с нами. Напряжение в комнате стало почти осязаемым.

Королева медленно распрямилась. Она устало выдохнула, ее строгий взгляд скользил по нам, словно оценивая, как мы переживаем этот момент.

— Теперь остается только ждать, — сказала она, чуть подняв голову. — Проявите терпение... Думаю, к утру истина откроется.

Ее голос был спокойным, но в нем чувствовалась скрытая тревога. Эта тревога, тихая и неясная, передалась всем нам, и от этого становилось только тяжелее.

— А может, пока займемся поисками Ульберта? — предложил Монти, легко, будто между делом, совсем не заботясь о том, как воспримут его слова.

Королева резко нахмурилась, и ее лицо, до того момента казавшееся немного смягчившимся, вновь окутала мрачная тень.

— Если он все еще в нашем мире, — медленно произнесла она, то ли думая вслух, то ли обдумывая каждое слово, — значит, он добрался до дальних гор... и начал процесс призыва сущностей.

Ее голос стал низким, почти шепотом, но каждое слово отзывалось эхом в тишине тронного зала.

— Там, где он сейчас находится, он защищен. Вам не под силу тягаться с величием наших реликвий.

На этих словах она перевела взгляд куда-то в пустоту, словно видя то, что было недоступно для наших глаз.

— Однако если с первым утренним светом наш король вернется... он сможет положить конец этому беззаконию.

Ее слова повисли в тишине, а взгляд по-прежнему был устремлен в пустоту. Он стал тяжелым и задумчивым, словно она обдумывала то, что не могла произнести вслух. Мы не знали, что сказать в ответ.

Монти, казалось, собирался что-то добавить, но, встретившись с пронизывающим взглядом королевы, мгновенно передумал. Она оставалась сдержанной и холодной, не проявляя ни единой эмоции.

Нас проводили в отведенные комнаты, оставив наедине с мыслями и неизвестностью.

Я лежала на кровати, утопая в мягкости, которая не приносила утешения. Пуховые подушки будто впитывали мою тревогу, становясь все тяжелее. Бесконечный белый потолок давил на сознание, а мысли сплетались в безысходный узел — воспоминания, страхи, сомнения, все перемешалось в один темный, удушающий клубок. Сердце ныло странной, необъяснимой болью, будто предчувствуя неотвратимое.

У моих ног свернулась Бастет. Ее теплая шерсть едва касалась кожи, а мурлыканье, обычно такое успокаивающее, сегодня звучало как насмешка над моим беспокойством. Казалось, она специально пыталась развеять тьму, поселившуюся во мне с тех пор, как мы оказались в этом странном мире.

Внезапно кошка подняла голову. Ее янтарные глаза вспыхнули в полумраке, зрачки расширились до бездонных черных озер, хранящих древние тайны. Она наклонила голову с такой осознанной грацией, что у меня перехватило дыхание. «Сейчас заговорит», — мелькнуло в голове. Чего мне сейчас меньше всего хотелось. Но... это была Бастет. И молчать она не собиралась.

— Ты — богиня, — ее шепот напоминал шелест древнего папируса, — и достойна равного. По статусу. По духу.

Я резко приподнялась на локте, ощутив, как пересохло в горле.

— О чем ты? — голос предательски дрогнул, выдавая мое волнение.

Бастет совершила свое фирменное медленное моргание — целый спектакль в одном движении.

— Эрдан взойдет на престол, — провозгласила она, и слова закружились в воздухе, как дым жертвенного костра. — Его ждет корона, власть над тысячами... И ты будешь сиять рядом с ним ярче всех звезд.

В груди болезненно екнуло — знакомое, едкое чувство. Горечь подступила к горлу.

— Прекрати нести этот бред! — пальцы впились в край одеяла. — Его судьба предрешена. Без союза с дочерью Лунарии все остальное — пустой звук.

Бастет лишь усмехнулась своим особенным кошачьим смешком — будто знала какую-то пикантную тайну.

— Разве не говорится у ваших людей: “Обещать — не значит жениться?” — она неспешно облизнула лапу, бросая на меня искоса оценивающий взгляд.

Эти слова ранили неожиданно сильно. Я вскочила, ощущая, как жар разливается по лицу.

— Так говорят только те, кто сам не держит слова! — голос сорвался на крик. — Эрдан... он не такой!

Мои слова повисли в тяжелой тишине. Бастет оставалась невозмутимой. Ее мурлыканье снова заполнило комнату, делая воздух густым, как смола. Я отвернулась, не в силах выдержать ее всепонимающий взгляд. Уткнувшись лицом в подушку, я зажмурилась.

Краем уха услышала, как она спрыгнула с кровати и вышла, мягко ступая лапками.

Я выдохнула, пытаясь понять причину этой ярости. “Потому что Эрдан — человек слова? Да... именно поэтому”. Разве это плохо? Глупо злиться на чью-то порядочность...

Мысли стали тяжелыми и мутными. Сознание начало уплывать в темные воды глубокого сна, который накрыл меня, непрошеный и неумолимый. Усталость взяла свое.

Мрак накрыл меня изнутри.

Во сне я видела что-то пугающее, тревожное, но в то же время настолько реалистичное, что, казалось, это происходило наяву.

***

Я пробиралась сквозь сырые подземные коридоры, сжимая в дрожащих пальцах трепещущий факел. Его неровный свет отбрасывал пульсирующие тени на покрытые плесенью стены, а холодный воздух обжигал легкие с каждым вдохом. Внезапно впереди начал сгущаться туман, и из его глубины проступил знакомый силуэт.

— Привет, я ждал тебя, — прозвучал спокойный, но заставляющий насторожиться голос.

Тень.

— Трудно было добраться до тебя, но я принес важную новость. Мне удалось договориться с Астаротом, и он не причинит вреда твоему ребенку.

Я почувствовала, как по телу прокатилась волна облегчения, но вместе с тем — тревоги.

— Спасибо, — ответила я, стараясь сдержать волнение. — Но что мне сделать, чтобы полностью защитить его?

— Ты сама — защита. Ты и твой меч. Всегда держи его при себе, — произнесла Тень тоном, не терпящим возражений.

В памяти всплыли обрывки прошлого: наша первая встреча, окутывающая ее тьма, и... мужчина, рыдающий над гробом.

— Тогда, — начала я, чувствуя, как дрожит собственный голос, — ты показал мне мужчину, который плакал над гробом... Эта картина до сих пор не выходит у меня из головы. Теперь я понимаю, что ты не плод моего воображения. Скажи, кто он?