Август и великая империя
Шрифт:
На глазах у учителя выросла школа опытных эпиграфистов: Гиршфельд, Гюбнер, Гюльзен, Дессау, Домашевский, Цангемейстер, способных продолжать работу, когда Генцен, де Росси и прочие лида старшего поколения сошли в могилу. В начале работы Моммзен определял число надписей приблизительно в 80 000, но это число уже давно удвоилось, и постоянно накапливается новый материал. Новые издания и дополнения постоянно пополняют Corpus, а журнал «Ephemeris Epigraphies», основанный в 1872 г., сводит в одно целое вновь открываемые и публикуемые надписи. Для изучения Рима ни один труд не превзошел Corpus по своему значению. Он пролил новый свет на все стороны общественной и частной жизни римлян: управление, городской строй, армию, налоги, религию, искусство, социальный строй, пути сообщения и т, д. Проф. Гаверфильд прекрасно сравнил его с основным открытием в науке, а Камилл Жюллиан объявил его величайшей услугой, когда-либо оказанной каким бы то ни было ученым знанию прошлого.
В то время как собрание и издание надписей было задачей, которая одна могла бы поглотить всю энергию человека, Моммзен выпустил серию исследований, каждое из которых обозначало эпоху в своей области. Первым была «Хронология» республики, [614] в которой он столкнулся с трудной и едва затронутой проблемой. Работа, которая по своей природе была работой пионера, является, естественно, и менее прочной по своим результатам, но плодотворны были вызванные ею споры, следствием которых было то, что после работы Моммзена появился ряд трудов других ученых в этой области. [615]
614
Romische Chronologie bis auf Caesar. 1858; 2-te durchg. Aufl. 1859.
615
Matzat. 1) Rom. Chronologie. Bd 1. Berlin, 1883; Bd 2. 1884; 2) Romische Zeittafeln fur die Jahre 219 bis 1 von Chr. Berlin, 1889; Holzapfel. Romische Chronologie. Leipzig, 1885; Unger G. Zeitrechnung der Griechen und Romer// Handbuch, der Altertumswissenschaft. 1892. Bd lz; Soltau. Romische Chronologie. Freiburg, 1889; L e u z e. Die romische Jahreszahlung. 1909; Ginzel// Handbuch der mathematischen und technischen Chronologie. 1911. Bd 2.
«История римского монетного дела» («Geschichte der romischen Miinzwesen»), опубликованная в 1860 г., была гораздо более важным произведением. Моммзен начал изучение нумизматики во время своего итальянского путешествия и теперь предпринял энциклопедический обзор обширной и едва разработанной области. Он отдает должное заслугам своих предшественников, Эккеля [616] и Боргези, но отмечает несовершенную классификацию и неполноту их трудов. Вместе с тем Моммзен не забывает, что он историк, в то время как те писали исключительно в качестве нумизматов. Начав с греко-азиатской монетной системы, из которой выросла римская, он набрасывает развитие монетного дела от Рима к Италии, от Италии ко всему миру, обсуждая циркуляцию и устойчивость типов монет, право чеканки и проблемы торговли и финансов. Для французского перевода, исполненного герцогом Де Блака, он пересмотрел новый материал, но не нашел времени выпустить исправленное издание, и сочинение теперь устарело. Не занимаясь позднее нумизматикой, Моммзен постоянно следил с неослабевавшим интересом за ее успехами, принимал участие в основании журнала «Zeitschrift tiir Numismatik» и содействовал началу издания «Corpus Numorum», пожертвовав для этого Берлинской академии всю сумму, поднесенную ему по случаю его докторского юбилея, указав, что «для прочного обоснования таких работ, какими я занимался, ничто не требуется так настоятельно, как устроение возвышающегося над несоответствующими научным требованиям каталогами общего издания греко-римских монет, с включением, и монет, вышедших из римского государственного чекана». К сожалению, однако, ему не удалось видеть исполнения своего желания. [617]
616
Ecchell J. Doctrina nummorum: 8 vol. Вена, 1792–1798, см.: Kenner. Joseph von Ecchell. 1871.—Из позднейших работ по римской нумизматике надо отметить кроме соответствующего отдела кн.: Hultsch Fr. Griechische und romische Metrologie. 2 Aufl. Berlin, 1882; Ba be Ion Em. Description historique et chronologique des monnaies de la Republique Romaine. 2 vol. Paris, 1885–1886; Cohen H. Description historique des medailles frappees sous 1’empire Romaine. 2 ed. Paris, 1880–1892; Barclay V., Head. Historia nummorum. 2 ed. 1908; Hill G. F. 1) Historical Roman Coins. London, 1909; 2) A Handbook of Greek und Roman Coins. London, 1899; соответствующие тома каталогов монет Британского музея; см. также: Im ho о f-B 1 u m e r F. Portratkopfe von romischen Miinzen der Republik und der Kaiserzeit. 2 Aufl. 1893; Шерцль P. Римское монетное дело. Харьков, 1893 (рец. Нетушила И. В. см.: Журн. междунар, права. 1893. № 9); Придик Е. М. 1) Римские монеты. СПб., 1902; 2) Греческие и римские монеты: Пособие для ознакомл. с глав, началами нумизматики. СПб., 1906.
617
До сих пор вышли: Die antiken Munzen Nord-Griechenlands / Unter Leitung von F. Imhoof-Blumer. Bd 1: Die antiken Munzen von Dacien und Moesien / Bearbeitet von B. Pick und K. Regling. 1 Halbband. 1899; 2 Halbband. Abt. 1. 1910; Bd 2: Thrakien / Bearbeitet v. F. Miinzer und M. L. Strack. I Th. Heft 1. 1912; Bd 3: Makedonia und Paionia / Bearbeitet v. H. Gaebler. 1 Abt. 1906; Die antiken Munzen Mysiens / Unter Leitung von F. Imhoof-Blumer. Bearbeitet von H. v. Fritze. I Abt. 1913. — Можно упомянуть также Beschreibung der antiken Munzen (d. Konigliche Museen zu Berlin. Bd 3. 1888–1894).
Наиболее популярное и прославившее имя автора в широких кругах публики сочинение Моммзена, его «Римская история«, имела чисто случайное происхождение. Вот что рассказывает по этому поводу сам автор в письме к Фрейтагу (от 13 июня 1887 г.): [618] «В моей юности я думал обо всем — о римском уголовном праве, об издании юридических документов, о компендиуме из Пандект, но не об историческом сочинении. Приглашенный прочитать публичную лекцию в Лейпциге, я остановился на истории Гракхов. На моей лекции присутствовали издатели Реймерс и Гирцель, и через два дня они предложили мне написать для их серии «Римскую историю». — «Теперь вполне своевременно написать такой труд, — писал он Ген цену, — он необходим более чем когда-либо, чтобы представить широкой публике результаты наших изысканий». Первоначальным планом Моммзена было посвятить два тома Республике и третий Империи, но он скоро увидел, что последний том может быть написан только тогда, когда будут собраны надписи, и Республике были посвящены три тома. Никто другой по своим знаниям не мог выполнить такую задачу с большим успехом. В то время как у Нибура нить рассказа теряется в ряде отдельных рассуждений, а Швеглер анализирует все фрагменты традиции с одинаковой осторожностью, в изложении Моммзена даны результаты и выводы исследований, а не самые исследования, которые занимают два тома его Romische Forschungen (I. 1864; II. 1872) и ряд отдельных статей, ныне объединенных в его Gessamelte Schriften.
618
National Zeitung. Jg. LVI. № 606. Dienstag, 17 November, 1903.
«Традицией Моммзен пользуется с целью подкрепить или иллюстрировать сведения, извлеченные из пережитков учреждений и обычаев. Отвернувшись от Нибура, он последовал за Рубино, [619] чьи исследования римского государственного строя (Untersuchungen fiber romische Verfassung und Geschichte, 1839) произвели на него глубокое впечатление. Бегло проходя мимо проблем, занимавших других историков, он широкими мазками реконструирует этнологию, учреждения и социальную жизнь древнейшей Италии. Исторический период начинается для него с Пирром. Рассказ о Ганнибале менее увлекателен, чем рассказ английского историка Арнольда, [620] а изображению Гракхов не хватает симпатии к ним. Полной силы изложение Моммзена достигает с Марием и Суллой, и борьба умирающей Республики нарисована им с несравненным блеском».
619
См. статью Niese // Allg. Deutsch. Biographie.
620
О Томасе Арнольде см.: Stanley. life and correspondence of Thomas Arnold. 1844.— Горячий поклонник Нибура, T. Арнольд после его смерти имел намерение продолжать его труд до коронации Карла Великого; но, подобно своему образцу, ему это не удалось. Первый том его «Римской истории* появился в 1838 г. и охватывает период ДО нашествия галлов. Легенды в нем рассказаны в архаическом стиле, с целью указать, что они только романтические вымыслы. В истории царей он находит очень мало исторического. В этой части труда Арнольд является прямым последователем Нибура, принимая и его гипотезу о существовании римских былин. Второй том доходит до конца первой Пунической войны. Третий, посвященный второй Пунической войне, был последним, так как автор умер в 1841 г. «Преждевременная смерть помешала Арнольду выйти за пределы истории, уже обработанной Нибуром, и мы не можем судить, как бы он излагал ее далее. Он более старался излагать государственную жизнь, чем реконструировать слабые очертания начатков цивилизации. Его сила возрастала по мере того как он подвигался вперед в своем изложении, и его третий том превосходит второй, как второй превосходит первый». «Самым замечательным свойством его таланта, — писал его друг Гар (Hare), — был его замечательный географический глаз, который делал его способным находить такое же удовольствие в рассматривании карты, какое другие находят в созерцании картины Рафаэля». Эта способность вместе с его интересом к военным событиям особенно помогла ему понять и истолковать поход Ганнибала. Его стиль, легкий и плавный, но полный красочности, нашел во второй Пунической войне достойную для себя тему. Для литературы большая потеря, по мнению Гуча, что «рука, которая начертала портрет великого карфагенянина, не изобразила судьбу Гракхов и последние годы Республики». Как продолжение его труда была перепечатана последняя часть его ранее написанного очерка римской истории, но это не может
заменить ненаписанных им томов, и главный ее интерес в безусловном осуждении Цезаря. «Едва ли можно найти во всей истории образ, более извращенный по своему нравственному характеру», — пишет он, и все сочинение представляет собой страстный обвинительный акт против цезаризма. Основное положение исторической концепции Арнольда то, что история — божественный процесс и что человек — нравственное существо, ответственное за свои действия. Он с негодованием отбрасывает мысль, что законы нравственности, управляющие частными отношениями, неприменимы к действиям правителей. Чем выше грешник, тем более грех, и цель никогда не может оправдать средств.Во всей «Римской истории» Моммзен еще прочно держится схемы Вольтера. Рассказ о внешних событиях занимает большую часть его изложения. Религия, торговля, литература и искусство излагаются отдельно, как бы в добавление. Отдельные события внешней истории насколько возможно стараются быть объясненными из общих положений (экономического состояния, конституционно-правовых отношений, национальных особенностей и т. д.); но самые изменения этих общих положений оговорены только вкратце. Современный историк изложил бы все это в обратном порядке: он выдвинул бы на первый план развитие хозяйственного, политического и военного состояния. Моммзеновская «Римская история» есть переходный труд между прежними взглядами на историю и взглядами на нее современных исследователей.
Как часто бывает, случилось, что сам автор в очень короткое время вырос из тех взглядов, которые положил в основание своего изображения. Его труд остался туловищем без головы главным образом потому, что его историографические взгляды скоро изменились. Если бы он навсегда остался одним и тем же, то, конечно, не было бы никакого основания не изложить историю императоров точно так же, как он изложил историю республики. Но он ушел так далеко, что для него сделалось невозможным проявлять прежний интерес к истории отдельных личностей. К сожалению, он не решился положить новые тенденции в продолжение своего сочинения и открыто порвать с методом первых томов. Он предпочел оставить пробел в своем сочинении, чем продолжать свой рассказ в этом духе. И мы, раз он не мог изложить внешнюю историю империи по Светонию и Тациту, должны были отказаться от надежды иметь написанную им историю императорского центрального управления. Замечательный пятый том о римских провинциях от Цезаря до Диоклетиана, в котором на первое место выдвинуто именно изображение состояния провинций, и в него включена внешняя история, остался только фрагментом. Новый эпиграфический метод здесь впервые совершенно отодвинул в сторону прагматизм. [621]
621
Geschichte der neueren Historiographie / Ed. Fueter. Munchen; Berlin, 1911. S. 553; есть франц, nep. W i 11 a m о w i tz-Moellandorf. Warum hat Th. Mommsen der 4-te Bd. der romischen Geschichte nicht geschrieben? // International Monalsschrift. 1918. XII. P. 205–220.
Этот метод абсолютно отличается от метода предшествовавших историков. Моммзен к истории перешел от юриспруденции, нумизматики и эпиграфики. Он исходил не из филологической критики письменных источников, подобно Нибуру и школе Ранке: ранее, прежде чем приняться за обработку письменных источников, он имел дело с монументальными памятниками — законами, монетами и надписями. Ясно поэтому, что он совершенно иначе относился к социальной основе политической истории, чем прежние историки-филологи. Те разыскивали указания на социальную историю в источниках и интерпретировали их, он для реконструкции внутренней истории пользовался прямыми остатками социальной жизни. Поэтому для него филологическо-историческая критика текстов отходила на задний план, в чем его и упрекает Нич, не считаясь с тем, что для историка, опирающегося на вещественные остатки старины, анналистика имеет, в сущности, второстепенное значение.
Моммзен был не первым, занявшимся изысканиями в области реалий древнего государственного и политического быта. До него в этой области и также в связи с надписями работал хотя бы Бек, но сочинения Бека являются, в сущности, энциклопедиями (Handbucher), сводящими в систему отдельные разбросанные указания памятников, тогда как в руках Моммзена эпиграфическо-нумизматические изыскания приняли историографический характер. Благодаря ему история государственного строя вышла впервые из своего прежнего антикварно-изолированного состояния и стала составной частью истории. [622]
622
Fueter. Op. cit. S. 552.
«Римская история» прославила Моммзена и скоро была переведена на все цивилизованные языки, в том числе и на русский. [623] Впервые новый мир получил полный обзор истории римской республики. Его яркие картины, жизненность и колоритность портретов производили неизгладимое впечатление на всякого читателя. Почти одновременно Грот и Моммзен ввели Афины и Рим в сознание и культуру современного мира.
В то время как публика приняла книгу с восхищением и ученые засвидетельствовали ее безукоризненную эрудицию, [624] некоторые специалисты с досадой увидели отброшенными старые гипотезы и вместо них выдвинутые новые, как будто бы последние были неоспоримыми фактами. Другие жаловались на недостаток спокойствия и достоинства. Действительно, «Римская история» Моммзена является столько же трудом политика и журналиста, сколько и ученого: Лабиен, на его взгляд, был наполеоновским маршалом; Сулла — Дон Жуаном, Катон — Дон Кихотом. Мы читаем в ней об юнкерах и haute finance. «Много можно сказать, — писал автор Генцену, — по поводу современного тона в моей Истории. Я хотел свести древних с того фантастического пьедестала, на котором они появляются, в реальный мир. Поэтому консул является у меня бургомистром. Может быть, я хватил через меру, но мое намерение было вполне законно».
623
T. 1. 1-е изд. Leipzig, 1854; 9-е изд. Berlin, 1903; t. 2. 1-е изд. Berlin, 1855; 9-е изд. Berlin, 1903; т. 3. 1-е изд. Berlin, 1856; 9-е изд. Berlin, 1906; t. 5. 1-е изд. Berlin, 1885; 4-е изд. Berlin, 1894; итал. nep. 1863–1890; нов. nep. вых. c 1903 г., англ. nep. 1862–1866, 1886; нов. изд. 1894–1895; пол. пер. 1867. 2-е изд. 1880; фр. пер. par. С. A. Alexandre. Paris, 1863–1889, par. Е. de Guerle. Bruxelles, 1863–1867; нов. изд., 1881; венг. nep. 1874–1877; исп. пер. 1875–1877; рус. пер. С. Д. Шестакова с I-го изд.: т. 1. 1861; т. 2. 1858; пер. Неведомского и Веселовского (изд. К. Т. Солдатенкова). М., 1887–1888; есть еще «Римская история по Моммзену», сост. Н. Н. Шамониным (М., 1900) и представляющая извлечение из сочинения Моммзена до смерти Гракхов.
624
Разбор «Истории» Моммзена см.: Freeman. Historical Essays. 2 ser. 1873; Peter Karl. Studien zur Romischen Geschichte. 1863; Nitsch W. // 1) Jahrb. fiir. kl. Philologie. 1856. LXXIII. S. 716; 1858. LXXVI. S. 409;//2) Die Romiche Annalistik. 1873. — О т. 5 см.: Кулаков-ский Ю. А.//Журн. междунар, права. 1885. Ноябрь.
Более серьезное и основательное возражение было выставлено против концепции протагонистов в центральной сцене драмы. Во время студенческих годов Моммзен находился под сильным влиянием биографий Цезаря и его современников, написанных Друманном. [625] «Римская история», — писал последний, — показывает, что республиканские формы не всегда подходят людям и могут держаться только при чистой и простой нравственности. Не вопреки, а без моей воли моя книга является панегириком монархии». У Друманна мы уже находим не только страстное преклонение перед Цезарем, но и ожесточенные нападки на Катона, которые повторяются и у Моммзена, но ни одна часть «Римской истории» последнего не обладает такой жизненностью, как та, в которой рассказывается борьба не на живот, а на смерть Цезаря с его врагами; у Моммзена он спускается со своего пьедестала и вмешивается в свалку. Помпей, Цицерон и Катон подвергаются нападкам, как будто бы они были живыми вождями ненавистной партии, в то время как его кумир возвышается над толпой бесподобным, непреодолимым спасителем общества. Моммзен не любит бездеятельных натур. Он осуждает Помпея за недостаток страсти в добре или зле. «Он поместил Цицерона, — пишет проф. Гаверфильд, — который чудесно говорил, но слабо действовал в 1848 г., и с презрением говорит о честной посредственности сената». Цезарь, по его мнению, был роковым человеком, видевшим и делавшим то, что было неизбежно, не желавшим ни завоевать мир, ни самому сделаться царем. Его целью было политическое, военное, нравственное и интеллектуальное возрождение своей нации. Обозревая его реформы, Моммзен объявляет каждое его мероприятие достаточным, чтобы обессмертить человека. «Что за бессмысленная идеализация Цезаря, — писал на это Штраус, — историк может порицать, но не ругать; хвалить, но не терять меры». Фриман сетовал, что Цезарь в изображении Моммзена не имел понятия о праве и несправедливости. Даже горячий друг Моммзена Густав Фрейтаг сожалел о силе симпатий и антипатий Моммзена. Один Фрауд принял портрет Цезаря, нарисованный Моммзеном, в его целом.
625
Drumann. Geschichte Roms in seinem Uebergange von der republikanischen zum monarchischen Verfassung. Bd 6. 1834–1844; 2 Aufl. / Под ред. Groebe. 1899 сл.