Аврора. Заря сгорает дотла

— Ты сказала очень много, Ро. Мне надо подумать. Думаешь, Странник не вернется?

Аврора покачала головой.

— Мне почему-то кажется, что он не ушел вместе со всеми... Почему он бросил далекозор? И куда делся компас? Сирены говорят, что эксперименты могут заканчиваться неожиданно, но...

Фаррел снова потянул ее наверх. Уже показалась маленькая пристройка в скале.

— Третья застава, — ткнул в нее пальцем дознаватель. — Так говоришь, что знаешь дорогу к этому мифическому маяку?

— Его свет видно с двадцать пятого мередиана...

— Но их двадцать четыре!

— Считается, что у друидов есть особая карта в пещере...

Фаррел фыркнул и остановился перед дверью.

— Ты подозрительно много знаешь, Ро Бореалис. Еще и читаешь на друидском.

— Ну, чуточку. Я же наполовину сирена, — лукаво улыбнулась Ро. — И потому никак не могу быть твоей добычей.

При этом она встала на цыпочки, притянула его за воротник, чтобы посмотреть в глаза, и тут же отпустила. Распахнула дверь и вошла внутрь, невозмутимая и совершенно развеселившаяся от сей маленькой шалости.

Блэквинга в каморке не было, остались только худой замученный повар и Барти. В отличие от Авроры, бедняге-новому-подручному пришлось спать прямо там, на лавке.

— Доброе утро, — жизнерадостно поздоровалась с присутствующими Аврора. — Как спалось?

Барти шевельнулся на своей лавке. Повар и вовсе завозился возле теплого очага. Оба протирали сонные глаза. Но повар вскочил тотчас же и принялся раздувать угли, не говоря ни слова.

Фаррел Вайд вошел следом — на плечо Ро опустилась его тяжелая рука. Внутренности немедленно сотрясла дрожь, и Фаррел, похоже, это уловил, ибо приветствие его вышло ухмыляющимся:

— Как самочувствие, Барти?

— Ваша светлость! — подскочил и Барти. — Рад видеть вас в добром здравии!

— Давай без лишних формальностей, — бросил Фаррел, махом садясь на скамью напротив, где вчера сидела Ро. — Называй меня командор, раз уж хочешь при тайной канцелярии работать.

Барти жуть как обрадовался.

— Как зовут местного повара?

— Хелмус, — представил Берти.

— Хелмус, завтрак на троих, да побыстрее, — приказал Фаррел. — Ро, не стой столбом, садись, — похлопал он по месту на лавке рядом. — Сейчас отправимся во дворец Чудесного Источника. Блэквинг отбыл?

— На рассвете, — отрапортовал Барти. — И он дал согласие, чтобы я вас провел подземным лабиринтом.

Фаррел отозвался довольно весело:

— Рад, что ты с ними знаком.

— А то как же! Я ведь в Буканбурге не последний человек...

— Знаю, что ты тоже из рода Блэквингов, знаю. А Седрик что?

— А Седрик — немного более близкий родственник.

— Напишешь потом ему, чтобы тоже приезжал в Вестланд, если захочет. Буканбуржцы в тайной канцелярии пригодятся, — похлопал Фаррел нового помощника по плечу, перегибаясь через стол.

Ро жевала губы, наблюдая за поваром Хелмусом.

— А почему вы говорите о Хелмусе в третьем лице? — спросила она тихо у Фаррела.

Фаррел Вайд и Барти, так и оставшийся бесфамильным, переглянулись и рассмеялись.

— Так он же раб.

Ро нахмурилась. Прямо сейчас она — на стороне Странника. Вот тебе и жертвы режима. Решительно встала, оправляя путающееся в ногах платье и подошла к очагу. Хелмус разбивал какие-то подозрительно мелкие яйца в небольшой котелок.

— Давайте я вам помогу, — предложила Ро.

Хелмус не подвинулся даже. Просто продолжал свою работу, методично, но быстро и проворно. Аврора беспомощно оглянулась на мужчин: те с интересом и издевкой над ней наблюдали.

— Он тебя не слышит, Ро, — пояснил Фаррел, подпирая подбородок рукой. — В Буканбурге на рабов накладывают особое клеймо с кодом — они не говорят и не слышат, пока ты не обратишься к ним по имени.

Опять клеймо! Аврора ужаснулась и снова посмотрела на Хелмуса. Его имя готово было сорваться у нее с губ, но Фаррел попросил мягко:

— Аврора, сядь, пожалуйста. Повар сделает свою работу сам.

Ро и сама не поняла, что заставило ее послушаться дознавателя. Понурив голову, она покорно села рядом. Фаррел же продолжил с Барти светский разговор:

— «Искатель» уже отбыл в порт?

— На верфь. Гупо говорил, вас потрепало ночью. Гэрроу был зол, как морской медведь, что вы погнали его в ночь. В третий раз.

Барти кривил усмешку.

— Нужды империи редко кого-то радуют — уж поверь, Барти. Ты скоро в этом убедишься.

Хелмус возил по донышку котла поварешкой. Он только что закинул к яйцам простые овощи и нечто вроде ветчины, и комнатку заставы наполнили дразнящие желудок ароматы.

— А он... что-нибудь думает? — не выдержала Ро.

Берти напротив пожал плечами.

— Вряд ли, госпожа Бореалис. Рабы расстаются с волей.

— И... кто ими становится?

— Кто попадется под руку. Вы бы тоже могли, но сначала вас приняли за сирену, потом вас взял к себе его светлость... Командор, то есть, — поправился Берти под строгим взглядом дознавателя.

У Ро было холодно внутри.

— А гребцы на «Аузонии»...

— Рабы, да. Кто-то перекодировал приказ на клейме — защищать корабль до последнего вздоха. И он был необратим, так что толку с них больше не было. Только убить.

Как дико. Спасти одних, бросить других?.. Раскодировать было нельзя, что ли? Но если нельзя, тогда понятно, почему спасая тех, с рудников, он пожертвовал этими, закодированными...

— А те, кто на рудниках...

— У Черного Тополя другое клеймо. Они считают, отнять волю — бесчеловечно, — пояснил Барти.

Ро закивала горячо — еще бы!

— Хотя, по-нашему, лучше не думать ничего, чем жалеть и помнить обо всем, что потерял, до смерти, — пожал Барти плечами и вытянул шею.

Худющий Хелмус снял котелок с огня. На стол раб без всяких церемоний бухнул три тарелки, затем — три вилки. Котелку полагалась подставка. А затем и сам котел. Ро привстала, чтобы заглянуть внутрь. Болтунья с овощами и ветчиной, на масле... М-м. Несмотря на ужасы местного строя, девушка неожиданно осознала, насколько голодна.