Автограф

— Да. Уже давно. Я собираю материал. Почти собрал.

Геля посмотрела ему в глаза. Виталий спокойно выдержал ее взгляд. Помогли очки, и потом, в ответственные моменты он никогда не моргал.

— Леня не говорил вам о своей работе?

— Никогда. Что вы!

Геля даже остановилась посреди тротуара. Она чувствовала неловкость от создавшегося положения. Виталий неловкости не чувствовал, он сам создал это положение, хотя не мог еще до конца оценить выгоды своего заявления, но безошибочно понимал — он попал в чужие интересы, он их затрагивал, он становился предметом разговора и каких-то забот. Он приобщался к Йордановым. Первая буква «и краткое».

— Какой же вы собрали материал?

Нужна предельная осторожность и предельная точность ответов.

— Очевидно, совсем незначительный по сравнению с Леней. — Виталий сохранял спокойное лицо. Он великодушен. Вспомнил, что, когда недавно звонил в «Молодежную», Зина проговорилась, что Леня уезжает в Ярославль на воскресенье.

— В Ярославль я еще не ездил. — Виталий сыграл рискованно, потому что смутно представлял связь Ярославля с Волковым. Там театр его имени. Но это единственное, что он мог сказать конкретно. А Геля могла потребовать конкретного. — Я уже консультировался в театральной библиотеке, в исторической. Если интересно, что я собрал, я с удовольствием покажу вам или Лене. Почему он молчал, ничего мне не говорил? — Виталий пожал плечами. — Давно бы ему показал, чем располагаю. Хорошо, что вы сказали, Геля.

Он опять притронулся к ее локтю, впереди было скользкое место. Геля отвела локоть.

— Я часто бываю у Саши Нифонтова, — сказал Виталий, чтобы снять возникшее напряжение. — В Литературном клубе, в книжной Лавке, в издательствах.

— Похоже, вы бываете всюду.

— Дитя нашего города, как и вы.

Попробовал притронуться к ее локтю. Она опять слегка отвела локоть.

«Ничего, — подумал Лощин. — Здесь мой шанс, и я не отступлюсь».

— Мне кажется, я вас чем-то обидел.

— Нет, что вы, — всполошилась она.

— А все-таки? — Теперь он взглянул ей прямо в глаза. Он настаивал на ответе.

— Нет, нет, не, беспокойтесь.

— Я дорожу людьми, которых… — он чуть не сказал «приобретаю», — которых мечтал узнать. Не лишайте меня права считаться вашим знакомым. — «Где наш пушистый хвост?»

Она кивнула.

— Маконский собор постановил, что у женщин есть душа. Не забыли?

— Нет. — Она улыбнулась.

«Дожал».

Через час Лощин сидел в театральной библиотеке и читал о Волкове. У Лощина дома была своя библиотека. Книги он не собирал, а подбирал строго, придирчиво, как картотеку, по рубрикам. Пете-вертолету платил сполна, не экономил. Понимал, что от качества книг будет зависеть и качество его работы. Прямая нерасторжимая связь. Чужие книги — клубки шерсти: плети из них свой скромный свитерок. Пока что скромный.

О Волкове у Лощина ничего не было, поэтому он был вынужден ринуться в публичную библиотеку. Заказал книги: «Ф. Г. Волков и русский театр его времени», «Хроника русского театра», «В память столетия русского театра». Домой позвонил, что будет поздно. Домой — это родителям; они все еще держат его в детях — «наш ребенок». Тут же, в киоске, купил пачку простой почтовой бумаги. Неважно. Все делал быстро. Умел быстро работать. Он был в этой работе специалистом. Извлекал чужие мысли и складывал из них первую стену своей будущей постройки. Незаметно вырвал из книги «Ф. Г. Волков и русский театр» портрет Волкова художника Лосенко. Пригодится. Виталий создавал свой материал, свой архив о Волкове. Он уже точно понимал, как ему действовать в дальнейшем. Здорово получилось в разговоре с Гелей. Мгновенная реакция. Повезло — тьфу! тьфу! Постучим по дереву. В жизни можно одержать победу одним движением, одной секундой: рассечь противнику бровь — и противника удалят с ринга. Леня Потапов удален с ринга, и Виталий получил победное очко. Да здравствует Федор Волков, сын купца Волкова и пасынок купца Подушкина. Волков самостоятельно вышел в люди «от и до», и Виталий самостоятельно выйдет в люди «от и до».

Виталий снял очки, чтобы отдохнули глаза. Стукнулась, сложилась одна дужка очков, другой дужкой Виталий помассировал закрытые веки.

Геля уже, очевидно, позвонила Лене и все ему рассказала. Сейчас она трудится на Виталия: оповещает, что есть знакомый человек, который тоже работает над темой «Волков». Они испытывают смятение и даже неловкость. Леня, во всяком случае. Он топчется в своих разношенных башмаках. Виталий идет по следу, он взял след. Настроение прекрасное. Он везунок, прушник. Его задача — вперед изо всех сил. Что для этого надо? Мускулатура, черновая работа. Такому черновая работа не страшна: стриги ножницами, потом будешь стричь купоны. Пригодится родимая картотека. Он из нее многое выпишет в свои листки на тему «Волков». Надо найти конфликт, основной сюжетный ход. Что у него будет? Повесть? Сценарий? Пьеса? Киноповесть? Киноверсия? Киноверсия — это современно. Конфликт нужен. Обязательно нужен нам конфликтик. Завтра к утру он его найдет, обнаружит, вскроет, вынюхает. Сюжетец. Ай как нужен сюжетец. Он, она, они… Тогда всем Гелиным друзьям — талантливым и нестандартным — здравствуйте вам в дверях! Чего молчите? Не нравится?

Виталий надел очки — ну что же, будем шарить дальше. Что тут в библиографиях? Перечень использованных авторами работ. Тоже ведь использованных. Одни у других тянут-потянут… Стоп. «Кинжал Мельпомены». Немедленно взять. Виталий быстро заполнил требование на книгу. Еще бы каких-нибудь старых книг, дореволюционного издания. Чем дальше по времени, тем лучше, безопаснее для Виталия. «Факты и легенды в биографии Волкова», «Голос минувшего» 1913 года издания. Минувшее поработает на современность. Скорее, немедленно взять, испросить. Да-да. Все скорее, скорее! Цены на бронзу растут. Виталий устремился заказывать и эти книги.

На абонементе девушка сказала — много берете.

— Я пришел работать, понимаете? — он умел говорить неукоснительно, беспрекословно.

— Не могу. Получите разрешение.

Виталий, дернув у виска очки — знак нетерпения, — отправился к заведующему. Разрешение, конечно, получил. При разговоре с заведующим тоже слегка дернул очки, — теперь знак раздражения. Прикосновение к очкам он использовал в разных ситуациях по-разному: нетерпение, раздражение, внимание повышенное, любезность повышенная, даже улыбка; он умел улыбаться очками. Он многое уже умел. Должна быть монополия твоей личности. И никакого при этом риска. Риск оставим спортсменам — их удел, издержки профессии. А монополия интеллектуальной личности — постоянное и беспроигрышное давление на окружающих. Даже в таких мелочах, как девушка на абонементе. Мелочь, казалось бы, но надо постоянно сохранять бойцовскую форму, хватку. Неуступчивость. Ни в чем. Надо постоянно поглощать, не то поглотят тебя. Например, отца Виталия давно поглотила жизнь, превратив в жалкого обывателя. Виталий, к счастью, не в отца. И не в мать. Он сам в себя. Он достаточно натурален в натуральном мире.

Пачка книг на столе. Виталию важно было, чтобы все источники о Волкове сосредоточились у него. Не вчитываться, а пролистывать, проскальзывать. Схватывать на лету главное. Не путаться в датах. Когда изучаемый герой родился? Умер? Так. В порядке. Мать, значит, Матрена Яковлевна, отчим Федор Васильевич Полушкин, купец. Так. Знаем уже. Отчим умер когда? Где был в это время Федор Волков? В Петербурге. Учился бухгалтерии и приемам коммерции. Ага. Приехал срочно домой. Конфликт нужен, какой-нибудь конфликт. Что здесь, в «Голосе минувшего»? Не на тему, но все равно на ножницы. Виталий даже когда выписывал что-то — все равно считалось «на ножницы». У Волкова никогда не было жены. Удивительно. Дважды ездил за актрисой Троепольской. Сам пригласил ее в Петербург и ездил за ней в Москву. Внимание, хороший мой, внимание. Портрет актрисы. Ничего себе, вполне даже ничего. Она замужем за регистратором сенатской типографии Александром Николаевичем Троепольским. Затаимся духом. Ты понял, котик, в чем дело? Ты четко понял? Муж, она и Волков — трагедия! Волков ее любит, муж что-то замышляет против Волкова. Заложим над ними глубокий вираж. Всегда надо читать книги по методу гончий пес. Только вот устают глаза держать след, не упускать.

Виталий Лощин собрал все в папку. Портрет Волкова — сверху, потом еще листок с текстом заявки. Текст заявки Лощин заимствовал ножницами из книги Лучанского «Федор Волков», не впрямую, конечно. «Борьба со слепым подражанием всему иностранному выдвигает Федора Волкова в ряд величайших реформаторов театра» — вырезана первая фраза. Вырезана и подрезана, для видоизменения, вторая фраза: «Волков предстает теперь еще более близким нам, нашей эпохе (это собственные слова), нашей борьбе со всеми премудростями досоциалистической культуры».

Это, так сказать, вводная часть заявки, преамбула, а дальше — сюжет будущего сценария, киноповести, телеповести — чего изволите.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Когда на подстанцию вернулась двадцать первая и Толя с Гришей вошли в комнату, они увидели спящего в раскладном кресле Володю. Работал телевизор; перед телевизором сидел инспектор ГАИ Леша, положив рядом на стул шапку, белые краги и жезл. Володя спал, накрывшись пальто.