Багряный декаданс

— Нет, только не это, — простонала я, зарываясь лицом в подушку, которая пахла Сатусом.

Но это пронеслось мимо моего сознания, потому что главным было одно — у меня начались критические дни, которые я даже в лучшие времена не способна была пережить без обезболивающего.

— Где мне в этом чертовом демонском мире найти таблетки? — простонала я, едва не вгрызаясь в подушку.

За спиной раздался звук распахиваемой двери, которая так же быстро захлопнулась. Несколько коротких шагов в одну сторону, еще столько же обратно и потом в другую сторону.

Кровать покачнулась и я, по-прежнему не отнимая головы от постели, почувствовала, как рядом кто-то сел.

— Я знаю, что ты проснулась, — спустя некоторое время, проведенное в молчании, проговорил принц. — Вставай, тебе нужно поесть. Я принес ужин.

— Я не буду, — прилагая все усилия, чтобы голос звучал ровно.

— Будешь, — не принял отказа демон. — Ты не ела с тех пор, как покинула Академию. И если первое время я терпел, надеясь на твое благоразумие, то теперь моё терпение иссякло. Не поешь сама — накормлю силой.

Я знала, что претворять свои угрозы в жизнь он умеет как никто другой, поэтому хватаясь рукой за низ живота, чтобы хоть как-то унять внутренние спазмы, неуклюже перекатилась на спину и ответила:

— Мне плохо.

Его лицо потемнело, меж бровями пролегла складка, а в глазах зажглась тревога.

— Это из-за перемещений?

— Нет, я… я не знаю, может быть.

Правду говорить не хотелось. Мне было неловко и вообще стыдно. Прикрыв глаза рукой, я с мольбой попросила:

— Можно я просто полежу, пожалуйста?

Я ощутила, как демон встал и пересел ближе. Убрав мою руку от лица, он пощупал лоб, прикоснулся к щеке, изучил температуру тела, а после требовательно спросил:

— Что случилось, Мира?

— Мне просто… просто плохо. Болит живот, и я…

Новый приступ боли вынудил меня сцепить зубы до мерзкого скрипа, зажмурив глаза и сжавшись в комок. Казалось, я умираю.

Не знаю, как он все понял. Прилагая все силы, чтобы не выть от боли, я потеряла что-либо замечать. Просто в какой-то момент поняла, что его нет рядом. И, наверное, так было даже лучше, потому что его отсутствие позволяло не заботиться о необходимости сдерживаться от внешнего проявления ада, в который решил погрузить меня мой организм. Единственное, что я смогла сделать, это переодеться из неудобного платья в рубашку Сатуса, а после снова рухнуть на постель, ныне бывшей моей единственной спасительницей.

Мягкие крадущиеся шаги меня не удивили, подсознательно я их ожидала. Кто-то обошел кровать по кругу и молча встал у изголовья. Такое ненавязчивое появление вкупе с нескрываемой тщательностью быть как можно тише никак не вязались с Сатусом. Поэтому я разлепила веки и с удивлением обнаружила в комнате девушку. Она была немногим старше меня, высокая, с узкими плечами, почти отсутствующей грудью и длинной лебединой шеей. Волосы цвета спелой пшеницы были зачесаны назад, открывая лицо, которое могло запомниться только одним — своей непримечательностью. Это было даже не лицо, а скорее белый лист, на котором при желании можно было нарисовать все, что угодно.

Светлые, почти белые, глаза моргнули, и девушка, стоящая неестественно прямо и глядящая строго в одну точку перед своим носом, проговорила:

— Моя илира, — низкий поклон в пол, такой, что она едва на поцеловала собственные ноги, выглядывающие из-под светло-бежевого платья, длинной до колен с открытыми плечами и вырезом, который в её случае был совершенно бесполезен. — Меня зовут Бехар. Я здесь, чтобы помочь вам.

Я обратила внимание, что девушка совершенно босая.

— А-а-а-а, — я ползком поднялась чуть повыше, прижала к груди подушку, чувствуя себя крайне неуютно в присутствии незнакомки, — а кто вы?

Девушка еще раз поклонилась, не менее низко, чем в первый раз.

— Я ваша прислужница, — и она все еще разговаривала, не глядя на меня и стоя боком. — Я должна помочь вам переодеться и сменить постель.

— Да? — неуверенно переспросила я. — Ладно, меняйте.

Корчась, подавляя рвущиеся из саднящего горла стонущие вздохи, я кое-как выползла из кровати, одновременно пытаясь утащить одеяло, чтобы прикрыться.

Но не успела ступить на пол, как девушка приобняла меня за талию и повела.

На выход.

— Э-э-э, а что происходит? Куда вы меня ведете? — занервничала я.

— Мне приказало отвести вас в Розовую комнату, — ответила девушка, ничуть не сбавляя темпа, а когда мои ноги запутались в одеяле, она фактически подняла меня над полом, переложив на себя весь мой вес, и понесла.

Это было настолько неожиданным, что я потеряла дар речи, а вместе с ним отступила и боль.

Она молча вынесла меня в коридор. Я также молча болтала в воздухе ногами.

И вновь дворец поражал пустотой. Я успела заметить лишь двух мужчин, затянутых во все черное, которые находились в конце коридора, оказавшегося тупиковым. Они стояли спинами к нам, перегородив собой единственный проход. Свободной рукой девушка толкнула другую дверь напротив, и мы оказались… в комнате, которая действительно оказалась розовой!

Все внутри было выполнено из слегка светящегося в темноте материала ягодного цвета, который мне напомнил непрозрачный горный хрусталь — огромная ванна, несколько раковин, похожих на раскрытые морские двустворчатые раковины, стены, потолок и даже приглушенно горящие светильники, вмонтированные непосредственно в пол и будто бы посадочная полоса для самолета, указывающие путь к ванной. Но больше всего меня поразили огромные зеркала, украшавшие половину стен, и на контрасте с ними — золотые птицы в миниатюре, установленные по периметру глубокой чаши, в которой предполагалось принимать водные процедуры, а также над каждой раковиной. Широко расправив золотые крылья, они замерли, выгнув шеи и распахнув длинные клювы.

Не дав в полной мере изучить обстановку, Бехар практически дотолкала меня до ванной и отобрала одеяло. Каждое её действие было почтительным, осторожным, строго выверенным, но не допускающим сопротивления.

— Что… что вы делаете? — все же попыталась остановить её я, но с одеялом пришлось расстаться.

— Наследник распорядился, чтобы для вас наполнили горячую ванну, — отшвыривая одеяло в сторону, сообщила девица.

— Но… я не хочу! — взвизгнула, ладошками прижимая к себе последнее, что осталось — тонкую ночную рубашку.

— Не спорьте, — повелительно прервала она меня. — Если илир так решил, значит, вам нужно подчиниться.

Я промямлила что-то невразумительно и даже сама не поняла, что хотела сказать, а после меня с какой-то почти цирковой ловкостью поместили внутрь розовой кристаллической чаши. Быстрое касание рукой одной из птиц и в ванну шумным потоком хлынула чуть голубоватая пузырящаяся и взбивающаяся в плотную пену вода. Я напряглась, сжавшись всем телом и ожидая какого-то подвоха, чувствуя, как к телу по мере заполнения водой прилипает рубашка. Но вскоре с удивлением осознала — мне становилось легче.