Бал виновных

Дон Мигель строго настрого запретил всей обслуге обсуждать новости, пригрозив тем, что тот, кто проболтается постояльцам, сразу же вылетит из отеля с ужасными рекомендациями. Убийство Матео прикрыли выдуманной болезнью, которой он раньше не страдал, поэтому все гости знали только то, что он умер во сне, причем тихо и спокойно.

По крылу для персонала свободно разгуливали агенты во главе с детективом и проводили расследование. Некоторые под видом постояльцев осматривали двор, и вскоре обнаружили окровавленную белую бабочку из дорогой блестящей ткани, которая могла принадлежать только какому-нибудь сеньору. Эта бабочка была тут же передана детективу, и тот посчитал, что она могла принадлежать дону Хавьеру, ведь его тело упало совсем недалеко. Кровь, конечно же, была кровью Матео.

Когда Иван, совсем обессилевший, уснул на стуле, в комнату вошли дон Мигель и молодой детектив. Лица их были очень мрачные и сосредоточенные. Сон у Ивана сняло как рукой, потому что он подумал, что у них есть очередные плохие новости.

– Эррера, – произнес дворецкий. – Детектив хочет с вами поговорить.

– Конечно, – ответил Иван, указывая детективу на стул. – Присаживайтесь.

Монтойя присел напротив юноши, а дон Мигель удалился, сказав, что если он еще понадобится, то найти его можно будет на кухне.

– Сеньор Эррера, – вкрадчиво начал детектив, смерив Ивана холодным взглядом. – У меня к вам есть вопрос. Дон Мигель сообщил мне, что вчера вы потеряли свою бабочку. Вы помните, где могли ее оставить?

– Не знаю, может, где-то в ресторане. А что?

– Дело в том, что мы с агентами осматривали место убийства вашей, так сказать, названной матери. И обнаружили там бабочку, которая принадлежит одному из официантов. Заходили ли вы вчера в кладовую? Могли ли потерять ее там?

– Нет. Я вчера не был в кладовой.

– Тогда как ваша бабочка могла оказаться там? Кстати вот она. Это же ваша бабочка? – Монтойя протянул юноше черную бабочку и, анализируя лицо Ивана, стал ждать ответ.

Иван с удивлением ее повертел в руках, рассмотрел, и, признаться, знать не знал, его это бабочка или нет. У всех официантов они одинаковые. Кто знает, кому она могла принадлежать?

– Нет, это не моя, – уверенно сказал Иван. – Я свою мог потерять в ресторане или на кухне. Но это не моя.

– Дон Мигель сказал, что в тот вечер только у вас пропала бабочка.

– Вы хотите обвинить меня в убийстве матери?! – воскликнул Иван.

– Никто вас не обвиняет. Улик на вас пока нет, если не считать эту бабочку, но все-таки я нахожу странным, что мы нашли ее в нескольких сантиметрах от тела.

– То есть вы подозреваете меня?

– Я не вижу вашего мотива. Но все-таки, скажу начистоту, я беру вас на заметку.

– Немыслимо! – закричал Иван, подскочив на ноги. – Вы думаете, я бы смог убить женщину, которая столько лет меня воспитывала, любила, как собственного сына, и стала мне настоящей матерью? Думаете, я смог бы так поступить?! Это может быть бабочка любого официанта! Да если это и моя, то её могли очень запросто поднять и подбросить в эту кладовую! Поспрашивайте обслугу и спросите у них. Они подтвердят, что я все это время работал в ресторане, пока меня не освободил дон Хавьер, чтобы присматривать за Йоном!

Слова Ивана произвели на детектива совсем другой эффект, нежели юноша ожидал. Подбросить. Так обычно говорят все преступники, и Монтойя решил для себя, что за этим официантом нужно пристально следить. Маска зайца действительно пропала из кладовой, нож был украден из кухни, и это означало, что убийца – кто-то из отеля, причём тот, кто имеет доступ практически ко всем помещениям. Детектив догадывался, что убийца из обслуги, и первая найденная улика указала на официанта. Иван с большей долей вероятности мог быть убийцей, и потому стал для Монтойи первым подозреваемым. Арестовать его, конечно, он не мог. Бабочка – это дурацкая улика, особенно, если учитывать, что рядом с кладовой в паре метров есть прачечная, где хранится еще целая куча запасных бабочек. Детектив уже просил донью Валенсию сказать, не пропадала ли бабочка оттуда, но экономка толком и не знала, сколько бабочек хранилось в запасе.

– В том то и дело, что мы с агентами уже расспросили обслугу. И два человека сказали, что вы отлучались как раз в то время, когда с улицы раздался хлопок.

– И кто такое сказал?

– Я не буду говорить.

– Вы в своем уме? Вы еще хотите сказать, что это я стрелял в сеньориту Гарсиа? Я в туалет отлучался, если вам интересно. И даже не слышал никакого хлопка. А если вам наговорила что-то Кармен, то знайте, что она моя бывшая, и она скажет хоть что, лишь бы насолить мне.

– Это была не Кармен. Есть еще кто-то из обслуги, кто вас недолюбливает? – поинтересовался детектив, потому что одним из тех людей, что сообщил ему об уходе Ивана из кухни, была как раз таки Кармен.

– Не знаю. Вроде нет. Я никому никогда не делал ничего плохого, – понуро ответил Иван, рассматривая бабочку. Она была старая, потертая и с целой застежкой. Такая могла принадлежать тому, кто долго работал в отеле, но обращался с ней довольно аккуратно. И Ивана осенило – он был не единственным, кто в тот вечер потерял бабочку.

– Я знаю, чья это бабочка! – сказал Иван. – Это бабочка Йона.

– Вы уверены? – вскинул брови детектив.

– Да! На моей была сломана застежка. А тут она целая. Вчера, когда я прибирал вещи Йона, точнее его форму, которую с него снял врач, я заметил, что его бабочки нет, но не придал этому значения. Это точно его бабочка. Но обвинить его вы не сможете, он не выходил из этой комнаты. Да даже если бы захотел, то не смог.

– Как его бабочка могла оказаться там?

– Вот этого я точно знать не могу. Ее мог найти настоящий убийца и, чтобы отвести от себя подозрения, подкинуть туда. Я думаю, это вполне логично.

Монтойя смерил Ивана недоверчивым взглядом, и юноша понял, что его слова не снимают с него подозрений. Детектив теперь будет за ним пристально следить. Но Иван не боялся. Он никого не убивал.

– Хорошо, сеньор Эррера. У меня больше нет вопросов, – произнес Монтойя и удалился из комнаты.

***

Когда детектив покидал отель – а это было уже поздно вечером – на улице его догнала Альба. Она выглядела очень плохо. Огромные мешки под глазами, бледная кожа, наспех надетый черный траурный костюм. Она совсем не походила на ту утонченную сеньориту, какой ее привыкли видеть, но, признаться, она и не стремилась такой выглядеть, особенно сегодня.

– Детектив Монтойя, – произнесла девушка.

– Сеньорита Гарсиа! Как я рад вас видеть, – сказал он. – Примите мои соболезнования.

– Спасибо, – отозвалась девушка, всхлипнув, но тут же взяла себя в руки и закурила. Она догнала детектива вовсе не для того, чтобы плакать и горевать, она догнала его, чтобы сообщить нечто важное, что может поменять нить расследования. – Я хочу кое-что вам рассказать. Только для начала, хочу попросить, чтобы это осталось только между нами. Другим агентам, а тем более моей семье, не говорите об этом. Во имя нашей дружбы.

– Разумеется! – сказал детектив. Они и правда были давно знакомы. Это он тот самый детектив, которому Альба однажды помогала расследовать убийство. Отношения их, конечно, всегда были сугубо деловыми, но Монтойя не скрывал, что искренне восхищается этой девушкой-адвокатом.