"Баламуты"

Когда на проходной появилось объявление о том, что в красном уголке состоится лекция на тему "Личная гигиена как профилактика инфекционных заболеваний" и что читать лекцию будет врач из области, на него обратили внимание в основном конторские женщины. И закрыв контору без пятнадцати минут четыре вместо пяти, они сидели в красном уголке, ожидая начала лекции.

В четыре часа к проходной двинули рабочие, но там уже стоял заслон из начальника отдела кадров Строева и председателя месткома Ганнушкина, которые заворачивали всех на лекцию.

Рабочие недовольно ворчали, но на лекцию шли, выражая при этом соответствующими словами свое отношение к мероприятию.

Доктор, бойкая старушка лет шестидесяти пяти, в очках и белой детской панамочке, посаженной набекрень, начала лекцию с экскурса в историю. Она стала пугать мором, который прошелся по Европе в XV веке черной оспой, сообщила о вспышках эпидемии чумы в Москве при Екатерине II, не обошла молчанием холеру и закончила сыпным тифом, который косил людей еще в первую мировую войну. Оказывается, все это было результатом полного отсутствия личной гигиены.

При дворе французского короля Людовика XIV стояла такая вонь, что женщины падали в обморок. А в салоне известной Помпадур насекомых били специальными дощечками в виде щипцов - блохобойками, которые носили на шее вместе с лорнетом и старались поизящней украсить, потому что блохобойка служила также и украшением. Какая уж тут гигиена!

Лекцию слушали, что называется, с раскрытым ртом. Доверительно сообщив о вопиющих антисанитарных условиях и катастрофической смертности в капиталистических странах, старушка-лекторша нарисовала солнечную картину санитарной службы в соцстранах, отметив особое внимание, которое уделяется вопросам гигиены в нашей стране, привела несколько примеров из быта, и, наконец, жизнерадостно провозгласила: "Чистота - залог здоровья!", закончив свою лекцию под гром аплодисментов.

Предзавкома Ганнушкин от имени всех присутствующих поблагодарил лектора и тут же объявил о том, что с завтрашнего дня на предприятии будут работать душевые, так что - "пожалуйте мыться".

На следующий день Володька Панюшкин с напарником Васей Колышкиным прихватили на работу по смене чистого белья и хорошую верхнюю одежду и, едва дождавшись конца смены, заспешили в душевые, чтобы успеть занять кабины. Но с удивлением заметили, что занята только одна кабина.

– Не густо!
– заметил Вася. Но чистота, как верно сказала бабуля, - залог здоровья. Вперед.

Когда чистые и причесанные вышли из душа, Володька, сияя довольной физиономией, сказал:

– Ну что? Надо обмывать!

– Естественно, - согласился Вася.

Ребята из сборочного, находившиеся в продмаге по причине второго захода, встретили их насмешками.

– Пижоны!
– оглядев Володьку с Васей, - сказал дядя Коля Козлачев, начисто отметая их от своей компании. Но Володьке с Василием это было в какой-то степени лестно; они не стали фордыбачиться и пошли пить особняком, ощущая превосходство от сознания некоторой неординарности, в которой находились благодаря душу. Они чувствовали себя свободно и раскованно и, выпив в закусочной, что напротив магазина, пошли куролесить по Нарышкину, обходя дальних родственников.

Домой они заявились поздно. Что было с Васей неизвестно, потому что его жена находилась в это время в деревне Звягинки у матери, а Володьке Ксения закатила скандал.

На следующий день все душевые с легкой Володькиной руки были заняты, а в последующие дни работали с повышенной нагрузкой. Пример оказался заразительным.

На второй день Володькина жена Ксения закатила ему еще один скандал, а на третий потребовала, чтобы он с работы шел сразу домой как есть, то есть без всякого душа, а поэтому чистого белья с собой не дала.

А еще через день в завком пришли женщины, решительные и злые.

– Закрывай свою баню, Василий Петрович - потребовали они.

– Это как, то есть, закрывать?

– Так! Безобразия терпеть не будем.

– Какого это безобразия? ... Только тише. Давайте кто-нибудь один. В чем дело?

Вперед выстудила бойкая Козлачева.

– Душ поставили?
– начала Козлачева с вопроса.

– Ну, поставили, - подтвердил Ганнушкин.

– Так вот, снимай назад. Нашего бабьего согласия на него нет.

– Да чем вам душ-то помешал?
– возмутился Ганнушкин.

Женщины опять разом загалдели, и Ганнушкин прикрикнул:

– Тихо! Базар тут устроили. Сейчас всех выгоню.

Женщины замолчали.

– Ну, - сказал Ганнушкин, обращаясь к Козлачевой.
– Говори.

– Мужики домой стали ночью заявляться. И где шатаются, неизвестно.

– Ну, а при чем здесь душ?

– А вот при чем. Раньше мой Колька, бывало, хоть и выпимши, а приходил домой засветло. И то, куда идти в рабочем, если от тебя собаки шарахаются. А теперь моду взяли. Мало того, что пьют, еще и гуляют. Хорошо, скажем, он помылся, да пить пошел. А ну, если он к бабе какой ходить начал?

– Что ж ты от меня хочешь? Чтобы я его после работы до дома провожал?
– пошутил Василий Петрович.

– Ты не шути, Василий Петрович, а давай душ закрывай.

– Да душ-то не причем, - попытался возразить Ганнушкин, но ему рта не дали раскрыть, и он вынужден был сделать дипломатический шаг, объяснив, что без директора этот вопрос сам решить не может. Тогда обе стороны продолжили переговоры и пришли, в конце концов, к компромиссному решению: душ пока не трогать, а поговорить с их мужьями и предупредить их по всей строгости.

Когда Василий Петрович доложил директору о своем разговоре с женщинами, тот сокрушенно покачал головой:

– Ну, народ! Вот и свари с ними кашу.

А присутствовавший здесь начальник сборочного цеха с сарказмом произнес:

– Не было у бабы заботы, так купила порося!

– Что ж, по твоему, пусть все самокатом катится... Ходи Ванька нечесаным... Культуру-то надо как-то поднимать.

– Ладно!
– решил директор.
– Вызови мне этих активных мужиков.

Козлачев, когда ему сказали, чтобы он после работы шел к директору, всполошился. Вроде, в последнее время ни в чем таком не замечен. На работе не пил. Не прогуливал. Но когда узнал, что других тоже вызывают, успокоился и пошел узнавать у ребят, зачем вызывают.

– Ты не знаешь?
– спросил он у Володьки Панюшкина.

– Говорят, бабы приходили. Жаловаться на нас, - ответил тот.

– Во, заразы!
– удивился Козлачев.

Директор начал издалека.

– Ну, как душ? Моетесь?
– поинтересовался он.

– Спасибо, Анатолий Евсеевич, моемся, - настороженно ответили ему.

– А после душа идете водку пить, - ровно, в тон ответу сказал директор.

– Дак, оно, вроде, так полагается, - ответил за всех Козлачев.

– А тебе, Козлачев, всегда полагается. И с душем и без душа.