"Баламуты"

– За что это ты ее?

– Из-за тебя.

– Да ну?
– удивилась Зойка, делая серьезное лицо, а искорени смеха прыгали в глазах.

– Вроде я тебе помаду подарил!
– весело сказал Федор.

Зойка расхохоталась. Она подошла к Федору, одной рукой обняла шутливо за шею, а другой стала гладить по волосам.

– Бедненький, - приговаривала она.
– Пожалеть некому.

Совсем потеряв голову, Федор схватил Зойку за руки и, завалив к себе на колени, стал жадно шарить руками по телу, покрывая лицо поцелуями.

– Подожди, - просила Зойка.
– Да подожди же ты, - отрывая его руки, сказала она.

– Дай свет погашу...

От Зойки Федор уходил рано утром. Она еле его растолкала, и он долго не мог сообразить, где находится, а вспомнив, стал быстро одеваться. Ему было неловко, и он злился на себя и на Зойку и, глядя на ее некрасивое лицо, с раздражением думал: "Правду говорят, что ночью все кошки серые".

– Может, поешь чего?
– спросила Зойка заботливо.

– Да нет, пойду!
– пряча глаза, сказал Федор.

– Да не терзайся ты!
– посоветовала Зойка.

– Ты того. Не очень распространяйся, - начал было Федор.

– Да не бойся! Я твоей семейной жизни касаться не собираюсь, - обиделась Зойка.
– Это вам, мужикам, языки повыдирать нужно. Хуже баб. Как помелом мелете ... Нравишься ты мне, того и была с тобой, а так, брешут про меня больше. А, может, того и брешут, что не одному на двери показывала.

– Извини, если обидел как, - смутился Федор.

– Ладно, чего уж, - беззаботно засмеялась Зойка и добавила с напускным весельем:

– Заходи, когда Клавка снова выгонит...

Вечером, когда Федор пришел после работы домой, Клавдия гремела на кухне кастрюлями. Фёдор молчком разделся и пошел в комнату. Развернув газету на четвертой странице, он стал смотреть спортивные новости.

– Иди есть, что-ли, - позвала Клавдия.

Федор, вроде нехотя, пошел на кухню.

– Где Анжелка?
– спросил он про дочь.

– А мамка приведет. У ней ночевала.

Клавдия искоса посмотрела на мужа, проверяя настроение, и сказала, как бы, между прочим:

– Марь Ванну случайно встретила из вашей канцелярии.

"Специально поджидала", - не поверил Федор и насторожился.

– Говорят, ты там всем попривез гостинцев разных, - снисходительно продолжала Клавдия.

– Денег дали, вот и привез, - угрюмо ответил Федор.

– Мне небось не привез.

Разговору не было!
– сказал Федор и понял, что очередная склока, затеянная Клавкой и тещей, уладилась и больше опасаться нечего. Но, когда подумал, сколько таких склок еще впереди, с тоской вспомнил Зойку и, посмотрев вдруг на жену с каким-то ликующим злорадством, заработал ложкой.

Орёл, 1979 г.

МЕРОПРИЯТИЕ

Совещание у директора небольшого нарышкинского предприятия по ремонту тракторов подходило к концу, когда слова попросил председатель месткома Ганнушкин, солидно откашлялся и сказал:

– Товарищи! Я хочу заострить ваше внимание на быте наших трудящихся. Скажу прямо, - быт ни к черту...

Все насторожилиеь, а директор потребовал:

– Яснее выражайся, Василий Петрович.

– Яснее некуда, Анатолий Евсеевич. Рабочие ходят грязные, в мазуте и масле.

– А что же им, в саже ходить?
– засмеялся начальник сборочного цеха.
– Они же трактора собирают, а не трубы чистят.

Дружно посмеялись шутке.

– Так они в мазуте по району ходят, - сказал Василий Петрович.
– Предприятие позорят.

– Ну, знаешь ли!- сказал начальник снабжения.
– Теперь нам их мыть, что-ли?

– Что ты имеешь в виду?
– спросил директор.

– Душевые имею в виду, которые давно нужно поставить. Они у нас в перспективном плане записаны.

– Так ты думаешь, что если душ поставить, они будут чистые ходить?
– усмехнулся директор.

– Да уж, наверное, после душа-то человек чище становится.

– Конечно... если он в этот душ пойдет, - добавил кто-то из сидящих.

– Как это не пойдет?
– удивился Василий Петрович.

– Да очень просто, - пояснил директор.
– Было у нас до тебя две сетки. И что? Разве кто изредка помоется, чтобы от жены отвязаться, когда в баню посылает. Абы не брехала. А так, никто не хочет после работы время тратить.

Так дома-то все равно мыться надо, - возразил Василий Петрович.

– Дома - это, как говорится, "после того"... А что, ты хуже меня знаешь, что в четыре часа штурм винного отдела начинается? Какое уж тут мытье? А потом, хорошо, если домой на своих ногах придет, а то и так спать завалится. Это в городе в транспорте ездить приходится. В грязном не пустят, так что волей неволей переодеваться приходиться. А тут вышел: вот - магазин, а вот - дом. Проспался и на работу.

– Ну, уж вы, Анатолий Евсеевич, очень мрачную картину нарисовали, - вступился парторг товарищ Дубинин.
– Предложение дельное. Действительно, душ нужен. И надо подумать всем вместе, как лучше поставить хотя бы несколько сеток. Тем более что в плане перспективного развития записано.

– А под душ что, силой загонять будем?
– спросил главбух Сидоров Иван Макарович, блеснув стеклами очков.

– Посмотрим. Что-нибудь придумаем, - пообещал парторг.

– Магазин перевести надо, - предложил кто-то.

– Куда перенести?
– с иронией спросил начальник сборочного цеха.
– Весь райцентр полтора километра.

– А может, запретить торговлю вином?
– предложил главбух Сидоров.

– Тоже мне, министр торговли нашелся, - возмутился начальник транспортного цеха.
– У нас еще сухого закона не ввели.

– Как бы там ни было, - сказал уверенно Василий Петрович.
– Организуем душ и вовлечем рабочих в это мероприятие - пьянок будет меньше. В грязном человеке человеческое достоинство пропадает. Вот он водку и пьет, еще грязи ищет.

– Философ, язви твою колотушку!
– взвился начальник транспортного цеха.
– По-твоему, все несчастья от того, что человек не моется. Как в баню сходил, так крылышки и выросли.

Все, засмеялись. Однако за установку десяти сеток душевых проголосовали единогласно.